Джентльмены удачи - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Токарева cтр.№ 10

– Да не помню я! – заорал Косой. – В пиджаке.

– Сидит?

– Кто? – не понял Косой.

Славин уже потерял всякое терпение и выразительно посмотрел на Трошкина, выражая ему полное сочувствие.

– Ну мужик этот! – заорал уже Славин.

– Во деревня! – снисходительно сказал Косой. – Ну ты даешь! Кто ж его сажать будет? Он же памятник!

Славин остановил машину.

– Отдохнем немножко, – предложил он.

Все замолчали, настроение было удрученное.

– Может, Сиреневый бульвар? – спросил Трошкин у Славина.

– Нет там никакого памятника, – устало сказал Славин.

– А вот там за углом театр Маяковского, – неожиданно сообщил Хмырь.

– Не было там никакого театра, – возразил Косой.

– Это я так… Мы с женой в 59-м году приезжали в отпуск, все театры обошли, – объяснил Хмырь.

– А где она, жена? – спросил Трошкин.

– Нету.

– Умерла?

– Не-а. Это я умер. – Хмырь застучал пальцами по спинке сиденья. – А чего мы стоим? – вдруг спохватился он. – Чего деньгами швыряемся? Поехали!

– Куда? – спросил Славин.

– Домой, – вздохнул Трошкин.

Машина остановилась у забора напротив катка.

– Восемь семьдесят, – сказал Славин.

Трошкин полез в карман.

– Карту купи, лапоть! – на прощание посоветовал Славину Косой.

– Вот билеты. – Славин незаметно протянул Трошкину билеты. – Проверим вариант с гардеробщиком…

– Ладно… Вот что, Володя, узнайте мне, пожалуйста, адрес жены Шереметьева: где она и что…

– Во! – раздался вдруг торжествующий вопль Косого. – Нашел! Во!

Трошкин и Славин подбежали к орущему Косому.

– Вон мужик в пиджаке. – Он выбросил палец в сторону памятника Грибоедову. – А вон оно! Дерево! – Напротив в витрине цветочного магазина стояла пальма в кадке. – А ты говорил: елка! – передразнил Косой Славина.

Дверь отворил лохматый парень в очках.

– Вам кого? – спросил парень.

– Вы меня не узнаете? – робко спросил Трошкин. – Я был у вас месяц назад.

– У кого? – не понял парень. – У меня?

– А может, еще кто-нибудь дома есть, кто бы мог меня узнать? – с надеждой спросил Трошкин.

– Никого нет. – Парень пожал плечами.

– Ну простите, – извинился Евгений Иванович.

– Пожалуйста!

Парень закрыл дверь, а Трошкин позвонил в следующую квартиру.

Открыла розовощекая молодая женщина в ситцевом халате.

– Вы меня узнаете? – сразу спросил Трошкин, приобретя уже некоторый навык.

– Узнаю.

– Здравствуйте! – обрадовался Трошкин.

– Сейчас, – неопределенно ответила молодая женщина и закрыла дверь.

Трошкин заволновался, полагая, что сейчас снова откроется дверь и ему протянут злополучный шлем.

Дверь отворилась, и женщина молча хлестнула веником Трошкина по лицу.

– Вот тебе, гадина! – сказала она и захлопнула дверь.

Трошкин позвонил еще и отскочил к лестнице, чтобы его не достали веником. Но бить больше его не стали.

Из двери вышел детина с широкими плечами и короткой шеей.

– Послушай, Доцент! – сказал детина, надвигаясь на Трошкина. – Я тебе говорил, что я завязал? Говорил. Я тебе говорил: не ходи? Говорил. Я тебе говорил: с лестницы спущу?

Трошкин со страхом глядел на надвигающегося человека.

– Говорил?

– Говорил, – растерянно подтвердил Трошкин.

– Ну вот и не обижайся!..

И заведующий детсадом № 83 ласточкой вылетел из подъезда и растянулся на тротуаре.

– Я-л-та! Там живет голубой цыган… – пел Али-Баба, по-своему запомнивший песню Косого. – Ял-та, ля-ля-ля-ля паровоз…

Он расхаживал по покинутому дому и искал, чем можно поживиться.

Подходящего было мало: разбитый репродуктор, ржавый детский горшок и непонятно откуда взявшийся гипсовый пионер с трубой.

– Ял-та… – Али-Баба взял под мышку пионера и понес. Он вышел на лестничную клетку и тут столкнулся со своими.

– Что это у тебя? – спросил Трошкин, постучав пальцем по гипсовому пионеру. Нос и щека у Трошкина были оцарапаны.

– Надо, – загадочно ответил Али-Баба и зашагал наверх. – Ноги вытирайте, пожалуйста! – приказал он, когда они подошли к дверям «своей» квартиры. У порога лежал половичок из разноцветных лоскутов. Али-Баба первым вытер ноги, показывая пример, и прошел.

Трошкин, Косой и Хмырь тоже вытерли ноги, прошли по коридору, открыли дверь и – остолбенели…

Комнату было не узнать. Это была прекрасная комната! Дыра в окне забита старым одеялом, на подоконнике – маленький колючий кактус в разбитом горшке, на стене – старые остановившиеся часы, под часами – пианино без крышки, на пианино – гипсовый пионер с трубой.

Посреди комнаты лежал полосатый половик, на половике стоял круглый стол, на столе – две ложки, три вилки, одна тарелка и таз с дымящейся горячей картошкой. Здесь же стоял чайник, а на нем толстая кукла-баба с грязным ватным подолом. А надо всей этой роскошью царил портрет красивой японки в купальнике, вырванный из календаря.

– Кушать подано, – сдержанно объявил Али-Баба, пытаясь скрыть внутреннее ликование. – Садитесь жрать, пожалуйста! – галантно пригласил он.

Трошкин снял пальто, повесил его у двери и, потирая руки, сел к столу.

– Картошечка! – радостно отметил Косой, хватая руками картошку и обжигаясь. – А еще вкусно, если ее в золе испечь. Мы в детдоме, когда в поход ходили… костер разожжем, побросаем ее туда…

– А вот у меня на фронте был случай, – вспомнил вдруг Трошкин, – когда мы Венгрию отбили…

– Во заливает! – покрутил головой Косой. – На фронте… Тебя, наверное, сегодня как с лестницы башкой скинули, так у тебя и вторая половина отказала.

– Хе-хе, – неловко хихикнул Трошкин, понимая свою тактическую оплошность. – Да, действительно.

С улицы послышались голоса.

Хмырь подошел к окну и стал смотреть. Все тоже подошли к окну.

Посреди пустого катка стояла громадная пушистая елка, и двое рабочих на стремянках окутывали ее гирляндами из лампочек.

– В лесу родилась елочка… В лесу она росла… – пропел Косой.

Трошкин посмотрел на него, отошел к пианино, взял несколько аккордов. Инструмент ответил неверными дребезжащими звуками.

– Давайте вместе, – сказал Трошкин и запел: