Победитель - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Волос cтр.№ 51

— Вот! — Безрук наставительно поднял палец. — И я про то же: ничем не отличается, ничем! Потому он, простой афганский мужик, тебя с распростертыми объятиями встретит! Как брата по классу, по лишениям жизни!

— Не знаю, — с некоторым сомнением протянул Трещатко. — Крестьяне крестьянами, а идем-то мы падишаху ихнему помогать…

— Прогрессивному падишаху! — со значением поправил Безрук. — Другу Советского Союза, между прочим! Который сам хочет помочь своему народу!

— Провокации всегда могут быть, — заметил Трещатко и спросил, явно желая сменить тему: — Ладно, пить-то будем?

— Погоди, — остановил Трофим. — Кажись, мясо готово. Выкладывает…

Точно — по саду плыл запах танури-кабоба, челюсти сжимались сами собой, а в конвульсивно содрогающееся горло текла обильная слюна.

— Перестань, — возразил Безрук, громко сглотнув. — Пока он еще там разберется со своим варевом! Давай… в самый раз, под горячее. Ну, братцы, за победу!

Стаканы содвинулись. Выпили, примерно одинаково морщась и закусывая — кто былкой лука, кто кислым молоком. Трофим привычно хрустел редиской.

— Ты говоришь — провокации! — не успев толком дожевать, снова взялся за свое Безрук. — При чем тут? Сам посуди. Хорошо, допустим, даже если будет провокация. Допустим, представитель этого, как его… а?

— Бачаи Сако, — помог Звонников.

— Да, Бачаи Сако… И как ты их запоминаешь? — неожиданно восхитился Безрук. — По мне — что Сако, что Мако, что Бачаи, что Макаи! — один черт, чурка нерусская!.. Ну, короче говоря, допустим, пустится он на провокацию! Что дальше?

Он победно оглядел стол.

— Ничего! Кто на его провокацию поддастся? Простой афганский пролетарий, который хорошо понимает, кто ему враг, а кто друг?! Кто ему брат, а кто — эксплуататор?! И потом…

Безрук на мгновение прервался, снисходительно посмотрев в сторону широко улыбавшегося чайханщика, который нес гору дымящегося мяса на деревянном блюде размером с тележное колесо. Лицо шагавшего следом мальчика, напротив, выражало озабоченность: вероятно, чувствовал ответственность за собственную ношу, коей являлось еще одно блюдо — с целым терриконом нарезанных овощей и зелени.

— … и потом, ты пойми. Какая у них армия? — феодальная. А у нас? — у нас армия самого передового строя, армия страны победившего пролетариата! Да они, провокаторы эти, тут же по своим норам расползутся, отвечаю! А простой крестьянин придет записываться в красноармейцы!

— Пажалста! — сказал хозяин, осторожно устанавливая яство на кат. — Пажалста, кушай!

Принял у мальчика второе блюдо, так же аккуратно разместил и тут же начал пятиться, не уставая приветливо улыбаться, кивать и прижимать руки к груди.

— Подобострастный все-таки народ, — с легкой брезгливостью заметил Безрук, когда чайханщик достаточно удалился. — Ну, хорошо… Так что же, товарищи командиры, приступим?

И с радостной усмешкой посмотрел на каждого из товарищей.

Кузнецов прошел по дорожке между небольших двухэтажных домов, в которых жили работники посольских служб (в посольстве они гордо именовались «виллами»), и, остановившись возле одного из них, крикнул:

— Вера!

В небольшом палисаднике пышные зелено-фиолетовые листья клещевины соседствовали с клумбой разноцветных цинний. Добродушно жужжали мухи-сладкоежки.

— Иду, иду! — послышался звонкий голос из открытого окна. Через секунду распахнулась дверь, и Вера сбежала по ступенькам.

— Пошли скорей! — сказал Кузнецов, набирая ход. — Саша уж небось заждался.

— Какой Саша?

— Плетнев. Помнишь, ко мне заходил?

— Так вы с ним идете? — разочарованно спросила Вера, замедляя шаг. — С этим кагэбэшником?

Кузнецов тоже остановился.

— Подожди, — растерянно сказал он. — При чем тут? Замечательный парень, и…

Вера пожала плечами.

— Все равно с ними лучше дела не иметь.

— Да ну? Между прочим, они нас охраняют.

— Ага! — она саркастически рассмеялась. — Охраняют! Сегодня охраняют, а завтра… и вообще, обоих моих дедушек они тоже, между прочим, охраняли. Одного — семнадцать лет! Другого, правда, всего четыре месяца, но потом расстреляли… Еще удивительно, как меня сюда пустили! Прозевали, наверное!..

Кузнецов оглянулся, страдальчески воздел руки и закричал шепотом:

— Вера, милая, да прошел уж давно тридцать седьмой год!

Качая головой, она пожала плечами — мол, кто их там знает.

— Короче говоря, идешь с нами или нет? — рассердился Кузнецов. — Одна ведь все равно в город не выберешься!

— Что вы на меня кричите, Николай Петрович?! — возмущенно спросила Вера и, оглянувшись, в нерешительности закусила губу.

* * *

Посматривая на часы, Плетнев ждал у проходной, как цивильные работники посольства называли контрольно-пропускной пункт — КПП.

Николай Петрович запаздывал, а когда показался из-за угла главного здания, Плетнев с радостным удивлением увидел, что он не один.

— Привет, — сказал Николай Петрович. — Ничего, если Вера с нами?

— Хулиганить не будет? — ответил Плетнев, улыбаясь. — Тогда ничего. Добрый день.

Она глянула так, будто он пролил свой кислый кисель на ее кисейное платье, но все же соблаговолила легонько кивнуть. Плетнев разозлился. Что за противная барышня! На кривой козе не подъедешь! Солдат на вошь — и тот сочувственнее смотрит!..

— Тебе не жарко? — насмешливо поинтересовался Кузнецов.

Ему и впрямь было жарковато. Но не станешь же объяснять, что накинул ветровку не от холода, а чтобы скрыть рукоять ПМа, торчавшую из-за брючного ремня… Сам-то Кузнецов, понятное дело, блаженствовал в тонкой хлопчатобумажной рубашке.

А вот Вера, судя по всему, тоже маленько парилась в своем закрытом крепдешиновом платье сильно ниже колен. Кроме того, на голове у нее был белый платок, накинутый на восточный манер. Плетнев знал, что она так вырядилась не по собственной воле, а подчиняясь посольской инструкции для особ женского пола. Иначе ее бы и за ворота не выпустили. Что ж, страна мусульманская, требуется определенная сдержанность в одежде… Впрочем, наряд ее совершенно не портил.

— А вам, Вера, не жарко?

Она не удостоила его даже взглядом…

Они шли по тротуару — Плетнев слева, Кузнецов справа, Вера посредине. По проезжей части двигался довольно плотный поток машин вперемешку с вьючным транспортом. По большей части ослы. Но попадались и лошади. И даже несколько верблюдов. Плетнев отметил, что их вид каждый раз вызывает в нем стихийный прилив детского восторга. И подумал, что, должно быть, мало его водили в детстве в зоопарк.