Страна клыков и когтей - читать онлайн книгу. Автор: Джон Маркс cтр.№ 22

Я даже не знаю, почему я еще здесь. К этому времени меня уже не было бы в живых, если бы не одно-единственное уязвимое место Торгу. В Нью-Йорке у него есть план, это очевидно. Он, наверное, террорист, но террор его странен. Он как вирус, и теперь этот вирус во мне. Торгу передал его мне. Вирус проявляется вдруг, когда я ложусь и закрываю глаза. Он вложил в меня нечто ужасное.

Но позволь мне попытаться воссоздать связную картину. На утро после неудавшегося бегства я проснулась в кровати в пентхаусе. Кто-то (вероятно, сам Торгу) оставил мне обычный завтрак, и я жадно проглотила половину хлеба и весь кофе. Странная забота о женщине, которая напала на него, но он положил мою сумочку на прикроватный столик. Я заглянула внутрь. Мой бумажник с паспортом и деньгами на месте, и бесполезный сотовый телефон тоже. Почему? Но сейчас это утратило значение.

Насколько я могла судить, физического вреда мне не причинили. На мне все еще была вчерашняя одежда. За поясом брюк я обнаружила пакетик соленого арахиса из кейса оператора. Бросив орешки в сумочку на потом, я разыскала за одним из диванов дорожную сумку. К немалой моей досаде оказалось, что я уже надевала все — а некоторые вещи не по одному разу. Даже в крайних ситуациях тут я всегда разборчива. Грязное белье я ненавижу больше всего на свете. В нем я чувствую себя нечистой, оно меня угнетает. Грязное нижнее белье — первая ступенька в процессе, который, если начался, уже не остановить. Я порылась в одежде, выискивая наименее ношеную пару, нашелся трижды надеванный черный бюстгальтер и розовые полиэстеровые трусики, в которых разошелся боковой шов — кошмарное сочетание, но лучше имеющегося.

Я натянула спортивные штаны и теплый свитер, затолкала в сумочку нужные мелочи, включая оставшийся хлеб и крестик Клемми, и для пробы толкнула дверь. Как следовало ожидать, она была заперта, и на мгновение я запаниковала и принялась в нее барабанить. Я орала, колотила в дверь, пока не сообразила, что изготовлена она из чего-то хрупкого, и ее можно вышибить на том же всплеске адреналина, который позволил мне замахнуться камерой.

В действительности вышло иначе. Прежде чем атаковать дверь, я решила тщательнее осмотреть помещение. Мое внимание привлекли бутылки в баре. Подмигивая, манил «джеймисон». Если мои усилия пойдут прахом, сяду на турецкий ковер и залью свое горе виски. Но до такого я пока не дошла. Саднили оцарапанные о кору колени, я понимала, что моя жизнь не стоит ломаного гроша, но сердце переполняла бесшабашная решимость. Впервые мне открылось истинное устройство мира. Я знала, что, вероятно, скоро умру, знала, что не хочу умирать и буду бороться за жизнь. Я отвернула пробку «джеймисона». Бутылка давно стояла открытой, но на запах ничего. Наверное, принадлежала еще какому-нибудь «гостю» Торгу, и я мысленно выпила за эту потерянную душу.

В стеклянные окна пентхауса било серебром солнце. Глядя за окна на еловый лес, я с бутылкой в руках обошла комнату по периметру. Там, где зеленые от хвои горы обрывались в пропасть, передо мной в серой дымке открылась трансильванская равнина. Я поняла, что достигла северного конца.

Лишь в одном углу комнаты не было окон, и раньше я не удосужилась в него заглянуть, поэтому решила исправить упущение сейчас. Примерно через час я наткнулась на новенький, ни к чему не подключенный автомат для льда. «Ага», — подумала я, вспоминая ведерко вчера вечером. И еще кое-что в устройстве привлекло мое внимание. Оно никак не подходило к этому собранию антиквариата. Как и положено, у автомата имелся совок, но я была уверена, что в него не упало ни одного кубика льда. Достаточно было понюхать, чтобы уловить отсутствие влаги. Пахло чистейшей, незапятнанной сталью.

