Иное решение - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Семенов cтр.№ 23

Германия не могла упустить этот канал поставок, так как тогда само дальнейшее существование Рейха делалось весьма проблематичным. Восполнить поставки руды было нечем.

Гитлер отреагировал молниеносно. 9 апреля началась масштабная десантная операция немецких войск в Норвегии. В этот же день вермахт перешел границу Дании и оккупировал ее. В этот же день в Норвегии было создано новое правительство во главе с Видкуном Квислингом.

К вечеру на Лондонской бирже царила паника. Валюта и ценные бумаги Дании и Норвегии выбыли из оборота. Ценные бумаги, эмитированные правительством Великобритании, резко упали в цене. Качнулся курс фунта стерлингов.

Биржа рухнула.

С этого дня война стала по-настоящему мировой и пошла по нарастающей. Причиной этому неуклюжая и самонадеянная политика британского) кабинета. Понятно, что Франция теперь была обречена, она едва ли не единственная на европейском континенте поддерживала английскую политику и оставалась союзником Великобритании. Та легкость, с которой были достигнуты военные успехи в Норвегии и Дании, а главное, предотвращена попытка английского вторжения в Норвегию, лишь ускорила развязку. Через месяц, 10 мая 1940 года, Германия начала военные действия против англо-франко-голландских войск. Еще через месяц, 17 июня, дело было сделано. Французское правительство, видя неизбежность капитуляции, попросило Германию о перемирии. Еще через месяц Франция капитулировала. Но это будет летом, а пока…

СООБЩЕНИЕ КОМАНДОВАНИЯ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ

Берлин (10 апреля)

К концу сегодняшнего дня все норвежские базы военного значения твердо удерживаются германскими войсками. В частности, Нарвик, Тронхейм, Берген, Ставангер, Кристианзанд и Осло заняты сильными германскими войсковыми частями. Сопротивление норвежских войск там, где оно имело место, как, например, около Осло и Кристианзанда, сломлено.

Германская авиация, действуя частично уже из норвежских авиационных баз, нанесла вчера вечером серьезные потери англо-французской эскадре около Бергена…

Новые германские войсковые части, не встречая сопротивления, быстро продвигаются сейчас в Дании и Норвегии согласно плану.

«Правда», 11 апреля 1940 г.

И вот – Москва! Как много в этом звуке!..

Сарафанов и Осипов прибыли в столицу в вагоне первого класса, в котором между Москвой и Питером разъезжали партийные функционеры, крупные хозяйственники, народные артисты и иностранные дипломаты. На площади Трех вокзалов их ждала машина, специально присланная за ними. И не какая-нибудь «эмка», а черный лакированный ЗИС с правительственными номерами. Возле ЗИСа их ожидал подтянутый капитан в общевойсковой форме. При их появлении он отдал честь и представился:

– Товарищ полковник, капитан Штольц. Откомандирован в ваше распоряжение.

Услышав фамилию, Сарафанов поморщился, хотел было спросить встречающего, уж не из немцев ли тот. Но большие темные глаза капитана смотрели на полковника с такой вселенской грустью, а нос был такой характерной формы, что не оставалось никаких сомнений в том, что их гид принадлежит к совсем другому национальному меньшинству.

И он спросил только:

– Какая у нас программа?

– Сейчас размещение в гостинице, обед, затем короткий отдых, а вечером осмотр столицы. Завтра вас ждут в Кремле.

Коля ехал в машине, откинувшись на подушки заднего сиденья, и гордился. Гордился собой. Он, простой крестьянский парень из мордовского захолустья, еще четыре года назад крутивший коровам хвосты, сейчас едет на шикарной машине, на которой, наверное, только наркомы и ездят. Гордился своей страной. Только в этой стране возможны такие повороты судеб. Разве при старом режиме повезли бы его как министра? А в нашей советской стране все дороги открыты, и вчерашняя кухарка может управлять государством. Ну а он все-таки старший лейтенант. А завтра в Кремле орден вручать ему будет сам Калинин. Может быть, даже Сталин придет посмотреть на новых героев.

Тем временем они подъехали к гостинице «Москва».

Вот оно – счастье.

Вот – Кремлевская стена. Вот – Музей Революции и Красная площадь. Вот – Александровский сад. Вот он – Манеж. Знаменитая улица Горького берет свое начало отсюда. Самое сердце Родины.

Выйдя из машины, Коля немного замешкался возле входа в гостиницу, пытаясь поверх зубцов кремлевской стены рассмотреть и угадать, за каким окном работает и не спит ночей товарищ Сталин. Капитан был вежлив, но настойчив. Пришлось зайти внутрь, и Коля тут же оторопел от роскоши.

Просторное фойе. Бородатые важные швейцары с золотыми галунами. Огромный, по его представлениям, четырехкомнатный номер с роялем и видом на Манежную площадь с шестого этажа. Первый раз в жизни Коля проехался на лифте, и ему понравилось. Нет! Это сон или сказка. Это происходит не с ним!

Полковник Сарафанов сбросил военную форму и отправился в душ, будто каждый свой приезд в Москву останавливался именно в таких номерах. Коля распахнул окно и с жадностью провинциала стал разглядывать столицу. Подошел Штольц и встал рядом.

– Нравится? – спросил он у Коли.

– Очень, – кивнул тот.

Все Колины знания о Москве сводились к одной открытке, приклеенной к внутренней стороне крышки его чемодана. На ней были изображены Спасская башня, угол Мавзолея и фигуры Минина и Пожарского.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите вопрос?

Коля оторопел. Капитан обращался к нему как к старшему по званию.

– Да-да, пожалуйста.

– А за что, интересуюсь я спросить, у вас орден?

Коля собрался было ответить, что за пойманного финского снайпера, и даже хотел рассказать подробно, как он его сумел поймать, но вспомнил четырех своих связистов, которых перед этим отправил на смерть, вспомнил, как дивизия готовилась идти под пулеметы, и сжал губы.

– За службу.

– Виноват, извините. Вопросов больше не имею.

Вышел полковник Сарафанов. Посвежевший после душа, он расчесывал влажные волосы.

– Ну, товарищ капитан, куда пойдем обедать? – спросил он Штольца, продувая расческу.

– В ресторан, товарищ полковник. Для вас зарезервирован столик.

Товарищи офицеры спустились в ресторан, который совершенно оглушил и прибил Кольку своими размерами, расписными потолками и лепниной. Важный официант в накрахмаленной белоснежной сорочке с черной шелковой бабочкой усадил их за столик в углу напротив окна возле эстрады.

Коля знал, что такое «меню». В командирской столовой возле раздатки висел тетрадный листок в клеточку с названиями блюд, выведенными химическим карандашом. Но сейчас официант положил на стол большую книгу в красной кожаной папке с тисненными золотом буквами с таким видом, будто клал документы на подпись наркому. Коля, боясь запачкать листы лощеной бумаги, стал аккуратно перелистывать меню, насчитал двадцать семь сортов водки и шестнадцать – коньяка и в нерешительности отодвинул книгу ближе к Сарафанову, предоставляя возможность выбора старшему по званию. Полковник, похоже, тоже несколько растерялся и передал книгу капитану. Официант нависал над столиком всем своим авторитетом, до хруста накрахмаленный, важный и безразличный к причудам клиентов.