Мятеж - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Посняков cтр.№ 34

– Какие-какие, государе, гады?

– Ах, Федя, не вникай… иди покуда покушай да вели, чтоб мне квасу сюда принесли. Посижу еще немного, подумаю…

– Там во дворе еще свидетель ждет, – поклонившись, обернулся с порога дьяк. – Служка боярина Божина, Авраамко. Сказать, чтоб пришел?

Вожников скривился и смачно зевнул:

– А и скажи! Двух дурней я уже сегодня слушал… и третий уж ничем не помешает.

Авраамка – худенький и щуплый, похожий на растрепанного воробья подросток с серыми большими глазами из-под светлой, выгоревшей на солнце челки – бросился в ноги уже от дверей, едва лоб не расшиб, как он потом пояснил, из уважения.

– Ну-ну, ладно кланяться, – милостиво бросил Егор. – Хватит, сказал! Садись вон на лавку да живенько мне про мост обскажи.

– Нет, государь, – усевшись на лавку, отрок помотал головой. – Думается мне, тут не с моста начинать надобно, а с убийства на Щитной.

Услыхав сие, Вожников едва не подавился квасом:

– Так-та-ак… И почему тебе, чадо, именно так думается? Ну, говори, говори, не обижу. И другим закажу обижать.

– Благодарствую, великий государь. – Ободренный служка сполз со скамьи, поклонился и уже опосля того продолжал довольно-таки бойко: – Потому, государе, со Щитной, что с того места вся смута и началася! Там поначалу щитника одного убили, сказали, что по наущенью боярина мово, Данилы Петровича, то слуга его доверенный, Илмар Чухонец, проделал. Мол, Данила Петрович хотел на уличанское вече, на Щитной, своего человечка продавить, поставить, а щитник этот – против был, вот и пришлось его того…

– Та-ак, – снова протянул князь. – И что дальше?

– А дальше шильники какие-то собрали толпу на Торгу, Степанку позвали, да, на беду, в то время туда жа боярин мой ехал. Его и имали да с мосту – мол, вон он, убивец!

Егор прищурился:

– А может, так оно все и было – послал-таки боярин Данила Божин своего чухонца. Могло быть? А? Ну-ка, по-честному говори, мне, князю великому, врать не вздумай!

– Не вели казнить, великий государь! – Мальчишка вновь повалился в ноги, правда, быстренько, по приказу князя, поднялся, носом шмыгнул: – Могло и тако. Да больно уж складно все. И рыжий Илмар Чухонец примерно в это же время пропал – пошел куда-то да и сгинул, и боярина мово подловили – будто знали, и Степанку вовремя привели, словно б специально, сноровку, стравить хотели…

– А вот тут ты, парень, прав! – вдруг вскинулся Вожников. – Именно в том и дело – стравить! Уголья раздуть, подбросить… Вот что, ты у боярина Божина как? В рядовичах, в закупах?

– В челяди дворовой, великий государь.

– В челяди, говоришь?! – Егор гневно сверкнул очами. – А я когда еще рабство запретил?! Что же, боярину Даниле Божину мой указ – не указ?!

– Боярин, господине, обещался перевести всех на ряд, то правда. – Авраамка низко опустил голову, будто и сам был в чем-то таком виноват. – Обещал, да, видать, не дошли пока руки…

– Я вот им покажу – не дошли, – пригладив растрепавшиеся волосы, с досадой ругнулся князь. – Сейчас, правда, не время, ну да ничего, не забуду. А забуду, так секретарь, Федор, напомнит… Ты, кстати, сейчас к нему и пойдешь, отыщешь в людской, скажешь, что я от боярина Божина тебя забираю, пущай составит на то грамоту, ряд. Его, Федора, с этих пор слушаться и будешь, а сегодня – вернешься к боярину своему… Об Илмаре Чухонце все вызнай в подробностях, особливо – с кем дружбу водил или какие еще шуры-муры. Пусть даже он и пропал, что весьма подозрительно, однако завтра к вечеру я должен точно знать, где этот чертов Чухонец был в момент убийства щитника, с кем и когда.

