Шесть мессий - читать онлайн книгу. Автор: Марк Фрост cтр.№ 12

«Дай им волю, они все устроят на германский лад, — подумал Дойл. — Взять хотя бы декор: прусские знамена, двуглавые орлы, геральдические щиты на стенах. Не хватает только портрета кайзера Вильгельма. Хорошо хоть добрые бюргеры Франкфурта и Мюнхена не воротили носы, когда мы, на свой юмористический лад, отплатили им такой же монетой: Иннес водрузил на стол собственноручно изготовленный “Юнион Джек”, [6] а я реквизировал в оркестре тубу и исполнил собственную инструментальную версию «Боже, храни королеву». Иннес, растрогавшись, даже похлопал меня по спине. Похоже, он почти гордился своим старшим братом. У меня потеплело на сердце. Если на то пошло, Иннес весь день сегодня вел себя вполне пристойно и секретарские обязанности исполнял быстро и эффективно. И о Пинкусе-Пиммеле с ужина даже не заикнулся. Может быть, мне пока рано ставить на пареньке крест».

Братская патриотическая контратака братьев взбодрила сердца немногих находившихся на борту англичан, и Дойл понял, что не стоило беспокоиться о том впечатлении, которое он произвел на немцев; он вообще находил их веселым, общительным народом, хотя порой подозревал, что если бы немец потерпел кораблекрушение и оказался один на необитаемом острове, то одичал бы довольно быстро. Но их аплодисменты после его выступления казались вполне искренними; улыбка тронула даже гранитное лицо капитана Хоффнера. Дойл подметил это не только у него, а вынес из опыта предыдущих путешествий: чем дальше люди оказывались в море, тем менее обременяло и сковывало их то, какими они были на суше.

Однако что же означал тот странный инцидент до ужина? Очевидная, хотя и приглушенная конфронтация близ мостика: капитан Хоффнер и два озабоченных молодых человека. Судя по выговору, американцы еврейского происхождения; они выражали пылкую озабоченность относительно безопасности на борту судна и местонахождения некоего предмета. Вроде бы книги. Еврей помоложе, с жидкой бороденкой и песочными усами, имел вид растерянный и даже напуганный. Тот, что постарше, заметил Дойла, и на его лице отразилась целая гамма переживаний — узнавание, ожидание, облегчение. Хоффнер держался учтиво, но напряженно, словно ему пытались что-то навязать. Он кивнул Дойлу, выждал, пока тот пройдет мимо, и лишь тогда, в нетерпеливом стремлении избавиться от навязанной проблемы, заговорил снова.

За ужином Дойл высматривал их в зале, но странная парочка так и не появилась, и лишь после окончания трапезы старший из них замаячил в холле перед кают-компанией. Вот он — стоит на цыпочках, вытягивает шею, силясь углядеть кого-то в расходящейся толпе.

«Неужели ищет меня?»

Но сейчас заниматься этим человеком некогда; он уже опоздал на вечернее представление.

У Софи Хиллз было большое, чувственное лицо и солидные манеры любимой нянюшки или супруги зеленщика. Невысокая, с сединой. Никаких уступок моде. Глаза ясные и настороженные. Рукопожатие твердое, как у адмирала. Она обходилась без корсета, как суфражистки, но в отличие от них вовсе не выказывала склонности к аффектации, эпатажу и высокопарным речам и, после того как ее представили Дойлу, начала свой сеанс в корабельной библиотеке так, словно это была встреча Уимблдонского клуба садоводов, расположившихся на пяти рядах стульев.

Здесь не было всего того, что казалось неотъемлемой частью любого спиритического сеанса: никто не вращал столики, люди не держались за руки, не трепетали в сумраке свечи. Мисс Хиллз сразу взялась за дело. Один стул был зарезервирован рядом с ней для миссис Сент-Джон, которая взяла на себя роль ведущей. Дойл занял место в первом ряду слева от них. Ни Иннеса, ни американского репортера не было видно; Дойл не сообщил об этом событии брату, и, очевидно, слух о нем не дошел до Пинкуса.

Он заметил, что рыжеволосый ирландский священник устроился позади него, чуть правее. Они не виделись со вчерашней встречи на верхней палубе и сейчас обменялись вежливыми кивками.

Миссис Сент-Джон предварила действо обычной преамбулой, позволяющей уклониться от ответственности за результат. Порой духи следуют собственным предпочтениям, их поведение по меньшей мере непредсказуемо, не всегда объяснимо, и уж, во всяком случае, истинность и даже разумность их высказываний решительно невозможно гарантировать.

— Духи могут быть столь же вздорны, упрямы и недалеки, как живые люди. Особенно наши ближайшие родственники.

Зазвучал добрый смех. Лед сломан. Ловко. Непринужденная атмосфера. Никаких дешевых эффектов, никакой показухи.

Пока.

Дойл огляделся по сторонам.

Молодой еврей — на миг их глаза встретились — скользнул на одно из немногих оставшихся мест.

«Ну а этому что нужно? Впрочем, это скоро выяснится. Постойте-ка: а что это еще за две фигуры позади того молодого человека? Иннес и чертов Пинкус в своей нелепой шляпе».

— А сейчас, дамы и господа, внимание: я попрошу полнейшей тишины, — объявила миссис Сент-Джон.

Софи Хиллз улыбнулась, помахала ладошкой (ну словно ребенок на прощание), закрыла глаза и начала серию глубоких вздохов. Ее тело постепенно расслабилось, потом неожиданно приняло неловкую позу, совершенно не похожую на ту, в которой она находилась до начала своего транса: пальцы сцеплены, руки сомкнуты перед ней на столе. Голова на длинной шее плавно покачивалась из стороны в сторону, как будто балансируя на веретене. По лицу расплылась широкая, загадочная улыбка. Глаза оставались открытыми, но сузились и, кажется, стали как-то странно косить…

«Надо же, а ведь она сейчас похожа на китаянку!»

Женщина рассмеялась — рассыпчатым, звонким смехом.

— Вижу здесь одни лишь дружеские лица, — произнесла она высоким, но, несомненно, мужским, сильно отличающимся по звучанию от ее собственного голосом да еще и с отчетливым мандаринским акцентом. И снова залилась смехом.

Ее аудитория непроизвольно рассмеялась в ответ.

— На этом корабле все счастливы. Все оставили свои невзгоды на берегу. — Она вновь разразилась смехом.

Аура неуемного добродушия заполнила комнату; казалось, сама атмосфера стала более легкой, бодрящей, как животворный источник.

«А что, я ведь и сам, пожалуй, чувствую себя лучше. Интересно, в чем тут фокус? Заряжать счастьем — это что-то новенькое».

— Морская болезнь никого не донимает?

Коллективный стон, еще больше смеха. Одна женщина в среднем ряду подняла руку.

— Да, леди, для вас это нелегко. Вы уж лучше сидите, где сидится, ладно?

Некоторые слушатели уже держались за бока, складываясь пополам.

— Как на этом корабле с едой? Нормально кормят?

— Да, нормально! — крикнули из толпы.

— Да, тут вам не повезло, — обратилась она к женщине, страдавшей морской болезнью. — Обидно упускать хорошую кормежку, пока живой. У нас тут, представьте, вообще никакой еды нет.

Ничего похожего на обычные спиритические сеансы, где медиумы, как правило, вызывают угрюмых духов, мрачный нрав которых заставляет предположить, что они и духами-то стали, покончив с опостылевшей жизнью. Этот дух, безусловно, являлся самым веселым и беззаботным из всех, кого вызывали медиумы в присутствии Дойла. Неудивительно, что сеансы мисс Хиллз так популярны.