Казаки-разбойники - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Волошин cтр.№ 31

Лишь Макей почти не посещал кабаков. Он изредка довольствовался женским обществом и копил деньги на дорогу. К нему быстро примкнули Яким Рядно и Ермило Гулай. Они часто шептались, склонив головы над столом.

Казаки и смеялись над ними, и завидовали. Откровенно посмеивались и над Лукой, когда он пренебрежительно отзывался о проститутках.

– На кой черт они мне сдались!? – волновался он. – Мне без интереса продажная любовь. Я нахожу себе по душе и согласию. Это интереснее.

– Вот дурень! Да и хитрец! Хочет сохранить деньжата!

– Чего там сохранять? Я все их трачу на подарки моим девкам. Зато и удовольствие получаю не то, что вы! А здешние девки ласковые, если им понравиться. А я им нравлюсь. Шрам на щеке я уже научился прятать в бородке. А одна мамзеля даже гордилась тем, что у меня такой шрам. Просила бороду сбрить.

– А ты что, Лука?

– Не. Не согласился. Пусть такого любит.

– То-то и оно, Лука! Недаром ты частенько подбриваешь свою бороденку на местный лад. Ишь какая остренькая! А усы! Точно бравый драгун!

Казаки весело смеялись, а Лука оглаживал маленькую бородку и усы. От висков шла полоса коротких бакенбардов, один из которых закрывал шрам. И теперь в порту у него, Луки, было достаточно времени заниматься своим туалетом. Он даже пользовался душистой водой, что вызывало взрывы гогота и насмешек его товарищей.

А перед глазами часто возникал образ той божественной девушки, которую он встретил в усадьбе какого-то помещика. Она не оставляла его в покое. Он часто видел ее во сне, изредка она представлялась ему по вечерам. Он не мог вспомнить ни ее платья, ни фигуры, а только лицо с русыми локонами и бледным тонким лицом и глазами, полными слез. И губы. Бледные, дрожащие, готовые искривиться в рыданиях. Но она держалась с достоинством, и гордость была заметна во всем ее облике.

И Луке иногда очень хотелось бы предстать перед нею в красивом наряде богатого человека с ухоженной бородкой и приятным запахом. Этот запах! Он и теперь остро ощущался им при воспоминании об этом создании. Он был едва уловим, но восхитителен и запомнился ему до сих пор.

Признаться в этом он не решался даже Якиму, хотя и намекал. Но у того это не вызывало отклика. Он был равнодушен к мечтам и чувствам друга.

До выхода в море оставалось дней пять. Капитан Эсеб де Казен уже объявил об этом, вернувшись из Булони еще три дня назад.

Человек шесть казаков возвращались из таверны теплым июньским вечером. Воздух был чист и ласкал приятным ветерком загорелые лица казаков, разгоряченных вином.

Они громко переговаривались. Омелько и Савко пытались затянуть песню.

Вдруг перед ними возник в темноте силуэт человека.

– Ой, приятель! – икнул Яцко, вздрогнув телом. – Чего тебе?

– Братцы! Неужто вы с Украины?! – в голосе человека звучали слезы.

– Ба! Глядите-ка! Собрат! Ты кто такой? – это рявкнул Губа, покачиваясь.

– Я? Из Киева, братцы! Правда, давно уже. Учился здесь, да неудачно.

– Ишь ты! Ученый, стало быть? – воскликнул Петро. – И что ж ты тут делаешь?

– Мыкаюсь, братцы! Вот услышал родной голос и подошел. Был тут рядом, – и человек неопределенно мотнул головой.

– Вот так встреча! – заорал Яцко пьяно. – Отметиться хорошо бы. Есть чем?

– К сожалению, ничего не могу предложить, братцы.

– У нас еще найдется малость, – серьезно заметил Губа. – Встретить родного человека на чужбине – это вам не люльку выколотить. Пошли! Угостим тебя!

– Мне бы лучше поговорить, братцы! Откуда вы тут?

– Мы-то?.. – отозвался Петро. – Воевали тут недалеко, да в полон попали. Теперь мы на судне. Каперском. Слыхал про такие?

– Слыхал, братцы! И много вас тут?

– А сколько нас, казаки? – оглядел темные лица Петро. – Человек восемнадцать. Не ошибся ли я, казаки?

– А как тебя зовут, братец? – обратился Яцко к человеку.

– Матушка нарекла Назаром. Так что я Назар Смулка. Бывший послушник Киево-Печерского монастыря.

– Эгей, казаки! – радостно воскликнул Яцко и хлопнул Назара по плечу. – Я так думаю, что нам его не след отпускать от себя! Это ж почти настоящий поп! Он-то нам и нужен больше всего! Сколько времени без благословения и службы живем! Отпустить грехи и то некому!

Казаки заговорили разом, окружили Назара, а тот лишь поворачивал голову и никак не мог вставить слово.

– Хватит, казаки! – рыкнул Губа решительно. – Берем попика на судно – и все тут! Хватит ему одному гулять на чужбине. А нас много. Все ж свои. Идем!

Казаки бесцеремонно подхватили Назара под руки и, пошатываясь и крича во все глотки, направились к шлюпке, что ожидала их у причала.

Лишь в шлюпке, гребя невпопад, казаки немного успокоились. А Петро спросил Назара доверительно:

– Ты хоть согласен с товариществом, Назар? Мы скоро уходим в море, а когда вернемся – один Господь ведает. Ну, может, немного капитан. Ха-ха!

– Согласится ли ваш капитан взять меня в команду? – неуверенно спросил Назар. Он все оглядывался на темнеющий берег, на редкие огни и вздыхал.

– А чего там! – хорохорился Петро. – Мы заставим его взять тебя! Мы ведь уже не пленные, а свободные моряки. И казаки, – поправился он тут же. – Верно я говорю, хлопцы?

– Верно, верно! – донеслось с носа. – Лучше вперед посматривай, а то и мимо судна пройдем с таким рулевым, Петро!

– Это не хитро, Яцко! Но будь спокоен…

Шлюпка грубо стукнулась о борт «Хитрого Лиса».

– Эй, на судне! – орал Петро зычным голосом. – Спускай трап! Мы явились!

Он говорил на родном языке, но был уверен, что его поймут. И оказался прав.

– Это вы, казаки? – послышался голос в ответ. – Спускаю трап, ловите. Да не свалитесь в воду, бродяги голопузые! Лезьте!

Казаки с трудом вскарабкались на борт. Вахтенный матрос к ним не присматривался, а фонарь едва светил.

– Теперь спать, братва! – прошамкал Яцко. – Попика устроим, а завтра поговорим с капитаном. Он не осмелится нам отказать.

Утром Андрейко и Лука с Макеем говорили с капитаном. Тот внимательно выслушал просителей, но отвечать не стал. Лишь сказал, пыхнув трубкой:

– Хочу глянуть на вашего попика, как вы говорите. Ведите.

Капитан с интересом оглядел Назара. Он выглядел бедным, но в одежде чувствовалась некоторая аккуратность. Все было французское. Удлиненное лицо с серыми глазами, темной бородкой и усами, прямыми бровями и длинными густыми волосами светлого шатена. Прямой нос и довольно яркие губы делали этого тридцатилетнего мужчину вполне привлекательным и приятным.

Де Казен спросил, растягивая слова: