Паладины - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Муравьев cтр.№ 23

Тимофей Михайлович попробовал возразить, но великий дука жестом показал, что разговор окончен.

Рено Тульский повернулся к прибывшему парламентеру:

– С чего ты решил, сеньор рыцарь, что я послушаю вас? – Слово «вас» он буквально выплюнул сквозь сжатые зубы. Рено выглядел слегка изможденным дневным боем, но демонстративно не показывал это на людях.

До этого предводитель почти четвертой части [35] лотарингского войска Христова долго и пристально изучал документ, написанный епископом Монтейльским и врученный ему казаком. Адемар уведомлял всех и каждого, что податель сего, рыцарь Тимо, является его доверенным лицом, правой рукой, его распоряжения необходимо выполнять так же, как если бы они исходили из уст самого папского легата. Подлинность печати епископа была подтверждена монахом, ехавшим с ополчением, так что вопрос немца можно было считать риторическим.

Тимофей Михайлович осмотрелся вокруг. Лагерь запоздавшего немецкого воинства поражал порядком. С Рено, которого местные греки называли на свой манер Раулем, пришло не менее пятнадцати тысяч подготовленной пехоты и кавалерии. Никаких тебе крестьянских толп, тысяч женщин и детей – только воины и обозы с оружием и провиантом. Привыкшие к дисциплине германцы сплотились около своего лидера и молчаливо готовились поддержать любое его начинание.

Тимофей Михайлович едва не сплюнул. Уж и так он объяснял тугодуму, и этак. А немец упорно стоит на своем. Мол, присягать не буду, а если кто станет на пути – порешу. Пять часов боя с отборными частями Византийской армии нисколечко не отрезвили его. Немец, одним словом! Будь здесь Сомохов, искушенный в риторике ученый, так он, вероятнее всего, сумел бы донести до чванливого подданного Генриха Четвертого необходимость согласиться с требованиями кесаря. Но перед сгрудившимися в кучу уроженцами далекой Германии сейчас стоял бывший подъесаул войска Донского, с трудом говоривший на чужом языке. Чем он мог переубедить оппонента?!

Горовой начал снова перечислять непреложные истины:

– Папа Урбан послал нас освободить Гроб Господень и помочь Восточному царству… Басилевс Византии – христианин, наш союзник и друг. Готфрид, ваш сеньор и глава германских пилигримов, уже присягнул, что земли, бывшие ромейскими и освобожденные им, отойдут обратно кесарю. Воюя с ромеями, вы теряете войска и надежду дойти до Иерусалима. Причем теряете надежду не только для себя, но и для тех, кто следует за вами.

Слова чужой речи давались казаку с трудом, он долго подбирал нужные обороты и вспоминал глаголы.

Но Рено на такую пламенную сентенцию ответил по-своему:

– Мой сеньор – только Господь наш на небесах и император Германский на земле. Ежели Господу нашему будет надо, чтобы мы смогли освободить земли, Ему угодные, то Он явит нам помощь… Может даже статься, что и чудо… Например, разведет волны океана здешнего, как сделал это уже для жида этого… Моисея, что ли? – в сравнениях предводитель тульского ополчения не стеснялся. – Ежели же мы делаем неугодное Ему дело, то кара Его настигнет нас везде, и нечего нам склонятся перед местным царьком.

Немец вел себя вызывающе, но он имел на это право. За день его войска отбили две атаки со стороны суши и одну с моря, где прибывший флот Константинополя во главе с дукой Пигасием высадил десант. Все окрестности лагеря были засыпаны телами убитых греков и их наемных союзников: далматов [36] , половцев и тюрков. Потери немцев были невелики.

Слова предводителя встретили поддержку среди его вассалов. Рыцари разделяли приподнятое настроение своего сюзерена.

Днем не знакомые с действием убийственных немецких арбалетов византийские пелтасты слишком близко подошли к их лагерю, успевшему обрасти за день рвом и невысокой насыпью. Страшные цангры [37] буквально выкосили передние ряды армии Опоса, легко пробивая и обшитые железом щиты, и хлипкую броню легкой ромейской пехоты. Лучники стратига пробовали навязать ответный обстрел, но быстро поняли, что тягаться с прошивающими по несколько человек стрелами «кельтов» они не в состоянии. Под контратаками кавалерии немцев силы басилевса отошли к городу на перегруппировку. Теперь новоявленный парламентер пожинал плоды этой победы – заносчивый военачальник решил, что сможет в одиночку диктовать свои требования величайшему городу мира, и не собирался поступаться этим.

– Скоро король Византии подведет осадные машины и уничтожит вас здесь.

Рено отмахнулся от такого заявления, как если бы он избавлялся от жужжащей мухи.

– Раньше здесь будут наши союзники из Сицилии.

Казак вспомнил услышанное еще вчера:

– Боэмунд, принц и глава сицилийцев, принес присягу императору. Отныне он – его вассал и не поведет своих людей с тобой.

Рено усмехнулся:

– Боэмунд – видный воин и славный стратег, достойный воинов Шарлеманя [38] … Но он – не единственный полководец среди лангобардов. Если даже сын Робера Завоевателя Италии и стал вассалом басилевса, то в его войске хватает тех, кому он не доводится сеньором. Рыцари Борса с удовольствием бы посмотрели, как много золота с крыш храмов этого города поместится в их подвалах.

Горовой только крякнул на такое заявление. Все предельно ясно. Также понятно, что немцы не собираются идти на подписание договора с басилевсом. Солнце клонилось к заходу, с ним вместе таяли надежды увидеть товарищей живыми.

Подъесаул скрипнул зубами и попробовал подойти к проблеме с другого конца:

– Но ты ведь принял крест?

Рено кивнул, а рыцари, стоявшие рядом с ним, согласно загудели. Что бы ни говорили об этих людях хитрые византийцы, но большинство шло в такую даль не за землями или титулами, а за прощением грехов и райским блаженством.

– Что, если я уговорю басилевса дать тебе флот свой с тем, чтобы провести вас сразу к землям Иордана, к граду Иерусалиму?

Казак и сам бы не смог сказать, откуда в его голове появилась эта мысль. Но идея пришлась по душе. Вокруг оживленно загудели. Быть первыми, выполнить священный долг и захватить земли, являющиеся земным раем, где трудолюбивые пейзане смогут для своих новых сеньоров снимать по три урожая в год, – разве это не благая цель для христианского воина?!