Так хочет Бог - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Муравьев cтр.№ 77

К сожалению, это было одно из последних распоряжений немолодого прелата. Подхватив в госпитале лихорадку, епископ тяжело заболел и в несколько дней отдал богу душу. Малышева, пробовавшего пройти в шатер с ампулами антибиотика, развернули ретивые стражи.

Со смертью единственного человека, способного обуздать и примирить провансальцев с норманнами, поход остановился.

– Я устал и запутался, друг.

Улугбек приподнялся на ложе. Ночь еще не забрала небо черной пеленой облаков, посылая в шатер отблески садившегося светила. В багряных лучах лицо ученого казалось еще более отрешенным, чем обычно.

– Я запутался.

Костя отставил в сторону кувшин с разбавленным вином и повернулся к товарищу.

– Опять сны мучают?

Сомохов вытер ладонью лицо.

– Я уже боюсь засыпать… Они терзают меня… Я путаю день с ночью и правду с вымыслом. Я опасаюсь собственного воспаленного разума.

– Дать вина? – Костя протянул кувшин.

Улугбек отмахнулся.

– Пробовал уже. От алкоголя все становится еще обостренней, картины приобретают объем… Они живут, а я… я существую там, среди всего. Я сплю здесь и существую там. Говорю, ем, сражаюсь. Когда просыпаюсь, я думаю только о том, что видел… Иногда могу объяснить, связать виденное с известной историей. Но все чаще эти картины настолько чужие, что даже попытки осмыслить их приносят боль. Крушение стран, гибель людей, войны – все перемешалось…

– Может быть, это дар? Все не так плохо?

– Я устал… Я хочу забыть все.

Костя положил ладонь на плечо товарища.

– Ничего… Ты скоро поправишся. Время лечит.

Воспаленные глаза на осунувшемся лице казались двумя угольками заброшенного костра.

– Ты сам веришь тому, что говоришь?

Улугбек сел на лежанке, свесив ноги на землю.

– Мир никогда не будет таким, как раньше. Мы не будем такими, как раньше…

– Ты о чем? Мы…

Сомохов оборвал успокаивающую тираду друга.

– Я видел очередной сон. Они выматывают меня, изводят, но приходят все чаще.

– Снова что-то из Библии или Ветхого Завета?

Ученый невесело усмехнулся.

– Нет. На этот раз я даже рад тому, что увидел.

Костя ждал продолжения, но ученый только тер заросшие щеки, собираясь с мыслями. Ноконец, Сомохов решился:

– Мне снился Горовой… Даже не так. Я видел Горового. Не спрашивай, как я различаю реальность и видения. Мне просто понятна грань. Так вот… Я видел Тимофея. Он сидел на площадке башни высокого замка в горах. Над замком кружили орлы. У подножия замка текла речка.

– Дальше. Что он говорил, делал?

Сомохов говорил так, будто сбрасывал с плеч камень:

– Он выглядел довольным и никак не походил на пленника. Рядом с ним сидел старик в восточных одеждах, богатых одеждах, кстати. И… Захар.

– Захар? Но… Ты думаешь, что видел будущее?

– Нет! – ученый схватился за голову. – Не знаю! Я был твердо уверен во сне, что речь идет о настоящем, но… Все так запуталось.

– О чем они говорили?

– На этот раз не понял. Даже слова не доносились, только ровный гул бурлящей реки.

Костя нервно заходил по земляному полу шатра.

– Ты… хотя бы можешь описать тот замок, что увидел?

Ученый вздохнул:

– Не знаю. Он казался в легкой дымке, будто прикрытый вуалью… Но я попробую.

Малышев всмотрелся в воспаленные глаза друга, прикидывая насколько можно верить всему, что услышал. Сомохов слаб, он бредит во сне. Вероятней всего, рассудок его нуждается в покое и лечении…

Но это была единственная ниточка, способная повести их дальше.

– Ты хорошо понимаешь, что они говорят?

Ашур кивнул.

…К стенам города стекались те, кто видел в этой войне Божественное провидение. Десятки всадников, сотни пеших приходили посмотреть на то, что осталось от непобедимой армии потомков Сельджука. Многие спешили на встречу тем, кого де-факто признали новой властью в регионе. Правителям нужны свои люди на местах. Псов, лижущих ноги хозяина, нет-нет да погладят и угостят косточкой со стола.

Сегодня Ашур привел с рынка двух оборванцев. Араб утверждал, что эти доходяги знают земли, в которые отправился Тимофей и где он исчез.

После того, как Сомохов описал виденный во сне замок, Костя привлек всех, кто мог изъясняться на местных наречиях, для поиска. Искали тех, кто узнал бы в скудных описаниях что-то знакомое.

Ашур был их главной надеждой. Каждое утро пленный араб вместе с двумя телохранителями-франками шел к воротам и на рынки, где отирались иноземцы и пришлые торговцы. Иногда он возвращался не один. Как в этот раз.

…Допрос оборванцев не добавил уверенности Малышеву.

– Что думаете, Улугбек Карлович?

Сомохов, все еще бледный от ран, почесал края повязки.

– Я не стал бы соваться туда, Костя. Мне импонирует твое желание и твоя отвага, но кажется, мы поступает безрассудно.

– Улугбек Карлович, мы теряем время. Они утверждают, что там есть место, которое подходит под описания… ваши описания. Аламут – орлиное гнездо… Кстати, слуги местные, плели что-то о "Орлином насесте". Очень похоже получается… По всему выходит – Горового следует искать там. Там и только там!

Костя плюхнулся на табурет, глубоко вздохнул:

– Мне до смерти надоела эта война… Я хочу сделать то, ради чего мы сюда вернулись.

Сомохов в сомнении покачал головой:

– И все-таки, Костя, это авантюра, а не план. Я сам не доверяю тому, что вижу. А полагаться на это, как на единственную зацепку в головоломке, пожалуй, не стоит.

– Предложите что-то другое!

За спиной послышался смех.

– Кажется, я пришел вовремя.

Оба спорщика обернулись. В проеме откинутого полога шатра проступил знакомый силуэт. Малышев тихо присвистнул. Сомохов вернул на место спрятанный под подушкой и невесть как оказавшийся в руке револьвер.

– Ибн-Саббах?

– И вам привет, мои добрые, милые, верные друзья.

В то время, как разваливающаяся империя тюрков напрягала последние силы в попытке противопоставить хоть что-то завоевателям, египетские правители тоже попробовали урвать свой кусок. После разгрома под Антиохией, где среди прочих были и его войска, великий визирь Фатимидского Египта Алафдал повернул оружие против недавних союзников и братьев по вере. Впрочем, при отсутствии внешней угрозы исмаилиты Египта на дух не переносили шиитов и суннитов, не стесняясь обвинять последних в еретизме. Так что разгром северного соседа оказался удобным поводом достать из шкафа старые обиды. Фатимиды начали войну.