Месяц Аркашон - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Тургенев cтр.№ 24

Едва мы, курнув еще и оставив Пьера отдыхать, вострим лыжи к воде, Рыбак вытаскивает из кармана пузырь дешевого рома и жадно сосет из горла. И высосал бы, похоже, все, если бы я не вмешался и не помог. Попка тоже делает пару глотков. Мы забираемся на причал, от которого днем отчаливают морские трамвайчики — к Острову Устриц. Причал далеко выдается в залив, берега не видно, и кажется, что мы открыли полюс тишины и эпицентр пустоты. Ветра нет. Небо чистое. Полная лимонная Луна медленно вращается. Во всяком случае, мне казалось, что я различаю движение пятен на ее поверхности. Луна втирается в зрение, как мазь в кожу.

— Во Франции поверье есть, что нельзя зырить на неполную Луну. Кто-нибудь дуба даст — из родственников или друзей, — сказала Попка. — Или сам кони откинешь.

— Да и на полную лучше не смотреть, — усмехается Рыбак и заходится в кашле.

— А у вас есть такое поверье? — спрашивает меня Попка.

— Не знаю, — говорю я. — Не слыхал. Я вообще против поверий. Даже собирался создать «Общество Противников Примет».

— Точно, — подтвердил Рыбак. — Приметы — дрянь. Я всегда иду прямо, если мне переходит дорогу черная кошка.

— А у русских, — вспомнил я Алькин рассказ, — вместо кошки в этой примете — женщина с медным тазом…

— Так вот чо, — говорит Попка, — у всех есть приметы. Не возгудали бы на приметы-то.

— Приметы — говно, — упорствует Рыбак. — У цивилизованных народов нет примет. Это все варварские пережитки. Приметы у всякого отребья, у чурок цветных…

— Ты, Рыбак, наверное, за Ле Пена голосовал? — завожусь я.

— Я вообще не голосую. Пусть ослы голосуют, у них уши длинные…

Явно нарывается на конфликт. Лучше не связываться.

— Сначала цветных в шоу начали показывать, как обезьян, — сказал Рыбак. — Бокс, баскетбол. Пусть — но не надо было им деньги платить. Надо как встарь: в черном теле — и баста. Чтобы он с ринга не в бордель ехал, а в клетку, на нары… Гладиаторам не платили…

— Гладиаторы и взбунтовались, — сказала Попка. — Всех вздрючили.

— А эти массой возьмут, как саранча. Главное стратегическое оружие — скорострельность матки, — пояснил Рыбак. — Белые сучки не рожают, а цветные рожают… Вот они, когда их в Европе больше наших станет, проголосуют так проголосуют. Мало не покажется… Не будут с нами цацкаться, как мы с ними. Но все равно они не успеют.

— В смысле?

— Цветные Европу не сожрут. Ее раньше сожрет Природа.

И звезды висят яркие и крупные: вкусные. Попка вычислила двух Медведиц и сетует, что других созвездий не знает. Смазанная искра срывается с небосвода, и через секунду впереди, в теплой тьме, раздается плеск.

— Метеорит упал! — восклицает Попка. — Ништяк! Кто-нибудь успел загадать желание?

— Я успел, — говорю я.

— Шустрый веник — прям метла, — говорит Пухлая Попка. — Я, блин, такой гусь против примет, а сам успел. Чо загадал? Секрет?

— Нет. Не секрет. Умереть здоровым и незаметно. В смысле, для самого себя незаметно. Чтобы не понять, что умираю. Очнуться уже там, с другой стороны.

— А если ее нет? Другой стороны?

— Ну, тут уж ничего не попишешь. Главное — умереть незаметно.

— Странная мечта, — удивляется Попка. Рыбак ничего не сказал, но посмотрел на меня как-то гадостно.

— А я не успела, — продолжает болтать Попка, — а если бы успела, то загадала бы.

— Стать Луной? Зачем, Попка?

— Красиво. Мимо меня порхали бы энгелы. А я бы такая кружилась таинственно в космической мгле. А ты загадал желание, Рыбак? Нет? А какое бы загадал?

— Плыть. — Рыбак отвечает с паузой, увесисто. Плюнул на причал. — Вечно плыть.

— А я поняла, кем считать плывущих. Энгелами. Они тоже — ни живые, ни мертвые. И летают по небу медленно, словно плывут. Но ты совсем не похож на энгела.

— А на кого же я похож?

— Ты? На черта, конечно… Садист-маркиз на хвосте повис, рожки обломали — в сраку затолкали…

Они сомкнулись в беседе, и беседа уплыла от меня, унеслась проснувшимся ветром. Я ложусь на доски. Напряженно вглядываюсь в звезды, далеко выпучиваю глаза, а потом резко закрываю их, и контуры звезд продолжают жить на обратной стороне век. Я давлю большим и указательным пальцами на глазные яблоки, и тогда внутренний взор заливают ртутные пульсирующие узоры: на манер тех, что таит калейдоскоп. Конечно, если умереть незаметно, не будет возможности вспомнить перед смертью самые важные моменты жизни. А это вроде не совсем верно. Надо бы пробормотать перед вечным сном четки даров, перечень чудес. Вода плещется внизу, за звуком спешит запах — мокрого дерева, свежести, облепивших сваи заквашенных микроорганизмов. В сущности, мы все в вечном плавании. Материки, как известно, беспрестанно перемещаются по мировому океану. И даже размножаются делением.

Я хотел поделиться радостью эврики с Рыбаком. Даже приподнялся на локтях, чтобы вступить в разговор, но меня отвлекла какая-то новая мысль, и обнаружил я себя в разговоре позже и совсем с другим сообщением. Трава пробила меня на болтливость, и я рассказал Пухлой Попке и Рыбаку, как и зачем попал на виллу «Эдельвейс». То есть о том, что я давно профессионально трахаюсь за деньги, я благоразумно умолчал. Рыбака и Попку, я чувствую, это признание напрягло бы. Но о том, что я должен играть Мертвого Мужа, и о сложностях, возникающих при выполнении задания, я проболтался подробно.

— Капец! — восхитилась Пухлая Попка. — Да она треханутая!

— По всему остальному нормальная.

— Да как же хотеть, чтобы другой человек… Не представляю.

— Вот она хочет.

— Она сука, — сказал Рыбак. — Она просто сука и все врет.

— Не беспоклепся, Рыбак, за чужую телку, — это уж и Попка не выдержала. Одновременно с ней и я начал:

— Я просил тебя не говорить о ней, и ни о ком…

Пухлая Попка стащила со своих волос резинку и попыталась соорудить Рыбаку кокетливый примирительный хвостик. Рыбак отпрянул.

— Она к нему равнодушна была. Сука. Он погиб из-за нее. Она просто все врет.

— Может, равнодушна, а когда скопытился — стала неравнодушна, — предположила Пухлая Попка. — С бабами такое случается. И заодно сиганула с катушек. Тоже случается…

— А такие не прыгают с катушек, — злобно возразил Рыбак. — Она деловая до жопы. Брильянты копит. Она не может страдать или там сойти с ума. Устраивала скандалы из-за наших прогулок на лодке: так, сука, она не за него боялась! Она бесилась, что не может контролировать его! Пока он плывет! Да и наш приятель, — Рыбак усмехнулся, — утверждает, что у бабы чердак нормально обставлен. Нет, она замышляет какую-нибудь дрянь. Точно тебе говорю: замышляет тайную дрянь!

— Какую? — тупо спросил я.