1985 - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Бенилов cтр.№ 47

Стой!.. а если подозреваемый зайдет в закрытую со всех сторон комнату?!..

Несколько секунд Эрик лихорадочно размышлял, а потом догадался: наверняка, это запрещено Уголовным кодексом СЕКР!!.. В каждом помещении по закону должно быть отверстие — окно или незакрывающийся дверной проем … более того, стены комнат по закону не должны образовывать геометрически правильных фигур — чтобы траектории отражений не замыкались, а заполняли доступное пространство всюду-плотной массой взаимно-пересекающихся расходящихся лучей! Эрик восхитился хитроумием и математической изобретательностью КПГ … зря говорят, что они все идиоты!.. И тут же ему стало страшно — ибо день и ночь, что бы он ни делал и где бы ни находился, недреманно-всевидящее око КПГ следило за ним! Он почувствовал себя муравьем, мечущимся под объективом микроскопа … однако виду решил не подавать.

Он выпрямился, расправил плечи и гордо выпятил подбородок, показывая следившему за ним по цепочке изображений кэпэгэшнику (а может быть, компьютеру), что догадывается об их подлых приемах, однако нисколечко не боится.

Когда Эрик вернулся в себя в следующий раз, поверхности предметов уже перестали отражать … КПГ почему-то отказался от этого трюка. А может, зеркальный мир — так же, как и старик на крыше круглого дома, — был галлюцинацией?… Сознание Эрика раздвоилось: он, вроде бы, понимал, что с восприятием действительности у него что-то не в порядке, но все же не мог удержаться от нелепых, а зачастую и опасных, выходок. К примеру, сейчас ему взбрело в голову, что нужно во что бы ни стало разыскать ту, изданную до 85-го года книгу, из-за которой разгорелся весь этот сыр-бор. С одной стороны, оставлять книгу под ковриком своей бывшей соседки было действительно нехорошо — бедная женщина могла попасть из-за этого в беду. С другой стороны, его арест при попытке достать крамольную книгу ничем Вике Марковой не поможет … скорее наоборот! Несколько минут он размышлял, как должен поступить в такой ситуации смелый и порядочный, но в меру благоразумный, человек … и пришел к выводу, что на месте разберется. Эрик огляделся: он стоял у метро Новослободская — всего лишь в пятнадцати минутах ходьбы до его бывшего дома … Это был знак свыше! — он торопливо пересек Каляевскую и пошел по направлению к Маяковке. Ветер и метель стихли, толпы народа на темных улицах поредели. В магазинах кишели самые неорганизованные и самые хладнокровные граждане, отложившие новогодние покупки до последней минуты. Эрик пересек Четвертую Тверскую-Ямскую, прокрался в темную арку дома номер 13 и осторожно заглянул за угол.

Вход в его бывший подъезд и стоявшую рядом скамейку заливал яркий свет. Ничего не происходило. Чувство опасности кололо в виски Эрика острыми блестящими иглами: впереди ждало что-то неопределенно-угрожающее. Он закрыл глаза, пытаясь просчитать, где кэпэгэшники могли устроить на него засаду … однако мысли растекались, оставляя лишь смутное ощущение угрозы … угрозы, связанной с его бывшей квартирой. (Господи!.. что у него с головой?! Почему он потерял способность концентрироваться?…) Эрик подсунул пальцы под очки и помассировал веки, потом тщательно осмотрел двор — но никого не обнаружил … то ли наблюдение было снято, то ли следившие за подъездом топтуны не захотели утруждаться в новогодний вечер. Оставалась лифтерша — увидав Эрика, старая карга могла стукнуть в милицию. И как совпало: стоило Эрику подумать о лифтерше, как дверь подъезда отворилась и укутанная до глаз старушечья фигура заковыляла в сторону входа в домуправление … старуха пошла в туалет! А, может, перехватить стаканчик чайку!.. Или посудачить со своей лучшей подругой из третьего подъезда!!.. Она даже не заперла за собой дверь!!!.. Последнее обстоятельство окончательно развеяло сомнения Эрика в целесообразности задуманной операции — он выбрался из укрытия и быстрым шагом направился к заветной двери. Чувствуя себя уязвимым, как боец под перекрестным огнем, он пересек двор и вошел в подъезд. Лифт стоял внизу — он осторожно закрыл дверь, нажал на кнопку возьмого этажа и сдвинул респиратор под подбородок. На стене кабины висел последний антиникотинный шедевр старика Бромберга:

Куренье — вред, табак — отрава!