Рыжий Илмар Чухонец, оказывается, ходил к стригольникам, к какому-то Никите Злослову, что призывал не верить священникам, да и вообще – церкви, обвиняя клириков Софийского дома в алчности, мздоимстве, отходе от первых истинно христианских принципов и прочих недобрых вещах. Сие Авраамка узнал у себя, на усадьбе боярина Божина, когда затеял разговор с одной рябой девкой-прислугою. У девки, звали ее Онфисою, что-то такое с Чухонцем было, не любовь, а что-то вроде, причем как было, так и прошло, но Онфиса с тех пор к рыжему благоволила и, когда могла, подкармливала. Вот к ней-то, облеченный княжьим доверием, и подкатил отрок, вроде бы как с кучей навозной помочь управиться, хоть божинский тиун Олексий – старик дотошный, вредный – ничего такого Авраамке не поручал. Но и проследить не мог – отправился по боярскому порученью к «заморским» купцам, заказывать новые «поганые» трубы, старые-то самой княгинюшке в карты проиграл, и, как честный человек, третьего дня проигрыш отдал – на особых, длинных, телегах увезли трубы-то. Хорошие трубы, ордынские, из особой глины да обожжены добро. Там же, в Орде, в Сарае-городе, Божин и собрался заказывать новые трубы, тиуна вот послал, Олексия.

А двор-то остался пока без пригляду: кот из дому – мыши в пляс! Самому-то боярину да семейству его до того, что слуги на усадьбе делают, особого дела не было, на то тиун есть – пущай и приглядывает, работу свою исполняет. Олексий и приглядывал, да со всей строгостью, никому спуску не давал: разве при нем бы парни-закупы, что крышу крыли, этак ленились бы? Ишь, сидят, ржут, как кони боярские, все квас пьют – а дело стоит… да и нет этим оглоедам до дела никакого дела!

– От то ты верно молвил, Авраамко. – Утерев со лба пот грязной, испачканной в навозе, рукою, Онфиса неприязненно покосилась на парней. – Нет до дела никакого дела. А кому есть-то? Олексию-тиуну да Илмару…

– Чегой-то давненько не видать Чухонца… – вроде бы невзначай промолвил отрок, навалившись на вилы.

– Больше, больше бери! – пробурчала девка. – Экий ты, Авраам, малахольный… А что ты про Илмара выспрашиваешь? Вы ж не дружки.

Подросток повел плечом:

– Он меня на встречу одну обещал отвести. Поглядеть, что да как, людей умных послушати…

– Тсс!!! – ойкнув, Онфиса едва не перетянула парня вилами по спине. – Ты, чадо, болтай меньше! Знаю я, куда тебя Илмар пристроить хотел, кого показать, знаю… Вот и жди, пока объявится.

– Так где же он есть-то?

– Мыслю – по хозяйскому слову послан, – зашептала девица. – Он, Илмар-то, не нам чета, господин его всяко привечает. Вот и послал… грят, туда и послал…

– К самому Никите?

– Тсс!!! Тихо, говорю тебе, не то ка-ак сейчас шваркну вилами!

Авраамка понизил голос до шепота:

– Вот бы Никиту того послушать, Онфиска! Чухонца бы, верно, у него повстречал… хоть спросил бы – когда заявится?

Онфиса задумалась и какое-то время молча кидала навоз, покусывая толстые губы. Авраам сильно подозревал, что она, как и рыжий Илмар Чухонец, стригольница… да не подозревал – знал даже, как-то невзначай разговор ее с Чухонцем подслушал…

Многие, многие черные люди в Новгороде – и не только – к новой вере стремились, проповедников по окраинам слушали, таились да знали: власти-то их не особо тронут, иное дело – софийские чернецы. Как бы ни пыжился, ни злился архиепископ, а все знали – у самого князя великого в немецких землях есть друг – профессор Ян Гус, тамошний стригольник. «Стригольничьей» веру ту еще сто лет назад звать начали, как объявился во Пскове некий проповедник, стригольник Карп. Людей подстригал, заодно наставлял на путь истинный…