Мятеж - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 63

– Заслужил. Значит, говоришь – башня?

– Да, господин. Та самая, недостроенная…

– А сторожа-то я знаю… Хорошо!

Отрывисто кивнув, герр Штермеер вышел из корчмы и быстро направился в контору.

Церковный сторож Карл Гофман не соврал: вид с недостроенной колокольни церкви Святого Якоба открывался чудесный, так что Федор, поднявшись, невольно залюбовался Голштинскими воротами, шпилями многочисленных храмов и черепичными крышами, ярусами спускавшимися к реке и городским стенам.

Сторож оказался парнем ушлым, деньги делал на всем – кроме «любезнейшего господина Майера» на башне шаталось еще человек пять зевак, судя по виду, матросов: четверо дюжих молодцов лет по двадцати пяти и один куда моложе, по всей видимости – юнга, тоненький, белобрысый, с приятным, чуть скуластым лицом, одетый в широкий кургузый кафтан с несуразно длинными, закрывающими запястья рукавами. Присматриваясь к фрахтовой конторе, Федор его случайно толкнул, извинился. Парнишка отстраненно бросил что-то сквозь зубы и вдруг, оглянувшись назад, попятился, натянув на глаза берет, словно б увидел старых знакомых, с кем никак не хотел бы встречаться.

– Вот сюда, господа мои, прошу вас, поднимайтесь. – Неутомимый господин Гофман привел еще двух посетителей, похоже, что купцов, в узких штанах и одинаковых, складками, кафтанах доброго и отнюдь не дешевого немецкого сукна. Один – сутулый, с курчавой бородкою, второй – белобрысый, пожалуй, даже посветлее юнги, лицо красивое, правда, несколько надменно искривлены тонкие губы, плюс ко всему узкая холеная бородка, усики. Скорее всего – шведы, немцы таких бород не носили, лица скоблили начисто.

Дьяк, верно, и не обратил бы на них никакого внимания – мало ли зевак? – да вот только тот, с курчавой бородкою, вдруг поскользнулся на ступеньке и, едва не упав, выругался:

– Черт бы побрал!

Выругался по-русски!

Вот тогда Федор решил присмотреться к этим двоим повнимательней, даже отодвинулся в сторону, пропуская вновь прибывших к самым лесам, возведенным алчными строителями. Юнга тоже посторонился, чуть ли не вжался в стену, впрочем, никто не обращал на него никакого внимания.

– Ну, господа мои? – потирал руки сторож. – Как вам?

– Очень хорошо, – по-немецки отозвался белобрысый «швед». – А еще прийти можно?

– Отчего же нельзя? – Гофман довольно рассмеялся. – Когда только изволите. Но кроме как завтра.

– А что завтра такое?

– Его святейшество архиепископ Ольденбургский завтра посетит сей храм! – просияв лицом, с гордостью пояснил сторож.

– Что же он, и на башню поднимется?

– На башню, конечно, вряд ли… Но велено никого не пускать.

– Все ж таки интересно было бы взглянуть на лазающего по строительным лесам архиепископа. – Рассмеявшись, «швед» прикрыл рот рукой.

На безымянном пальце его блеснул золотом перстень с большим синим камнем.

Переночевав в недорогой, но приличной гостинице возле Голштинских ворот, посланец великого князя явился к церкви Святого Якоба к самой заутрене, только вместе со всеми в храм не пошел, скользнул к заколоченным досками лесам да, выждав момент, оторвал досочку… поддавшуюся неожиданно легко, словно она уже была кем-то оторвана, впрочем, скорее, просто прибили наспех.

Дьяк успел вовремя: едва он поднялся на колокольню, как снизу послышались чьи-то крадущиеся шаги. Поспешно спрявшись в нишу, Федор затаил дыхание… вдруг показалось, что рядом, в соседней нише, что-то зашуршало… крысы? Очень может быть. А что с теми, кто внизу? Кто это – вчерашние «шведы», за коими вчера так и не удалось толком проследить, вернее сказать – не было никакого смысла: поселившись на постоялом дворе близ пристани, шильники больше оттуда не вышли.

Шильник – именно так! Невероятно, но по приметам все вроде сходится, тем более еще и перстень, колечко весьма приметное. Одно непонятно, что новгородским лиходеям делать здесь, в Любеке? Ага… Что делать? А если великий князь прав и это в самом деле люди Витовта… тогда они прибыли как раз по адресу – к герру Штермееру… боярину Довмонтию Скрабову – резиденту могущественного и коварного литовского князя! Явились за указаниями, быть может – за деньгами.

Только вот если это мятежники, поддерживаемые Витовтом, то они как-то странно себя ведут! Весьма, весьма странно – в контору не заходили (Федор вчера специально туда заглянул, спрашивал), нарезали какие-то круги вокруг да около. Зачем? И сторожа вчера не зря про башню расспрашивали… Неужели не придут? Так ведь, похоже, пришли уже. Если это, конечно, они… Что-то задерживаются…

Дьяк прислушался – шагов с лестницы больше не было слышно… зато отчетливо донеслись чьи-то приглушенные голоса!

Молодой человек тут же покинул свое убежище и осторожно, на цыпочках, спустился по лестнице на несколько ступенек…

Говорили там по-немецки…

– Да-да, вы можете мне доверять, господа! Герр Штермеер ждет вас как можно скорее.

– Не знаем мы никакого Штермеера, и вообще…

– К тому ж мой хозяин… господин Скрабов… велел передать, что Новгород – сейчас не главное и что для вас, герр Михаэль, имеется новое задание… и деньги. Очень и очень большие деньги, милостивый господин!

– Задание… хм… что ж. Думаю, мы можем это обсудить.

– Тогда попрошу за мной, мои господа.

Отдавшись под гулкими сводами затухающим эхом, голоса и шаги стихли, и Федор поспешно бросился вниз… но не успел сделать и пары шагов! Кто-то нагнал его сзади, ударил камнем по голове…

И все. И мрак. И не стало больше никаких неотложных дел.

Отбросив окровавленный кирпич в сторону, белокурый юноша в смешном, с длинными рукавами, кафтанчике выбрался наружу и, углядев идущих по улице «шильников», а с ними какого-то молодого парня, неспешно двинул следом.

«А муженек мой бывший тряпка еси, аще боле не пишу, инда напомнить осмелюсь о преданных людех, что ты, батюшка, мне прислать давно обещати».

Закочив строчку, Софья Витовтовна – ныне, скоро уж девять лет, как скромная инокиня Марфа – поправила на голове строгий клобук и, перекрестившись на висевшую в уголке кельи икону Божьей Матери, задумчиво посмотрела в оконце.

Погожий сентябрьский денек сверкал ясным, еще почти летним солнышком, в лазурном высоком небе величаво проплывали сахарно-белые облака, похожие на волшебные замки, тепло было, жарило, словно в июле, да только вот в ветвях росших у Вознесенской обители старых берез уже пробивались золотистые осенние пряди.

Вот и снова осень… быстро, как и вся жизнь. Здесь, в монастыре, год на год похож, а день на день – с утра до ночи молитвы, службы… Правда, келья просторная, иконы в окладах златых, каменьями драгоценными усыпанные, в окнах – стекло, не слюда какая-нибудь, и ложе мягкое имеется, и стол, и прибор для письма, и книги умные, даже молодая девка-послушница – за прислугу.