Третий проект. Точка перехода - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников, Сергей Кугушев cтр.№ 127

Согласно докладу, подготовленному в 2001 году для французского правительства «Состояние и перспективы мировой энергетики», который нам удалось раздобыть, здесь вырисовывается неприятная для индустриальной цивилизации тенденция. До 1980 года темпы энергопотребления в мире были жестко связаны с темпами роста мировой экономики. Просто и ясно: растет производство и ВВП — растет и потребление электричества. Но потом начался разрыв. Потребление первичной энергии стало возрастать медленнее, чем внутренний валовой продукт. Большинство экспертов радостно восклицали: Запад лишается энергоемких производств, экономика становится более экономичной! Правительства многих стран мира под барабанный бой отчитались, что с успехом осуществили программы энергосбережения.

Но это — ошибка. На самом деле Запад раздул свой ВВП за счет виртуально-спекулятивного, финансового, информационного секторов и вынес производство в азиатские страны. Но какие бы успехи не сделали сферы образования или информатики, человеку по-прежнему надо есть, пить, передвигаться, отапливать и освещать свое жилище, снабжать его пресной водой.

В декабре 2004-го в Москве под эгидой Академии наук в Москве прошел форум «Глобальная энергия». Там прозвучали отрезвляющие цифры. В 1971 году человечество потребляло энергии на 5,6 миллиарда тонн в нефтяном эквиваленте. В 2000 году — уже на 10 миллиардов тонн. Смекаете, куда тенденция идет? Авторы итогового отчета «Проекта-2020» Национального совета по разведке США прогнозируют: с 2000 по 2020 год общемировое потребление энергии вырастет на 50 процентов (по сравнению с ростом в 34% в 1980-2000 гг.). При этом Китай для поддержания темпов роста окажется вынужденным нарастить потребление энергии на 150 процентов, а Индия — вдвое!

Есть очень интересное исследование, предпринятое специалистами Стэнфордского университета. Они посчитали энергоемкость одного пассажирского места в самолете, одного квадратного метра строительства, одного места в больнице, в кинотеатре, производства одного автомобиля бизнес-класса. И выяснилось, что по всем этим показателям энергоемкость не падает, а растет. По сравнению с 1970 годом она в среднем поднялась на 30-50 процентов. Даже несмотря на энергетический кризис 1973-1975 годов, когда, казалось бы, Запад кинулся осваивать экономичные технологии. Особенно выросло непроизводительное потребление энергии. Сравните жилище западного гражданина 1970 и 2000 годов — это земля и небо. Конечно, моторы холодильников стали пожирать киловатт-часов гораздо меньше. Но зато добавилось множество бытовых электроприборов, компьютеры, домашние солярии и массажеры.

Развитие энергетики на Западе своеобразно. Самая дешевая энергия на сегодня — атомная, но там ее не развивают, уперевшись в газ и нефть. Уголь в Европе почти прикончили, хотя в США он играет значительную роль. Поэтому, как только начнется исчерпание запасов углеводородного сырья, резко взлетят цены на электричество и тепло. Начнется крах углеводородной энергетики, и это взорвет экономическую стабильность. Здесь можно согласиться с выводами раннего Римского клуба (1970-е годы), когда они выступали против либерального поворота в политике Запада и выглядели как сторонники нового тоталитаризма. Они стояли за мировое правительство, поскольку, де, впереди нас ждут тяжелые времена, которые требуют жесткого нормирования.

Они ошиблись в том, что отнесли начало мрачных времен к 1990-м годам. Они не предвидели падения СССР и Восточной Европы. Они не учли детехнологизацию Западного мира, что развитие его пойдет не по энергетико-технологическому пути, а по информационному. Точно так же они видели пробуждающиеся страны Африки и Азии, и думали, что их давление на Запад уже в наши дни окажется куда более серьезным. Что новые индустриальные страны станут развиваться гораздо более скорыми темпами, поедая большую долю природных ресурсов. Они ведь смотрели на первые опыты Алжира или Египта, которые старались повторить советский путь индустриализации — путь энергоемкий. Если бы все шло именно так, то африканцы и азиаты потребляли больше ресурсов сами, а не отдавали бы их «Золотому миллиарду».

Разбив Россию и ее союзников в Третьей Мировой войне 1946-1991 годов, подкосив Африку и часть Азии, «Золотой миллиард» выиграл примерно тридцать лет, оттянув момент наступления энергетического голода. Но он не остановил, а лишь притормозил скольжение под откос.

Скажем еще об одном признаке конца прежнего мира. О технологическом.

Целые поколения людей, когорты мыслителей и политиков старых времен смотрели на научно-технический прогресс как на чудесное средство, неизбежно ведущее к процветанию и ускорению экономического развития. Он представлялся волшебной палочкой для человечества. Но мы говорим вам, читатель, снова и снова: в последние полвека технический прогресс замедлился или пошел «вбок». Его динамика рассогласовалась с темпами экспансии человеческой цивилизации и размножением землян. Техника не соответствует глубине возникающих перед человеком проблем.

В природе подчас черное кажется белым, а светлое — темным. То, что сегодня дает стабильность, завтра приведет к хаосу. с 1960-х годов действовал фактор, который тоже обеспечивал стабильность мира — переход от революционного научно-технического развития к прогрессу адаптивному, приспосабливающему. К «революции тысячи мелочей». Люди все меньше изобретали то, что переворачивало мир, все больше уходили в мелкие улучшения того, что уже есть. Новаторство стало угасать..

Безусловно, переход к адаптивному, «умеренному» развитию стабилизировал общество. Однако таким образом можно стабилизировать человечество лишь тогда, когда и все прочие условия стабильны. Проще говоря, когда по-прежнему есть много дешевой нефти и доступной руды, когда имеются неисчерпанные экологические системы, когда бедные живут в одной части мира, а богатые — в другой. Но вот когда все становится не очень хорошо, «умеренный прогресс» превращается в фактор дестабилизации. К чему ваши прекрасные, оснащенные великолепной электроникой автомобили, коль нет бензина?

Замедление научно-технологического развития плюс его искривление заметны невооруженным глазом. За последние тридцать лет не сделано ни одного впечатляющего порыва! Ни в лечении рака, ни во врачевании туберкулеза, ни в замене бензина иным топливом.

Очень серьезным обстоятельством является то, что сам научно-технический прогресс обладает сильной инерцией. Уж если устремился по одной дорожке — то его никак не развернешь за час. Если ты погубил целые школы и направления, если ты создал совершенно определенный тип мышления и научно-технической культуры, если ты взрастил определенный подход к решению научно-технических задач — то поломать такие традиции невероятно тяжело. Если твои ученые-энергетики привыкли рассчитывать на нефть и газ, то развивать иную энергетику они просто не могут. Тот, кто всю жизнь конструировал гиганты с котлами и турбинами, всегда с недоверием будет смотреть на все ветряки или квантовые установки, считая их чистой блажью. А когда придется встать перед выбором — за считанные годы искать революционные решения или погибнуть — такие технологи и инженеры могут не справиться. И ценой их провала станет гибель цивилизации…