Дорога затмения - читать онлайн книгу. Автор: Челси Куинн Ярбро cтр.№ 56

К его удивлению, в комнате было темно. Если тут и имелись окна, то, очевидно, прикрытые ставнями, не пропускавшими ни лучика наружного света. Три масляные плошки горели за узорчатой ширмой, но в остальном объеме довольно просторного помещения господствовал полумрак.

— Это ты, инородец? — Чистый и тонкий, как у женщины, голос исходил из-за ширмы. Сен-Жермен, вздрогнув от неожиданности, решил, что глубоко почитаемый местной монашеской братией праведник, скорее всего, евнух.

— Я.

— Ты движешься издалека, — изрек незримый учитель, — побеждая не только пространство, но и время.

Верное заключение, но оно отнюдь не свидетельствовало об особенной проницательности мудреца, ибо любой путешественник, забравшийся в здешнюю глухомань, отвечал заявленным меркам.

Учитель заговорил снова:

— Как тебе удалось выскользнуть из колеса, Ши Же-Мэн? Ты ведь живешь, не умирая?

На мгновение Сен-Жермен утратил дар речи.

— Я… я не понимаю.

— Пустое, — учитель перешел на китайский. — Ты прекрасно понимаешь меня. Ты осторожен, что, несомненно, свидетельствует о твоем здравомыслии, но сейчас тебе нечего опасаться. Оставим сказки о демонах, терзающих людей по ночам, невежественной толпе.

Мелодичный голосок завораживал. Сен-Жермен встряхнулся и нарочито резко спросил:

— Каковы ваши намерения?

Сгий Жел-ри, похоже, не обратил на дерзость внимания.

— У тебя есть чему поучиться. Я хочу, чтобы ты провел какое-то время у нас. Идти на какие-то лишения тебе не придется. Твое ложе будет согрето, а землю, на которой ты отдыхаешь, никто не подменит другой. — Учитель умолк, словно бы ожидая ответа, но Сен-Жермен молчал.

— В наших краях, — продолжил мудрец-невидимка, — издревле верят в волшебников и колдунов, но, присмотревшись к тебе, я понял, что твоя сила не в волшебстве. Главное, что в тебе следует почитать, это самоотверженность, с которой ты переносишь страдания, стремясь к пока не очень-то ведомой тебе цели. Ты ведь постоянно находишься в поиске, разве не так?

— Да, — пробормотал Сен-Жермен. — Можно сказать и так. Впрочем, жизнь каждого в какой-то степени поиск.

Учитель, похоже, пропустил сказанное мимо ушей, голос его обрел твердость.

— Ты еще долго не обретешь желаемого покоя. От цели, к которой ты ощупью пробираешься, тебя отделяют века и нескончаемая череда испытаний. Но я уверен, что ты их пройдешь, ибо в тебе очень развито гармоническое начало.

— Гармоническое начало? — иронически усмехнулся Сен-Жермен. — Нет, это уже чересчур. Я не заглядываю так далеко и не заношусь столь высоко, о достойный.

— И все-таки ты бескорыстно стремишься к высокому в людских отношениях.

— Не совсем бескорыстно, — возразил Сен-Жермен. — Если вы прозреваете мою сущность, то должны также знать, в чем я нуждаюсь и как это происходит.

Нет, это все-таки полный бред — стоять в темноте и препираться с невидимым оппонентом. Возможно, он и впрямь сходит с ума! Сен-Жермен прижал ладони к вискам.

— Твои потребности не мешают твоим порывам, они, напротив, лишь обостряют страсть. Ты ведь умеешь внушать страх и мог бы с легкостью получать свое, но любой вид насилия тебе ненавистен.

— Стал ненавистен, — уточнил Сен-Жермен. — Правда, довольно давно. Когда я кое-что понял.

— Но люди в своем большинстве тем не менее ненавидят подобных тебе, и это твоя самая горькая боль, не так ли?

Сен-Жермен промолчал. Откровенничать ему не хотелось, да и возможно ли откровенничать с тем, кто видит тебя насквозь?

— Нет, не вижу, — с живостью возразил таинственный собеседник. — Но очень хотел бы. Не позволишь ли мне взглянуть на тебя?

Что это? Фарс? Розыгрыш? Или игра в кошки-мышки? Сен-Жермен нахмурился.

— Это не розыгрыш, но тебя никто не неволит, — лукаво сказал тонкий голос. — Ты можешь уйти.

Совершенно обескураженный, Сен-Жермен передернул плечами, потом подошел к ширме и заглянул за нее.

— Этого быть не может! — вырвалось у него.

Учитель, сидевший на возвышении, звонко расхохотался и захлопал в ладоши. Его одеяние было расшито золотом, а лоб охватывала корона, под которой задорно блестели живые, лучащиеся любопытством глаза. Глаза девятилетнего мальчика, каковым он, собственно, и являлся.

* * *

Доклад, представленный в военное министерство Кай-Фенга администрацией города Ти-Юен.

Канун года Тигра, пятнадцатого года шестьдесят пятого цикла.

Нашим пограничным пунктам в соответствии с приказами военного министерства велено задерживать всех подозрительных лиц, что они и делают, направляя арестованных в наш магистрат для допроса. Поскольку окружной судья Жен Жо-Вей все еще прикован к постели, ибо заболевание горла продолжает мучить его, он возложил свои обязанности на нас — рядовых чиновников магистрата.

Неделю назад к нам доставши человека, назвавшегося проводником путников в Тю-Бо-Тье. Он заявил, что возвращается из страны вечных снегов, хотя всем известно, что сейчас — в середине зимы — это практически невозможно. Пути через перевалы уже два с лишним месяца перекрыты заносами и вряд ли откроются до весны. Однако арестованный утверждал, что его приютили знакомые, проживающие невдалеке от границы, что также представилось нам довольно сомнительным.

Имя подозреваемого — Тцоа Лим, и, похоже, он входит в разбойную шайку, заманивающую странников в горы. Эти выродки в последнее время сделались очень активными, они обирают доверившихся им людей и предают их смерти, оставляя без помощи на снегу или сталкивая с горных отвесных склонов на камни.

Тцоа Лим, отрицая свою причастность к столь черным деяниям, заявил, что он этой осенью действительно повел в Тю-Бо-Тье двоих инородцев, но вскоре его отделила от них сошедшая с круч лавина, и потому ему нечего сообщить о их дальнейшей судьбе.

Мы, посоветовавшись, решили, что это не вся правда, и подвергли задержанного порке бамбуковыми метелками, которая длилась до тех пор, пока его зад не вспух, как арбуз, и не приобрел багровый оттенок. Арестованный, стеная и корчась, сознался, что имел сговор с разбойниками, но инородцев ограбить ему не удалось, ибо те почувствовали неладное и ему пришлось их бросить в горах. Он также сказал, что инородцы вели себя так, словно скрывались от правосудия, а потому его поступок не преступление, а доброе для страны дело.

Удобная версия: объявлять тех, кого ты кинул на гибель, врагами страны. Мы не поверили Тцоа Лиму. Он юлит и путается в своих показаниях. С одной стороны, утверждает, что с инородцами шел караван из девяти пони (значит, они были богаты), а с другой — клянется, что в их сундуках находилась какая-то грязь. Ему, очевидно, хочется скрыть истинную ценность поживы.

Мы склонны выяснить всю правду об этом лживом и увертливом человеке, содрав кожу с его ног и рук. При магистрате содержатся козы, приученные лизать раны. Такой пытки не вынесет и более крепкий, чем Тцоа Лим, человек.