Доводит он до ПРЕСТУПЛЕНЬЯ!

Все сигареты, даже «Ява»,

Должны считаться НАКАЗАНЬЕМ.

Эрик усмехнулся очевидному плагиату, вышел из кабины и, не закрывая двери, неслышными шагами подошел к викиной квартире. Трясущейся рукой он приподнял край коврика и увидал завернутую в газету книгу — в точности, как он оставил. Где-то наверху раздался звук открывающейся двери и детский смех. Сердце Эрика колотилось в груди, как самый большой, самый гулкий барабан оркестра. Лампочка под потолком лестничной площадки бросала тусклый луч на свежевыцарапанное слово «хуй» на свежевыкрашенной в нежно-салатовый цвет стене. За дверью викиных соседей звучал ушераздирающий визг модного ансамбля со странным названием «Московские Сорочки» (ходил слух, что они начинали с рекламы мужских рубашек). Эрик засунул сверток с книгой в карман дубленки и направился к лифту.

Потом остановился … какая-то подспудная, неосознанная мысль не разрешала ему уйти. Что-то он здесь оставил … что-то, за чем всегда хотел вернуться …

Кот!.. Он забыл про Кота!..

Ни секунды не сомневаясь в необходимости предстоящего действия, Эрик беззвучно закрыл дверь лифта и на цыпочках спустился на два этажа. Отовсюду, как во сне, раздавались угрожающие шумы и шорохи — пробивавшиеся сквозь стены голоса, музыка, детские крики … За надежно запертыми дверями квартир люди накрывали праздничные столы, раскладывали по пакетам новогодние подарки, ждали гостей. Звуки живущего своей жизнью двенадцатиэтажного дома казались сейчас особенно пугающими — но не исходившей от них угрозой, а равнодушной безразличностью серой громады к тому, что не охвачено сферой ее микроскопических интересов. Дверь бывшей квартиры Эрика была опечатана — он приложил к ней ухо, но не услыхал ничего. Проведя кончиками пальцев сверху по дверной раме, он достал (очевидно, не найденный при обыске) запасной ключ и вставил его в замочную скважину. Потом спохватился — вытащил из внутреннего кармана пистолет и навернул на него глушитель. С почти неслышным, но все же оглушающим, щелчком он отпер дверь (бумажные полоски печатей лопнули и заколебались на сквозняке) и вошел в квартиру. Чувство неопределенной угрозы сдавливало его грудь, затрудняя дыхание.

Посреди передней валялась опрокинутая тумбочка. Пол усеивали осколки разбитого стенного зеркала. Эрик поставил замок на собачку, затворил дверь, сунул ключ в карман и переложил пистолет в правую руку. «Кот!» — шепотом позвал он в сторону двери в спальню. Ответом была тишина. «Кот!» — шепотом позвал он в сторону кухонной двери. Ответом была тишина.

Неслышно ступая меж осколков стекла, Эрик прошел на кухню. Где-то бесконечно далеко, то ли на пятом, то ли на седьмом этаже, раздался неопределенный шум. Ароматы разорения и насилия органично вплетались в уютные запахи бывшего жилища.

Кухонный стол был разломан на несколько частей. Осколки посуды усеивали пол. От дыры, зиявшей в центре раковины для мытья посуды, разбегалась паутинка трещин. Кота нигде видно не было.

Эрик попятился, повернулся на месте, осторожными шагами пересек переднюю и встал на пороге темного проема, ведущего в спальню. Какие-то объекты (обломки мебели?… обрывки постельного белья?…) светлели впереди. Темнота означала, что шторы были задернуты. Эрик щелкнул выключателем — безрезультатно … видимо, доблестные гигиенисты при обыске разбили лампочку. Он вдруг почувствовал тошноту и слабость, черный мир поплыл вокруг головы по часовой стрелке — безумие, душившее его приступами весь день, вернулось в виде физической немочи. Он снял шапку, отер со лба испарину и шагнул в темноту … еще один шаг … еще один … еще … Что-то мягкое (кусок материи?) прицепилось к его каблуку и несколько шагов волочилось следом — пока он не поднял ногу и не потряс ею в воздухе. Где-то далеко проплывали угловатые контуры мебели.