Противостояние - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Шидловский cтр.№ 61

— Около семи миллионов.

— Ты, кажется, знал Шапошникова. Большого ума был человек. Жаль, помер. Так он и мне и хозяину не раз говорил, что в мирное время численность армии государства не должна превышать одного процента от числа его населения. Иначе ни одна экономика не выдержит. Хозяин Шапошникова уважал и всегда слушал. И другие, кто не дураки, слушали. На Татищева посмотри. У него живет десять с половиной миллионов, а армия сокращена до сорока тысяч. В том числе один полк внутренних войск, и всё. Еще у него стоят две дивизии британцев и одна американцев. И не боятся они агрессии от нас, потому что знают: первый же день войны — это американские ядерные удары по Новгороду и Москве. Остынь, хватит воевать. Политбюро считает, что главная задача ближайших лет — послевоенное восстановление.

— Но ведь армия Советского Союза — больше шести миллионов, — возразил Павел.

— Ты нас не равняй, — сдвинул брови Берия. — У каждого свои задачи. Мы думаем, что тридцатитысячной армии тебе хватит. Из них, внутренних войск, два полка сделаешь, один — полк МГБ. И хозяин того же мнения.

При упоминании о Сталине Павел вздрогнул. Вначале его несколько коробила привычка партийных чиновников разного масштаба называть вождя «хозяином», но потом, осознав справедливость этого титула, он и сам начал им пользоваться в приватных разговорах.

— Слушай, — продолжил Берия, — в Политбюро считают, что можно выпускать североросских военнопленных, сидящих в наших лагерях. На западе им, понятно, делать нечего. Там антинародный оккупационный режим. Мы их со следующего месяца к тебе слать будем. Те, кто из этих мест, понятно, домой вернутся. А о тех, кто с запада, подумай. Надо разместить, работу дать.

— Хорошо, — кивнул Павел.

— На ГУЛАГ тоже больше не рассчитывай, — произнес Берия. — Своих зеков у себя держи. Оборудуй лагеря.

— Ясно, — ответил Павел, — места уже наметили.

ЗИМ остановился около здания бывшей губернской управы, служившей теперь резиденцией нового президента.

— Не желаете ли отобедать, Лаврентий Павлович? — осведомился Павел.

— Давай, — махнул рукой Берия.

Они поднялись по мраморной лестнице в ресторан, где их уже ожидали официанты в строгих костюмах, при бабочках и с салфетками в руках. В центре зала стоял покрытый белой скатертью стол, ломящийся от яств.

Усевшись, Берия первым делом откупорил бутылку боржоми и плеснул себе в стакан.

— Хорошо живешь, — хмыкнул он.

— Стараемся, — улыбнулся Павел.

Когда официанты подали первую смену блюд и почтительно отошли в сторону, Берия, хлебая суп, процедил:

— Что будешь в первую очередь делать, президент?

— Послезавтра издам указ о запрете буржуазных партий, уличенных в сотрудничестве с профашистским режимом Оладьина, — проговорил Павел.

— То есть всех, кроме твоей? — уточнил Берия.

— Но мы же согласовывали этот вопрос, — поднял брови Павел.

— Согласовывали, — буркнул Берия. — Но есть и другие мнения. Я с хозяином обговорил. Сохрани пару мелких партий, побеззубее.

— Но ведь в Советском Союзе…

— Я тебе говорю: не равняй, — прикрикнул на него Берия. — Ишь какой нашелся, умнее ЦК себя числит. Я сказал: сохранить! Какие — согласуешь со Ждановым.

— Ясно, — вытянулся на стуле Павел.

— Ладно, не дуйся, — буркнул Берия. — Меня не это интересует. Ты скажи, что будешь делать в долгосрочной перспективе, так сказать.

— В июле оформим национализацию всех крупных предприятий и банков, — быстро произнес Павел. — Потом начнем работать с мелкими предпринимателями. Думаю, национализацию мелких предприятий закончим через год. Кустарей и лавочников, полагаю, года на два оставим в покое. Обложим налогами, и пусть живут… Вернее, доживают, года три. С ноября начнем, чтобы к посевной успеть, создание колхозов и совхозов на селе.

— Не торопишься? — Берия посмотрел на него поверх пенсне.

— А вы считаете, что надо установить другие сроки? — удивился Павел. — Какие?

— Ай, какие вы торопыги, — сокрушенно покачал головой Берия. — Я и Ульбрихту говорю: «Не спеши». Социализм созреть должен [47] . Это годы, может, десятилетия.

— Вы советуете отложить проведение социалистической реформы на многие годы? — изумился Павел. — Это мнение ЦК?

— Это совет друга, — склонился к нему Берия.

— Слушай, Иван, а что это ты вдруг в пограничную стражу потел?

— Да вот, на гражданке с работой тяжело. На пособие не проживешь, особенно если стажа нет. А в армии сытно, деньги неплохие платят. Это учитывая, что полное вещевое довольствие. А после трех лет службы можно в университет поступить и там повышенную стипендию получать.

Два пограничника беседовали вполголоса, лежа в секрете у границы не признающих друг друга западной и восточной Северороссий. Вокруг них раскинулся карельский лес, освещенный летним утренним солнцем. В двух десятках метров от них пролегала распаханная контрольно-следовая полоса, шириной метров десять, а за ней начиналась территория Народной Республики Северороссии.

Ивану на вид не было и двадцати. Он был худощав и носил погоны рядового. Второй, старший сержант Матвей Сергеевич, явно перешагнул сорокалетний рубеж. Он был невысок, но широкоплеч. На его морщинистом лице выделялись ухоженные пшеничные усы. Выслушав ответ своего молодого подчиненного, он проговорил:

— Ах, так ты вон куда метишь.

— А то. Не век же в казармах жить. А вы как?

— Да для меня контракт — просто спасение. Я, видишь, из Новгорода. Токарь. Мобилизовали в армию в декабре тридцать девятого, когда первая война началась.

— Так вы уже почти десять лет в армии?

— Не совсем. Тридцать пять мне тогда было. В сороковом так и не демобилизовали. Ну, а как вторая война началась, тут уж какая демобилизация?! Я ее от и до, в разведроте отслужил. Закончил под Псковом, в сорок четвертом. Татищев, как президентом стал, сразу большую демобилизацию объявил. Ну, я в Новгород подался.

— Там же красные.

— Это сейчас там — одно, здесь — другое. Тогда думали, что страна просто на оккупационные зоны разделена. Пройдет время, все успокоится, Советы и англичане с американцами свои войска уберут. Так вот. Прихожу в Новгород, являюсь на завод, а там, мать честная, больше половины корпусов разбомблены. Но ничего не скажу, советская оккупационная администрация на оставшихся площадях быстро производство наладила. Тогда еще с немцами война шла. Заказ от Советского Союза был большой. Меня на работу взяли. Карточка продуктовая, место в общежитии. Дом-то мой разбомбили в сорок третьем. Жить можно.