Разыскивая, куда бы подключить автомат, я наткнулась на пожарную лестницу, ведущую на нижние этажи, и даже умудрилась чуть ее приоткрыть.

Как мне описать запахи, лишь отдаленно сравнимые с самым примитивным клозетом летнего лагеря? Лестница за автоматом для льда уводила во тьму, воняющую пожаром, экскрементами и бойней. Так вот как Торгу попадал в пентхаус, когда бесшумно приносил мне завтрак. Вот как он следил за своими постояльцами, сам оставаясь невидимым. Автомат для льда совершенно скрывал проход.

В любых других обстоятельствах я придвинула бы его назад к стене и забаррикадировала мебелью, лишь бы спастись от запахов. Но не сейчас. Это же он — мой шанс! Это же путь к спасению. Единственная альтернатива — попытаться разломать запертую дверь — лишь выдаст мое намерение тем, кто притаился внизу.

Я вознесла молитву богу, в которого не верила, и просила лишь о мужестве. Выудив из сумочки распятие Клемми, я повесила его себе на шею. Автомат для льда весил не слишком много, и я без труда его отодвинула. Мне хотелось, чтобы свет из пентхауса ложился на ступени. Тогда хотя бы поначалу я увижу, куда иду.

Опустившись на колени у порога, я передохнула, оценивая обстановку. Я вспомнила план этажей, какие видела из патерностера, и прикинула, где именно нахожусь. Я на самом верхнем этаже, в восточной оконечности здания. В западной находится запертая дверь и патерностер — самый быстрый путь вниз. Подо мной, надо полагать, этаж, похожий на выгоревшие, то есть длинные коридоры, в которые выходят различные номера. Значит, если спуститься туда и добраться до центрального коридора, можно просто дойти до патерностера и на нем спуститься в вестибюль. Такой план основывался на уйме догадок: что по лестнице я попаду на нижний этаж, что на этом этаже я найду коридор и что патерностер будет в рабочем состоянии.

Я испытующе заглянула в черный провал. Ступеньки заканчивались площадкой. Я увидела бетонные стены с облупившейся краской, дальше все скрывалось в тенях. Сумочку я повесила на плечо. Нет никаких братьев-греков. Их выдумал Торгу. Иначе вчера я бы их увидела. И все же я медлила переступить порог. В первый свой подъем на патерностере я заметила бледную руку — или мне так показалось. Осторожно спустившись на пару ступенек, я перегнулась через перила посмотреть в лестничный проем. Я искала хотя бы какие-то признаки жизни, но тщетно. Где-то капала вода. О стены отеля бился со стонами ветер, кружил рекой шума. Мне показалось, я услышала слабое позвякивание стекла. Сон разума рождает чудовищ, но сейчас мой разум проснулся: даже если поблизости бродят два грека, они всего лишь прислуга, которая готовит еду и выполняет поручения Торгу.

Шаг за шагом я заставляла себя спускаться по ступеням. На первой площадке солнечный свет оборвался. Я сделала шаг за черту света и тут же отпрянула. Дальше царила кромешная тьма. Лестница обрывалась, как место у берега, где за пологим дном вдруг разверзается бездна. Я вытянула руку в темноту. Опустила ее на перила. Что, если я оступлюсь и упаду? Что, если лестница выгорела и на месте ступенек пустота? Далеко внизу лежал источник вони. Она была такой сильной, что, казалось, ее можно потрогать руками. Она была такой мерзкой, словно внизу прорвало канализационную трубу или не засыпали землей свежую могилу.

Я оглянулась через плечо на освещенные ступени. Вскоре свет поблекнет. Я боролась с паникой и расходившимися нервами. Правой рукой я цеплялась за перила, в левой сжала ремень сумочки на плече и вобрала голову в плечи, словно вступала в логово гигантского зверя. Стоило мне покинуть освещенную площадку, мои глаза стали привыкать в темноте. Я подождала, давая им побольше времени, и вот уже смогла разглядеть площадки, одна за другой уходившие в черный провал. Нужно лишь пройти один пролет и толкнуть дверь. Если она не откроется, передохну и спущусь еще на этаж, попробую там. Не все же двери заперты.