Марсианский патруль - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Ревва cтр.№ 17

Пространство, ограниченное огнями трасс (так называемый Пригород, не пригород какого-либо из городов, а просто — Пригород, общий для всего Золотого Треугольника), светилось значительно слабее — здесь располагались космодромы, заводы и частные владения.

Официальная дата возникновения Треугольника — двести пятидесятый, с момента основания Эйр-Йорка, самого молодого из трех городов, окончательно завершившего строгую геометрическую картину. Причина же появления этого города была очень простой — вода. На Марсе ее всегда было очень мало. Можно даже сказать, почти не было. По этой же причине и затянулось терраформирование планеты. Единственное место, где удалось ее обнаружить, — Долины Маринера и Тиу. Там-то и возникла первая цивилизация, уничтоженная впоследствии «Посланником Ада». И если бы не сумасшедшая идея, подсказанная еще в двадцатом веке одним не менее сумасшедшим американцем и извлеченная из небытия в конце двадцать второго еще более сумасшедшим марсианским геологом, жизнь на Марсе вновь прекратилась бы на многие века.

Кольца Сатурна. Громадные глыбы чистого водяного льда, несущиеся в пустоте. И крохотные двухместные космические корабли, выхватывающие сотни тысяч тонн замерзшей живительной влаги из непрекращающейся карусели и транспортирующие этот лед на Марс.

Завод по переработке и очистке воды, трубопроводы в Долину Ареса и в оба города Золотого Треугольника — вот причина возникновения Эйр-Йорка. Такой важный объект, как водоочистительные сооружения, требовал очень серьезной охраны. А поскольку в воде нуждались и Олд-Сити с Нью-Римом, и фермеры Долины Ареса, то сооружения эти были построены примерно на половине пути между ними. И немного южнее завода возник Эйр-Йорк — город полицейских, на центральной площади которого был установлен памятник незабвенному Исааку — американцу, предложившему в свое время столь сумасшедший проект.

По этой причине некоторые считали годом возникновения Золотого Треугольника двести сорок девятый — год завершения постройки завода по очистке и переработке воды. Но многие называли иную дату — две тысячи двести пятьдесят второй, когда было завершено строительство двух трасс, связывающих Эйр-Йорк с Олд-Сити и Нью-Римом, и когда, собственно, появилось такое понятие, как Пригород.

Широкие бетонные полосы прорезали красновато-бурые марсианские пески, распороли их прямыми линиями многорядных дорог. На которых тут же принялись хозяйничать байкеры и мертвяки — короли песков и руин, безжалостные грабители, жестокие и беспощадные. Со временем вдоль трасс протянулись линии силовой защиты, сияющие ослепительными огнями. Грабежей и разбоя стало гораздо меньше, но совершенно они не прекратились — байкерам все равно нужны были и оружие, и продукты, и топливо. Единственное, в чем они не нуждались, — вода, которой в Долине Тиу было немного, но достаточно. Поэтому налеты на транспорт продолжались. Однако теперь достаточно было регулярного патруля на дорогах и в прилегающих к ним районах. А что касается проникновения в район космодромов или заводов, то они практически сошли на нет — и то и другое охранялось и полицией, и частной охраной. Именно тогда и возник Пригород.

Состоятельные люди, заботящиеся о своей безопасности, предпочитали покупать участки даже не в Нью-Риме — несостоявшейся столице Марса, — а на пространстве, ограниченном междугородними трассами. И центр Золотого Треугольника медленно, но верно начал озаряться огнями частных владений.

Заводы и космодромы являлись наиболее охраняемыми объектами на планете. А следовательно, и наиболее безопасными. И близкое соседство космодромов и предприятий нисколько не смущало здешних жителей. Немного беспокойно, зато безопасно. И не надо тратиться на охрану, полицейский патруль заодно с заводами и кораблями берег и спокойствие тех людей, у кого хватило денег на небольшой особнячок.

Всего Золотой Треугольник насчитывал от силы полтысячи частных владений (около полусотни которых порой сдавались внаем), заселенных двумя тысячами человек. Спокойная мирная жизнь, размеренная и безопасная. Люди здесь отдыхали, и им не было дела до того, что творится за соседним забором. На то существовала полиция, это были уже их проблемы.

* * *

«Отбой» стартовал после захода солнца. Тур обожал такие вот поздние старты — когда на планету уже опустилась тьма, погасло бархатистое марево в небе, облака еще подсвечены, но воздух уже темен. И тут поднимаешь гравитационным лучом корабль над стартовой площадкой, Пригород отпрыгивает вниз, во все сгущающуюся тьму, а горизонт начинает выгибаться дугой и небо над ним вновь светлеет — разгораются облака, вспыхивают светлыми полосами пылевые вихри в вышине. И крошечный солнечный диск выскакивает над линией скал. Тур всегда в такие моменты наводил курсограф на солнце, и черная метка его точь-в-точь перекрывала сверкающий кружочек, оставляя по краям крошечные, едва заметные змеящиеся сполохи. Тур говорил, что это очень похоже на настоящее солнечное затмение, какое он видел однажды на Земле, — Тур специально отправился туда в отпуск посмотреть, что же это такое. И с тех пор Земля у него четко ассоциировалась с солнечным затмением — единственным, что запомнилось и понравилось ему на прародине человечества.

На высоте пяти миль Тур включил систему внутреннего оповещения и объявил:

— Внимание! Наш корабль оживает! Просьба оставаться на месте хотя бы несколько минут. Выжившие после выхода на орбиту смогут продолжить свои дела.

А затем Тур запустил двигатели.

Чудовищное ускорение вдавило его в спинку кресла. Дышать сразу стало трудно, лицо одеревенело. Но Туру нравились такие старты, он экономил на этом горючее, которого вечно не хватало на самых важных операциях.

Туру приходилось быть очень внимательным. Кресло второго пилота пустовало, и в случае чего подменить его будет некому. Но и к этому за полгода он уже успел привыкнуть. И потом, пустовало не только кресло второго пилота — в расположенной прямо над головой стрелковой рубке оставалось незанятым и кресло второго стрелка.

«Отбой» (как и все полицейские патрульные корабли Золотого Треугольника) был рассчитан на экипаж из семи человек — командир, два пилота, два стрелка, врач и радист. Но в полиции редко бывает, чтобы кто-либо позволял себе роскошь быть специалистом узкого профиля. Кроме первого пилота — Тура — управлять кораблем могли еще и Изя с Филом. С обязанностями стрелка могли справиться вообще абсолютно все (хотя Стрелка — первый стрелок — и не имела себе равных в этом деле). Обязанности радиста кроме Изи могли исполнять еще и Тур с Филом. Единственный, в ком остро нуждался экипаж, — врач. Далеко не всякий рейд (или даже обычный патруль) обходился без ранений. К тому же если быстренько заштопать легкую рану умели все, то не каждый разбирался в судебной медицине.

В рубку управления, еле переставляя от тяжести ноги, вошел Фил.

— Ты что, совсем рехнулся? — злобно спросил он, рухнув в кресло второго пилота. — Ты на какой скорости стартовал?

Тур удивленно посмотрел на Фила и молча ткнул пальцем в шкалу на приборной панели. Несколько секунд Фил озадаченно разбирался в показаниях, потом лицо его вытянулось.