Альфаро кивнул:
– Так и должно было произойти. Меня только удивляет скорость, с которой вы освоились: вы ведь здесь всего два с половиной месяца… Память Андрэ должна была пробудиться… но не так скоро.
– Почему «должна была»?.. Почему вы в этом так уверены?
Альфаро задумчиво покрутил ножом в воздухе:
– Я предполагаю – только предполагаю, – что настоящий де Монгель никуда не исчезал. Можно сказать, что у вас с ним на двоих одна душа.
– Да неужели?
– Он живет сейчас, вы – таким, каким вы себя помните, – будете жить через сколько-то там столетий. Загадка решается просто. Вы – это он сам. В Андрэ де Монгеля никто не вселялся. Просто он вдруг вспомнил, каким станет через тысячу лет.
Где-то я все это уже слышал…
– Вам уже говорили это, – произнес граф, внимательно наблюдавший за моим лицом.
– Может быть.
Альфаро покачал головой:
– Андрэ, не хитрите со мной. Я знаю, чем вы занимались все это время и с кем общались. Сказать вам мог только отшельник. Ведьма слишком глупа, чтобы сообщить вам что-либо подобное.
– Вы хорошо осведомлены о моих контактах, – заметил я.
– Андрэ, я знаю все. По дням, часам, минутам.
– За что же я удостоился такого пристального внимания? – насмешливо поинтересовался я.
– Вы должны были кое-что сделать. – Альфаро отрезал от поросенка еще кусочек. – И вы это сделали. Даже без помощи моих людей, которых я держал в Лангедоке на случай, если потребуется немного подправить ваши действия… Ну, скажем, ранить вас, если бы с этим не справились ребята Луи из Каора, или намекнуть Тибо на одного местного чудотворца – если бы он сам не потащил вас к нему. Но этого, как видите, не потребовалось.
– Вот как? Может, вам, граф, даже известно, каким образом у тела де Монгеля оказался новый хозяин? Ну же, выкладывайте мою историю во всех пикантных подробностях!
– Каким образом… – повторил Альфаро. – Это я вам уже сказал. А за подробностями обращайтесь к Великому Мастеру. Это он затеял игру. Не я.
– К Великому Мастеру? Кто это? Еще один колдун?
Альфаро коротко взглянул в мою сторону, а потом уставился на поросенка. Взгляд у него сделался задумчив. То ли он не знал, что мне ответить, то ли прикидывал, что бы еще такое у поросенка отрезать.
– Великий Мастер… Я могу назвать одно из Его известных имен. Но тогда вы будете понимать еще меньше, чем сейчас. Так что давайте отложим этот вопрос на потом. Я на него отвечу, но позже. Идет?
– Отлично. Тогда просветите меня насчет всего остального. С самого начала.
– Одну минуту. – Дон Альфаро предупреждающе поднял указательный палец. – Сначала я должен выяснить, что вам уже удалось узнать. Вам известно, кем на самом деле является… ммм… давайте его и дальше называть «отшельником Иммануилом»?.. Вы поняли, с кем говорили и кого защищали от папского легата? Ну, ну, не отпирайтесь, Андрэ. Говорю же вам – я знаю о вас куда больше, чем вы себе можете представить. Один из моих людей слышал, что Иммануил сказал вам на прощанье, когда вы с ним расставались в замке Родриго де Эро. Мне просто интересно, как вы истолковали его слова о распятии. Как все остальные, которые тоже это слышали? Они-то, и мой человек в том числе, решили, что это иносказание, не более того, ибо никто из них, конечно, не в состоянии себе представить – как это ни смешно прозвучит, – что Христос был евреем.
– Я тоже подумал, что это всего лишь иносказание, – медленно проговорил я. Осведомленность графа меня огорчила.
Граф Альфаро тяжело вздохнул.
– А вы не замечали у него на руках никаких шрамов? Не на ладонях, а вот здесь, на запястьях. – Он показал где. – Некоторые люди, видевшиеся с ним через несколько веков после того, уверяли, что эти шрамы сохранились.
– Не знаю, – ответил я. – Я не смотрел на его руки.
Дон Альфаро осуждающе покачал головой:
– Вы ненаблюдательный человек, Андрэ.
– Какой есть.
– Какой есть, это верно. Ну так вот, смею вас уверить, – это именно тот, на кого вы поначалу подумали. Ходячая Истина.
– То есть?
– Понимаете, когда Пилат спросил, что есть истина, – начал объяснять Альфаро, – наш отшельник ему ответил: «Я есмь Истина». С того все и пошло. Правда, в Евангелиях ответ опущен. Не знаю уж почему. С другой стороны, он называет себя Истиной и в разговоре с учениками…
– Насколько я знаю, он много кем себя называл, – я пожал плечами. – Но, допустим, все так, как вы говорите… Выходит, я могу в два раза больше гордиться тем, что спас ему жизнь. Дальше что? Какова следующая часть истории?
Дон Альфаро тонко улыбнулся. Я помнил, как сам отшельник отнесся к своему спасению. И я помнил кое-что из Евангелия. Насчет добровольной жертвы…
– Подождите-ка!.. Вы правда хотите сказать, что в этом бесконечно повторяющемся жертвоприношении есть какой-то смысл?.. Ну это же полная ерунда…
– Само собой, это повторялось не каждый год и даже не каждое десятилетие… Примерно раз в сто лет. Иногда реже. Иногда – чаще.
Я вспомнил все то, что Иммануил говорил о голодных веках, жаждущих крови…
– Но зачем?! Какой в этом смысл?!
Очередная улыбочка.
– И на этот вопрос, Андрэ, я сразу не смогу ответить. Нужно кое-что разъяснить. С самого начала.
– С какого начала?
– С сотворения мира.
Он вытер руки салфеткой, встал и направился к книжным полкам. Некоторое время постоял перед ними, изучая расположение книг.
– Где же она… А, вот.
Альфаро вернулся назад, таща здоровенный том в черном кожаном переплете. На лицевой стороне книги никаких надписей не было, имелся только большой серебряный крест.
– Полагаю, вы и в своем будущем должны были изучать Библию…
– Вовсе нет, – прервал я графа. – Там, откуда я пришел, с религией дела обстоят иначе, чем здесь. Эта бодяга мало кого интересует.
Альфаро укоризненно посмотрел на меня.
– Вы что – вообще не знаете, что это такое? Да-а, дикое же время ждет нас в далеком будущем…
– Это у вас – дикое.
Альфаро вздохнул:
– Ну хотя бы общее представление имеете?
Я кивнул.
– Сойдет. – Альфаро махнул рукой. – Итак. Вам известно, что наш тварный мир был сотворен. Давайте назовем того, кто сотворил его… да, давайте назовем его Богом. Совершенно справедливым, неизмеримо могучим Богом. Сотворившим мир и владеющим им так, как владеет своей землей император или король… или, например, я… Ведь недаром же Его иногда называют Царем Царей или Князем Мира…
– Вот как? А мне казалось, что Князем Мира называют вовсе не Бога, – перебил я.