Война 2020. Поле битвы - Россия! - читать онлайн книгу. Автор: Ральф Питерс cтр.№ 78

– Не бойся перегнуть палку. Весьма вероятно, что стратегические системы японцев засекут нас на взлете, и я не хочу оставить им здесь объекты для атаки. Мэнни, как только сможешь, немедленно убирайся отсюда вместе со всеми своими снабженцами и чумазыми механиками. Если надо, отправляйтесь маленькими группами, но эвакуируйтесь все. Вы нам понадобитесь на новых местах.

– Да, сэр, – отозвался Мартинес. Но он не знал, успеет ли. Оставалось еще столько дел…

Работе не было видно конца, и где та граница, за которой можно остановиться и сказать: все, больше делать нечего, теперь можно собирать инструменты и двигаться в путь. Только справишься с одной проблемой, как – глядь – к тебе опять несется пара взволнованных лейтенантов, чтобы сообщить о двух новых.

«Будь сильным, приятель, – твердил себе Мартинес. – Будь твердым. Как Старик Эль Диабло».

Пришел черед настоящего дела. Настоящего дела.

Закончив сообщение, Мартинес вдруг едва удержался от смеха, вспомнив, как пример самого черного юмора, однажды сказанные ему Тейлором слова.

«Всегда можно определить, когда приближается бой, – заявил тогда Старик. – Все начинает идти наперекосяк».

Они с Тейлором сидели в трактире в уродливом маленьком мексиканском горном городке под названием Бонита. А Мартинес посмеялся, думая, что то и был бой – беготня за оборванными бандитами по пустынным горам. Он заливался счастливым смехом, попивая легкую терпкую «Маргариту», уверенный, что держит все под контролем и что так будет всегда. А Тейлор улыбнулся улыбкой мертвеца, положив на стол ноги в сапогах со шпорами.

Тейлор знал, что говорил. Он знал гораздо больше, чем мог себе представить молоденький капитан-квартирмейстер.

Настоящее дело.

Тейлор стоял перед своими офицерами. Он знал, как зовут каждого, даже самых молодых и недавно назначенных в полк. Но знать людей – совсем другое. На лицах своих подчиненных он замечал в разной степени выраженные признаки волнения и бравады, невежества и энтузиазма. Даже сейчас бой являлся не только соревнованием машин, но и результатом бесчисленного множества решений, принимаемых коллективом людей. Его обязанностью было подготовить эту группу к войне. Они служили под его началом недолго, и он знал, что подготовил их недостаточно хорошо. Но еще Тейлор знал, что времени не хватает никогда и никто не бывает подготовлен идеально.

Он сознавал, что многие из них, особенно молодые, ждали от него речи. Будь то в кино, для речи обязательно нашлось бы место, но он полагал, что никакие его словеса не сравнятся с несколькими лишними минутами, проведенными ими с собственными подчиненными и посвященными дополнительным разъяснениям и уточнениям. Цель, которую он преследовал, сведя их всех вместе, уже достигнута. Они знают, что не забыты, не покинуты, не оставлены одни.

Каждый человек – часть одного большого целого. И совещание тянулось достаточно долго, чтобы успокоить даже самых взволнованных, чтобы пробудить в каждом неодолимое желание вскочить со стула и приступить к работе.

Мэнни волнуется, но это ничего. Тейлор в него верил. И в Мередита, мучающегося от того, что не смог сосчитать все волоски на головах противника. И в Хейфеца, чья храбрость порождена отчаянием. И в лейтенанта в заднем ряду, который как-то вечером в офицерском клубе смутил Тейлора, пустившись в пространные извинения из-за того, что его родители обеспечили ему лучшую косметическую хирургию, чтобы скрыть шрамы от болезни Рансимана. Он еще сказал, что не хочет, чтобы Тейлор не счел его настоящим мужчиной. А Тейлор настолько удивился, что не нашел ни слова в ответ.

Он знал, что Теркус смело и решительно поведет свою эскадрилью, но все же направил туда Счастливчика Дейва проследить, чтобы тот не стал слишком уж смелым и решительным. Он даже верил, что Рено превзойдет самого себя в кризисной ситуации, ведь за его плечами будет маячить призрак его отца. Он верил в усмехающихся молодых десантников с их крутыми татуировками, в механиков и оружейников. Он искренне верил в то, что большинство мужчин, сидящих перед ним, в трудный час откроют в себе большие возможности, чем сами ожидали.

Но он не верил в себя, в то, что сможет сейчас найти для них верные слова. За свою жизнь он слишком много прочитал книг и теперь боялся, что слова, которые он скажет, родятся не в его сердце и голове, а невольно припомнятся из какой-нибудь давно прочитанной книги и, следовательно, прозвучат фальшиво.

Лучше вообще ничего не говорить.

Он хотел бы рассказать им о выцветшем красно-белом флаге, который лежал сложенным в его кармане. О том, как снял его с крыши в африканской глухой дыре и пронес на себе много миль, много лет. Он хотел бы достать его и показать им, как показывают древнюю реликвию детям и внукам. Вот. Вот я какой.

Но он знал, что и для этого не найдет слов.

Как и для того, чтобы рассказать, как долго он ждал сегодняшнего дня, как мечтал о нем, хотя умом и понимал, что любой здравомыслящий, порядочный человек может мечтать только о мире.

Он дотронулся до сукна советской шинели, которую по-прежнему носил, чувствуя сквозь грубый материал то место, где лежал старый стяг. Он до сих пор там, успокоил он себя.

Тейлор не вынул его. Вместо этого он начал расстегивать шинель, не отводя взгляда от точно так же одетых офицеров.

– Давайте выкинем эти чертовы тряпки, – сказал он. – И займемся делом.

– От тебя ничего не требуется, – убеждала Валю ее подруга. – Просто поболтай с ними, выпей чуть-чуть. Повеселись, и все.

Валя решила не ходить. Имелись тысячи причин, чтобы отказаться от приглашения. После посещения больницы она твердо намеревалась вести себя, как положено примерной жене, думать только о Юре и попытаться убедить себя, что их совместная жизнь все-таки наладится. К тому же она еще не до конца оправилась после операции. Ее прооперировали очень небрежно, и у нее до сих пор случались кровотечения, сопровождаемые чувством слабости и усталости. Ее сил хватало только на то, чтобы простоять полный рабочий день перед своими учениками, заставляя их раз за разом повторять по-английски: «Я счастлив с вами познакомиться».

Валя почти ничего для себя не готовила, и все же стол в комнате, совмещавшей функции спальни и столовой, был постоянно уставлен грязными тарелками и чашками. По вечерам, возвращаясь домой, она даже замечала, что в ее крошечной квартирке установился тяжелый запах прокисшего супа и нестиранного белья. Но она не могла заставить себя взяться за наведение порядка. Вместо того, чтобы как следует убраться, Валя неохотно перекладывала вещи с одного места на другое.

Сначала Нарицкий обрывал ей телефон, но постепенно он устал напрасно добиваться свидания. Она говорила себе, что должна написать Юрию, сидя ночи напролет на старом зеленом диване, завернувшись в одеяло и вполглаза следя за патриотическими и сентиментальными телевизионными программами, прерываемыми только для показа наспех скомпонованных новостей с войны. Валя догадывалась, что дела складывались очень плохо и что Юра, наверное, подвергается огромной опасности. Однако понимание шло только от головы, а не от чувств.