Руна смерти - читать онлайн книгу. Автор: Олег Курылев cтр.№ 57

Когда же «коротышка» Дольфус, как называл австрийского канцлера старый профессор, добился запрета всех нацистских организаций (как, впрочем, и социалистических), Курт с благословения отца уехал в Германию, где вступил в 89-й полк СС, созданный Гиммлером из австрийских штурмовиков Фридолина Глааса. Уехал он с тем, чтобы вскоре вернуться.

И он вернулся. 25 июля 1934 года в числе ста пятидесяти своих соратников он ворвался в здание федерального правительства в Вене. В течение нескольких часов на его глазах, хрипя и булькая кровью, умирал на диване в своем кабинете раненный в шею Энгельберт Дольфус. Но случилось непредвиденное. Австрийские штурмовики предали в этот день своих же братьев, австрийских эсэсовцев. Они просто-напросто не поддержали их, безучастно наблюдая, как полиция и солдаты вяжут мятежников. Вполне возможно, что только что прошедшая в Германии расправа немецких эсэсовцев над штурмовиками подвигла их на это бездействие. Как бы там ни было, но смерть Дольфуса была напрасной. Путчистов почти в полном составе арестовали, и Курт оказался за решеткой.

Вечером следующего дня служанка обнаружила в саду грузное тело профессора Веллера, лежавшее на клумбе с розами. Сильнейший сердечный приступ, давно назревавший и спровоцированный наконец случившейся катастрофой, уложил профессора пока еще только в постель. Окончательно его добила речь фюрера, о которой он узнал несколькими днями позже. В ней Гитлер вынужден был откреститься от всего произошедшего на его исторической родине и вслед за Муссолини признать всё это «жестоким убийством». Сердечная мышца старого Веллера лопнула, и его остекленевший взор неподвижно замер на висевших напротив одра портретах предков.

А меньше чем через четыре года, весенним днем двенадцатого марта, немецкие войска беспрепятственно вошли в Австрию. Несговорчивого канцлера Шушнинга заменили своим в доску Зейсс-Инквартом, и шесть с половиной миллионов немецкоговорящих братьев по крови были приняты в лоно теперь уже Великого Германского рейха. Через день под звон колоколов и вопли ликующей толпы плачущая от радости Вена встречала своего фюрера. А прошедший вскоре плебисцит дал ошеломляющий результат — 99, 75 процента населения за аншлюс!

Курт к тому времени уже месяц как находился на свободе. В начале лета он был награжден аншлюс-медалью, а несколько позже самой почетной нацистской наградой — орденом Крови. Последнее поставило его в один ряд с мюнхенскими путчистами двадцать третьего года, а стало быть, сделало соратником самого фюрера. Перед ним открылись самые блестящие перспективы.

Что же до Амона, то и он несколько позже получил медаль за присоединение Австрии. То ли как член заслуженной семьи, то ли просто подсуетился Курт. Рассматривая круглый диск с выбитой на реверсе датой «13 марта 1938» и изображением на лицевой стороне двоих голых мужчин, из которых один тащит за руку в светлое будущее другого, он не испытывал никаких чувств. Ни гордости, ни радости. Только некоторую неловкость за незаслуженную награду.

На следующий год он уехал в Германию и устроился юридическим консультантом в самолетостроительную фирму Эрнста Хейнкеля в Варнемюнде. Однако всё свое свободное время он посвящал исследованиям в области индогерманистики и скоро издал небольшую книжку по некоторым вопросам древнегерманского эпоса. Кто-то посоветовал ему вступить в альгемайн СС, что он и сделал, посчитав, что это мало к чему обязывает. Учитывая его успехи в верховой езде, Веллер был приписан к резервному эскадрону 6-го кавалерийского полка СС в чине шарфюрера. Несколько раз в год резервистов собирали для участия в показательных парадах по случаю национал-социалистских дат. Участвуя в конных соревнованиях, Амон получил очень редкий серебряный класс значка наездника, который ценил гораздо более аншлюс-медали.

Весной 1940 года фирма Хейнкеля устраивала большой прием в честь дня рождения фюрера. Присутствовали высокие чины СС, профессура, промышленники. Здесь во время фуршета Амон Веллер получил неожиданное предложение поработать в одном из отделений Аненербе, где требовались образованные, усидчивые люди с аналитическим складом ума. Он сразу дал согласие, не устояв перед открывающейся возможностью иметь доступ в хранилище любого музея рейха и в любой исторический архив.

За несколько месяцев, объездив более двух десятков городов, Веллер собрал достаточно материала для своих исследований. Получив санкцию на углубленное изучение германской рунической письменности, он скоро приобрел некоторый авторитет как в среде сослуживцев по Аненербе, так и среди независимых специалистов по древней лингвистике. К осени сорокового года он засел наконец за работу над большой книгой, собираясь переплюнуть самого Гвидо фон Листа и потягаться славой с молодым и удачливым Гельмутом Арнцем.

Урезав старший германский футарк с двадцати пяти рун до восемнадцати, Лист, по мнению Веллера, необоснованно упростил знаковую систему великих предков, приспособив ее лишь для нужд современного оккультизма, Веллер вознамерился ниспровергнуть его арманический футарк, возвратив германской культуре всё многообразие ее древней тайной письменности. При этом он, конечно, занимался и другими вопросами и даже изредка читал лекции в Вевельсбурге, где к осени ему был предоставлен небольшой персональный кабинет для постоянной работы.

Оказавшись в замке, Веллер впервые надел черный мундир, который был здесь обязателен для всех. Ему, как научному сотруднику, присвоили сразу второе офицерское звание оберштурмфюрера СС, и иногда в живописных окрестностях Вевельсбурга можно было видеть щуплого всадника в толстых очках на великолепном скакуне из личной конюшни рейхсфюрера.

Прошли годы.

Брат Амона, Курт, стал известным нацистским журналистом. Он был заместителем главного редактора «Черного корпуса» — центрального печатного органа СС, членом Имперского сената культуры и имел звание штандартенфюрера. В общем, его дела шли неплохо, а вот об Амоне сказать этого было нельзя.

Германия окончательно погрузилась в пучину войны. Интерес к рунам, искусственно внедряемый когда-то Гиммлером среди своих эсэсовцев, постепенно полностью пропал. И никто уже не сдавал обязательный прежде экзамен по этим странным и ненужным знакам. Хватало и других дел. Но главным ударом для Веллера явился неожиданный запрет на издание его книги. Узрев в ней покушение на общую теорию арманизма, прочно сплетенную еще в начале века с расистскими воззрениями зарождающегося национал-социализма, Гиммлер по наущению Геббельса или Розенберга не дал своего согласия на издание. Вполне возможно, что к этому приложили руку и другие рунологи Аненербе, такие, как Вирт, Краузе или Вайгель. Все они крайне ревниво воспринимали успехи друг друга в общем деле, а Веллера и вовсе считали выскочкой и фантазером.

В итоге ему удалось напечатать лишь нейтральные отрывки из своей работы, вышедшие несколькими брошюрами и замеченные только в независимой от Аненербе научной среде. Годы труда прошли даром.

Он, опровергнувший устоявшееся мнение о письменах на «Эгийском камне», отстаивавший в своих работах германское, а не североиталийское происхождение рун, он чувствовал себя чуть ли не отступником, обвиненным в ереси. Он понимал, что выбрал для себя неперспективный путь и этот путь привел его в никуда.