Крах Путинской России. Тьма в конце туннеля - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников cтр.№ 45

А недовольных таким порядком вещей будут тихо уничтожать. Как в пророческом фильме Терри Гиллиама «Бразилия» (1985 г.). Не пожалейте времени — посмотрите. Он теперь выглядит воспоминанием о будущем.

В таком неоварварском (нью-феодальном) варианте не только Европе, но и США придется познать все «прелести» шоковой терапии: дальнейшую деиндустриализацию, падение жизненного уровня (вы должны быть так же дешевы и неприхотливы, аки китайцы!), прогрессирующую дебилизацию и политические репрессии. Старость будет означать бедность, а то и нищету. Полноправными гражданами объявят лишь частных владельцев (и де-факто, надличностные существа — корпорации), все остальные — быдло. Черная кость. Подлый люд. Вся власть — частному бизнесу. В РФ ярчайшим представителем таких взглядов выступает публицист Никонов.

Пишу это и невесело усмехаюсь. ХХ век знал немало диктатур, но большинство из них было вполне «демократическими», сторонниками и проводниками развития. Как ни относись к Гитлеру, Франко, Перону, Сталину, Муссолини, но они заботились о жизненном уровне народа и его будущем. Разворачивали гигантские стройки новой индустрии. Строили доступное жилье для простых граждан. Давали рабочим социальные пакеты. Огромные ресурсы государств бросали «нерыночным методом» в обучение и подготовку молодежи. (Тут вам и школы, и вузы, и оздоровительные лагеря, и планеры, и кружки технического творчества, и книги, и спорт.) Они стремились уйти от импортной зависимости. Пытались поднять свои страны на качественно новый уровень развития и могущества. Все это было антимонетарно, антилиберально, «нерыночно». Тот же Гитлер смог и рабочих заставить больше трудиться, но и богачей принудил тратить на себя намного меньше, понуждая их вкладывать деньги в реальный сектор. То есть — всем в лямку впрягаться! Ради будущего нации.

Но были и иные диктатуры. Другие хунты-военные клики. Те, которые, наоборот, отбирали у народа социальные гарантии, опускали его жизненный уровень, закрывали массу предприятий, ставших с либерально-монетарной точки зрения «нерентабельными». Это — военные правители Аргентины и Чили в 70 — 80-х гг. ХХ века. Диктаторы-деградаторы. При них (когда осуществлялись железной рукою рыночные «реформы» по МВФ и Гарварду) невыплата пенсий, прозябание миллионов людей на нищенские зарплаты, утренние путешествия на работу по нескольку миль (ибо автобус стал дорог) стали страшной реальностью. Равно как и тайные тюрьмы для недовольных, и похищения их, и секретные казни оппозиционеров. Со сбрасыванием людей с вертолетов то в океан, то в тропические реки, кишащие аллигаторами и пираньями.

Для рыночно-либерального (неофеодального) «антикризиса» на Западе понадобится что-то подобное. Может, и не столь прямолинейно-грубое, но все же… Благо тайные тюрьмы и пытки в «негосударственных структурах» уже использовались США после 2001 г. Что мешает применить то же самое уже не к «международным террористам», а к оппозиционерам, буде они возникнут?

Причем мы можем смело прогнозировать усиление именно фашистского элемента. Ибо левые силы, начавшие свой бурный подъем на Западе в 1999 г. с выступлений в Сиэтле, оказались на поверку слишком поверхностными, организационно беспомощными. Вместо того чтобы реально бороться за власть, они увлеклись постмодернистскими представлениями-перформансами вроде метания пакетов с майонезом и арт-пиар-акций. И потому, как справедливо замечает видный теоретик левого движения Борис Кагарлицкий, нарастание глобально-системного кризиса капитализма после осени 2008 г. застало их врасплох. Они не смогли отобрать власть у прежней «элиты». Не оказалось у них сплоченных политических структур.

«…Мировой кризис, разразившийся в 2008 году, поставил под вопрос принципы неолиберализма, заставив усомниться в них даже тех, кто недавно сам их проповедовал. Но с этого момента «агитация действием», являвшаяся главной формой антиглобалистского движения, потеряла смысл.

На повестку дня встал вопрос о конкретных программах социально-экономических преобразований, о политических инструментах и методах, с помощью которых преобразования будут достигнуты. Возник парадокс: на фоне бурного роста антикапиталистических или, во всяком случае, критических настроений в массах левые активисты оказались растерянными, беспомощными и не способными извлечь выгоду из ситуации.

Пренебрежение теорией, организацией и политикой было естественной реакцией на оппортунизм социал-демократии, на крах коммунистических режимов и партий. Но теперь обнаруживалось, что аполитичные левые беспомощны.

Реальные успехи были достигнуты лишь там, где левые были организованы политически. Например, в Латинской Америке. Умеренные левые в Бразилии или Аргентине удержали власть, ничего не делая и ничего не меняя. Радикальные правительства в Венесуэле, Боливии и Эквадоре выдержали мощный натиск своих противников, но устояли, объясняя все свои трудности губительным воздействием капиталистического кризиса, за который они не несут ответственности. Однако трудностей у них становится все больше. И как бы ни восхищались романтичные молодые люди в России, на Украине и в Западной Европе подвигами латиноамериканцев, в конечном счете судьба «пылающего континента» зависит от того, как развиваются события в Старом Свете.

Между тем явную выгоду из кризиса извлекли различные неофашистские движения, к концу 2000-х превратившиеся в реальную политическую силу, претендующую на власть в таких странах, как Голландия и Австрия, пробившиеся в парламенты и муниципалитеты почти по всей Европе — от Норвегии до Украины. В США респектабельная часть Республиканской партии с ужасом наблюдает, как организацию захватывают «варвары» с откровенно расистскими идеями и лозунгами (Кагарлицкий говорит о «чаепитниках» и сторонниках Сары Пейлин. — М.К .) , а у нас в стране либералы и левые дружно сетуют на то, что ультраправые «русские марши» собирают куда больше людей, чем оппозиционные тусовки.

Но главными победителями, ко всеобщему удивлению, оказались все же неолибералы. Поскольку никакой практической (политически осуществимой) альтернативы их курсу предложено не было, они не только остались у руля экономической политики, но и получили в связи с кризисом чрезвычайные полномочия, которые были тут же использованы для очередного наступления на остатки социального государства.

Между тем экономические мероприятия неолибералов не только не ведут к окончательной победе над кризисом, но, наоборот, затягивают его. Если в начале 2010 года казалось, что мировой экономике удастся удержаться на краю, избежав тяжелой депрессии, сопоставимой с событиями 1929–1932 годов, то сегодня с каждым днем становится все более очевидно, что впереди новые потрясения — экономические, социальные и политические. Вопрос лишь в том, какую роль во всем этом будут играть левые…

Левое движение нужно сегодня не только его сторонникам, оно объективно нужно современному обществу, поскольку без его ценностей, идей и проектов не может быть найдена новая модель развития, отвечающая на вопросы, поставленные кризисом неолиберализма. Проблема не в том, что у левых недостаточно сочувствующих или их идеи не принимаются массами, а в том, что у них самих не хватает интеллектуальной и политической смелости, чтобы предложить нечто выходящее за рамки привычных призывов к сопротивлению. Они привыкли проигрывать и находят в этом мазохистское удовольствие.