Шаман всея Руси. Книга 1. Ветер с Итиля - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Калганов cтр.№ 30

Страница

Устал Род от трудов своих. Позвал Перуна-громовержца и приказал за порядком на земле следить, чтоб его, Рода, закон чтили, а сам почивать улегся.

И спустился Перун на землю, и увидел, что люди без закона живут, аки звери, и дал им закон родовой и назвал тот закон… – Степан изо всех сил пытался вспомнить, когда появилась «Русская Правда» – свод законов, бытовавших на Руси. Кажется, в списках он существовал века с тринадцатого, но наверняка возник значительно раньше и передавался из уст в уста, хотя могло ли его название включать в себя слово «Русская», непонятно. Историки в двадцатом веке активно спорили насчет того, существовала ли «Русь» как государство до Рюрика или нет. – «Русская правда».

– Так его Перун твой передал? – удивился Гридя. – А я думал, родовичи.

– Конечно, Перун, – безапелляционно заявил Степан, – стали бы деды отсебятину городить, сам подумай.

Передал Перун закон, а сам решил отдохнуть под священным дубом. Закрыл глаза и не заметил, как заснул. И привиделась ему во сне девица, такая статная, такая красивая, что решил он на ней жениться. И говорит: «Выходи, девица, за меня». Та и вышла, еще бы ей за самого Перуна не пойти. Сыграли свадебку. Зажил Перун с молодухой. Жили ладно, не ссорились, только детей у них не было.

Вот одна зима проходит, другая, а дите все не родится. Закручинился Перун. Говорит, пойду в священную рощу, принесу жертву Роду всемогущему, может, понесешь от меня. И пошел.

Приходит в священную рощу. Глядь, а у идола Рода стоит дряхлая старуха и клюкой Роду грозит, ума, видно, лишилась. Перун хотел ее молнией поразить, а та и говорит голосом скрипучим, как телега с несмазанными колесами: «Не губи меня, бог-громовержец, потому что помогу я тебе». А тот: «Пошто капище священное осквернила, осина корявая?» И вот что она рассказала.

Когда Род, устав от трудов своих, улегся спать, боги заспорили, кто из них главнее. Спорили они, спорили и наконец решили, что тот из них, кого более люди бояться станут, будет главным, пока отец их спит.

И стали боги насылать на людей всякие казни. Макош – недород, Хорс – затмения солнечные, Велес – скотьи немочи, Даждьбог – всякие напасти, что на род падают, а Семаргл – мертвых из мира живых не выпускал, отчего мертвецы живым являться начали.

«Помогу я тебе, Перун-громовержец, но за то поклянись мне, что разбудишь громом своим Рода, не дашь погибнуть Даждьбожьим внукам». Перун поклялся. И старуха рассказала, отчего беда его происходит.

Смешал Перун сон с явью: оттого никак жена его не беременеет, что дите может лишь одной только яви принадлежать. Должен Перун явь выбрать. Тогда жена родит ему сына. Только сын тот прогневает его сильно.

Перун понял, почему жена его бездетна, и вернулся к ней. И понесла она. И родился у Перуна сын.

Взял Перун младенца на руки и сказал: «Выбираю явь». И проснулся Перун, а в руках у него был младенец.

Вернулся Перун на небо и ударил в громы. И проснулся Род, и прекратилась распря между богами.

– И это был ты?! – восхищенно восклинул Гридя. Степан солидно кивнул. – А за что тебя с небес-то?..

– Да как тебе сказать, – нахмурился Степан. – В общем-то, ни за что.

– Понятное дело, меня тоже батька ни за что розгами… – поддакнул Гридя.

– Смотрю я как-то с небес на земли полянские и вижу: холодно на землях тех. А как холоду не быть, когда зима? На то и зима, верно?

– Угу, – кивнул мальчишка.

– Только и в домах холодно. А так быть не должно, верно говорю?

– На то печь есть, – солидно подтвердил Гридя.

– Печь-то печь, только что в ней проку без огня. А огонь деды дедов твоих добывать не умели. Могли лишь взять толику малую от огня Перунова, коий с неба он посылал. А как не будет огня небесного, что делать?

Я и говорю батьке, мол, научи людей огонь добывать, чего тебе, сложно? А он ни в какую – мол, тогда власть моя ослабнет.

А зима выдалась лютая. Много народу насмерть померзло. Ну, мне и стало жалко людей. Дождался я, пока батька в Ирие с остальными богами медовухи накушается и захрапит, да и вытащил у него из-за пазухи одну молнию. Думал, не заметит, он этих молний в день по сто штук разбрасывал. Отнес эту молнию людям и приказал ей служить им. Она и научила дедов дедов твоих огонь добывать.

А батька-то проснулся и решил, видно, с больной головы молнии пересчитать. Находила на него всякая блажь после братчин… Леший попутал, не иначе.

– Какой еще леший? – встрепенулся Гридя. – Как это он – самого Перуна?..

Степан понял, что сморозил глупость.

– Какой-какой? Небесный, конечно. Есть же на небе Лосиха. Вот и лешие, домовые и русалки с водяными имеются, только покрупнее, ясное дело.

– А…

– Так вот, пересчитал батька молнии и обнаружил пропажу. Он бы после следующей братчины и забыл, да тут я на глаза попался. Как вперится в меня! Я все и выложил.

Осерчал батька, думал, убьет. Спасибо, Род заступился. Говорит, чего мальца зря тиранишь, и так дурной он, а ты последний ум выбьешь. Пусть лучше век на земле поживет, тогда поймет, что к чему.

– Это ты-то – малец? – ухмыльнулся Гридя.

– Ну, по небесным меркам…

– Вот так Перун и низверг меня. Да еще на трое суток к скале приковал, и орла здоровущего напустил, печень клевать, – для пущей убедительности Степан показал шрам от аппендицита. – Вишь, издалека паршивец добирался.

– Нелегко тебе пришлось, господин.

– Еще бы!

– И местных порядков ты не знаешь, – сощурился Гридя. – Это плохо.

– Ну, кое-что мне батька рассказывал…

– И одежда у тебя чудная, – продолжал Гридя, – в таком вретище тебя даже в кабак не пустят… Эх, пропадешь, господин.

Степан подумал, что мальчишка явно чего-то добивается, и не ошибся.

– Я бы помог тебе, господин, – с напускным равнодушием сказал Гридя, – только меня самого утопить вскорости должны. Не нашел ведь я папоротников цвет.

– Какой еще цвет?

Гридя вкратце рассказал о своих злоключениях.

Выходило, что первой задачей Cтепана было обеление паренька в глазах общественности.

– Ладно, паря, – сказал Степан, – заступлюсь за тебя.

Гридя заметно оживился:

– Ты только это, господин… про богов не рассказывай ведуну, не поверит он.

– Это еще почему?

Гридя уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут послышались шаги и в поруб упала деревянная лестница.

– Давай живее! – раздался голос Алатора. – Ведун ждать не любит!

Эскорт состоял из Алатора и нескольких «черносотенцев», которые особенно пострадали в стычке со Степаном. Рожи в синяках, ссадинах. У одного переносица провалилась – тяжела рука у Белбородко. На этот раз «черносотенцы» были почему-то без топоров. Может, лишили почетного звания «топорников»? Зато на поясе у Алатора висел меч такого размера, что им впору головы Змею Горынычу рубить.

Страница