23 - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Лесев cтр.№ 52

— Повторить?

Я оторвался от чтения и, близоруко щурясь, посмотрел пьяными глазами на уставшего официанта.

— Конечно. И рыбки еще.

Вот уже несколько часов я сидел в каком-то злачном кабаке, работающем круглосуточно на Контрактовой площади, и наливался пивом. Здесь было тепло и пусто. Что, собственно, и не удивительно — в начале шестого утра даже алкаши не ходят по пивнушкам. И все это время я просматривал желтый блокнот, на который у меня наконец-то нашлось время. Сначала я пытался читать все подряд, но непонятный язык и такие же не менее непонятные формулы этому совершенно не способствовали. Но в самом конце блокнота я нашел то, что, собственно, и искал, — красивым понятным почерком (и, самое главное, на русском языке) было написано о гулу и способа, как ими становятся. Этот почерк я неоднократно уже встречал на открытках Алисы, а потому был уверен, что писала это Анилегна, скорее всего, для кого-то, например для Обуховой. Запись, скорее, напоминала некий методический материал или руководство по практическому применению. По крайней мере, все было описано настолько доходчивым и живым языком, что мне, даже после пятого бокала пива, все было ясно.

Официант поставил на грязный столик очередной бокал и блюдечко с рыбкой к нему, и я продолжил чтение.

«Есть три Безумных стихотворения, которые необходимо озвучить для оживления гулу: стих-образователь, стих-оживление и стих-созерцание. Первое из них является базовым — со времени смерти тела сюзерен произносит над ним стих-образователь в течение первых трех дней по четыре раза в сутки (один раз каждые шесть часов), а в последующие три дня — двенадцать раз в сутки (по разу каждые два часа). С четвертого дня тело умершего (губы, веки, плечи и живот) окропляются кровью четырех убитых детей, а лоб, плечи и живот посыпаются землей со свежей могилы похороненного ребенка. Окропление происходит дважды в сутки — утром и вечером. На шестые сутки душа умершего преобразуется в гулу.

Стих-оживление является согласием организма-носителя принять гулу в себя и произносится, соответственно, только будущим телом гулу. Стих-оживление может быть произнесен будущим телом гулу добровольно, по принуждению или способом обмана. В случае отказа произнести стих-оживление гулу не способен переселиться в новое тело-носитель.

Стих-созерцание предназначен для убийства души тела-носителя и произносится исключительно сюзереном гулу.

С попаданием гулу в тело-носитель происходит полное подчинение ему всей нервной системы организма. Однако гулу не способен охватить весь предыдущий мыслительный процесс занятого организма, и потому гулу присуща лишь память, которую он перенес из предыдущего тела».

Я оторвался от чтения. Вот почему и Шест, и Алиса не в состоянии были ответить на мои наводящие вопросы. Они попросту не могли знать жизни своих предыдущих хозяев. Я кисло улыбнулся. Словосочетание «предыдущих хозяев» вышло несколько циничным по отношению к моему погибшему лучшему другу и девушке, которую я успел полюбить.

Постепенно я охмелел до полной одури, содержание желтого блокнота уже не казалось скверным, а само чтение становилось даже интересным. Не менее интересным, чем мои размышления по поводу прочитанного. Значит, Обухов — гулу, который хочет в меня переселиться? И если я умру, он умрет тоже. Ха-ха. Димон всегда был неудачником. Сдох раньше меня, так теперь я его еще и после смерти обойду. Мое лицо расползлось в пропитанной пивом улыбке. Со стороны это, наверное, выглядело странно — молодой парень в костюме и белой рубашке глушит ранним утром дешевое пиво и сам себе улыбается. А как я его обойду? Моя улыбка немного сползла. Умру раньше него? Я совсем перестал улыбаться. Дурак ты, Лесков…

В зал вошла женщина и села за самый крайний столик лицом ко мне. Впрочем, из-за отсутствия контактных линз самого ее лица я не видел. Сплошное светлое пятно вместо лица. Я стал глупо улыбаться вошедшей. Я вдруг почувствовал жгучее желание с кем-то поболтать, и меня даже не остановило то, что она могла оказаться уродкой или старушкой. Плевать. Бывают моменты, когда хочется поговорить даже с собакой.

А женщина продолжала сидеть прямо на деревянной скамье и явно смотрела в мою сторону. И при этом совершенно не двигалась. Я стал искать взглядом официанта, решив угостить ее пивом. Как назло, чертов официант куда-то подевался. Может, уснул? Я еще раз улыбнулся девушке/женщине, на этот раз более открыто. Если бы она тоже была близорукой и, так же как я, осталась без контактных линз и очков, то все равно заметила бы мою улыбку. Но она продолжала сидеть неподвижно и смотреть в мою сторону.

— Аффициант! — я почти правильно проговорил слово, несколько дольше приличного протянув «ф».

Думаю, если тетка осмелилась зайти в такой кабак, как этот, то видела посетителей и похлеще. Однако официант не спешил появляться. Я отхлебнул из бокала кислого пива и еще раз улыбнулся девушке (я все же решил, пусть это будет девушка). Та по-прежнему сидела неподвижно. А почему она куртку не снимает? Я еще раз сделал глоток пива. Красную куртку. И еще один глоток пива, на этот раз уже без улыбки. И где этот сраный официант?! Девушка все так же смотрела в мою сторону, ничего не заказывая, не куря и по-прежнему совершенно не двигаясь. Я в очередной раз нагнулся к бокалу пива и, изо всех сил прищурившись, исподлобья глянул в ее сторону. На ней была не куртка! Девушка сидела в летнем красном платье! Я мигом протрезвел. Сомнений не было, в углу зала сидела та, кто приносит с собою беду. Моя рука закрыла желтый блокнот. Чтение на сегодня было окончено.

ЛЮБИТЕЛЬНИЦА СОБАК

17 апреля. Понедельник

— Сколько вы хотите за этот костюм?

— Четыре восемьсот.

— Это очень дорого. У меня есть только четыреста гривен.

— У вас есть пять тысяч гривен и еще двести долларов. Доллары тратить нельзя, а с пяти тысяч я дам вам сдачу сто шестьдесят гривен — и этот костюм ваш.

Костюм был шикарный, белого цвета, с золотистыми стразами на воротнике и манжетах. Он мне безумно понравился сразу же, как я только его увидел.

— Но как же я проживу месяц на сто шестьдесят гривен?

— А вам не надо будет жить целый месяц.

Я отдал деньги мужчине и купил костюм. Почему-то покупка происходила в моей комнате в общаге. Мужчина тут же ушел, оставив мне костюм и сдачу. А я стал думать, почему сдача составила 160 гривен, а не 200. Куда делись 40 гривен?

В коридоре запели дети: «Сорок дней, дин-дон, сорок дней, дин-дон. Мы счастливы сорок дней, дин-дон».

Я выглянул в коридор. Два маленьких мальчика и две девочки держались за руки и пели песенку про сорок дней. Увидев меня, они заулыбались и замахали мне рукой:

— Витенька, Витенька! Какой у тебя красивый белый костюм! Иди к нам. Сегодня сорок дней.