Третий проект. Погружение - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников, Сергей Кугушев cтр.№ 93

Разрушение монополии государства произошло не в итоге какого-то заговора или операции Центрального разведуправления США – оно стало логическим завершением естественного процесса, который был запущен «Большой сделкой», алчностью и «трофеизмом» коммунистической верхушки СССР. Предательством «элиты», если называть вещи своими именами. Уже в 1990-м году процесс шел на всех парах.

Три элемента «Горбачев-капитализьма» (кооперативы-«трофейщики», биржевая лихорадка и слом внешнеторговой монополии государства) нарушили внешние пропорции нашей экономики. Почему?

Потому что она стала напоминать человека, в пищевод которого вставили трубку для отвода питательной массы куда-то в сторону. Пусть и не слишком хорошо и точно, но поздний Советский Союз базировал свою экономику на межотраслевых балансах и пропорциях. В Госплане СССР считали, какая доля должна быть у тяжелой индустрии, у легкой и пищевой, сколько надо добыть сырья, чтобы обеспечить отрасли, сколько закупить за рубежом. Но когда ресурсы стали тратиться вне пропорций, уходя куда-то вовне, начался хаос. Баланс стал невозможен, образовалась дыра, сквозь которую улетали и сырье, и товары, и деньги, за них полученные.

То есть, сама правящая верхушка стала опасно раскачивать страну изнутри. Умным американцам, которые вели целенаправленную борьбу с русскими, оставалось лишь наложить на эту мощную внутреннюю волну слабые волны внешних воздействий. Они радостно потерли руки и сказали: «Вот и пришел наш час!». Теперь мы, в обмен на ценнейшие русские ресурсы, сбагрим вам, дуракам, те западные товары, которые в СССР считаются великим дефицитом. Это и будет нашей внешней волной, которая в итоге сформирует крайне искаженный курс доллара по отношению к рублю. За каждый доллар вы отдадите пачку своих рублей.

И начался невероятно выгодный для американцев обмен по формуле «золото – на стеклянные бусы». Из России задешево плыл поистине бесценный ресурс, который оглупевшие русские отдавали за то, что за границей стоило совсем недорого. За эту дребедень, за устаревшие компьютеры, бросовый ширпотреб и некачественные пищевые продукты из страны вывозили целые составы титана, древесины, редкоземельных и цветных металлов, продукции химической промышленности и, само собой, нефти.

Все это вызвало рост цен в нашей стране и развал финансовой системы. Рубли печатались безудержно, магазины опустели. Две волны наложились друг на друга: внутренняя (разгул «трофеизма», разворовывания страны) и внешняя (неимоверный перекос в сторону доллара). Прошла первая стадия режима самоподдерживающейся критичности, когда летят к черту пропорции. Начался катастрофический дисбаланс – ведь нарушилась пропорция сравнительной доходности торговли и производства. Торговать стало неизмеримо выгоднее, чем что-то производить. Уход ресурсов за границу вызывал рост цен в стране и увеличивал издержки производства. С другой стороны, для доморощенных бизнесменов бартерная торговля стала сверхприбыльным занятием. Ведь можно было отправлять «за бугор» сырье, которое дома обходилось буквально в копейки, из-за кордона – завозить и очень дорого сбывать в России дефицитные товары, делая сотни и тысячи процентов «навара». А если производить стало невыгодно, то экономика ушла из реального сектора в «добывание трофеев».

Стало неинтересно производить что-либо для нищих соотечественников. В первую очередь при Горбачеве стали сворачивать выпуск дешевых товаров и товаров повседневного спроса. В стране начался товарный голод, магазинные прилавки опустели – возросла социальная напряженность, начались массовые акции протеста и вспышки ненависти к собственной стране. Распространились национализм и сепаратистские тенденции.

Пытаясь сохранить уровень жизни, люди были вынуждены тратить все больше денег на потребление. Накопление прекратилось. Доля потребления в падающем национальном доходе уродливо разрослась. В этот момент запускается центральное звено генома саморазрушения. Из-за общего развала системы необходимость поддерживать текущее функционирование стала пожирать ресурсы для развития. Самый сильный удар пришелся как раз на те отрасли, которые представляют конкурентную угрозу Западу: на авиапром, космос, ядерную индустрию, на оборонно-высокотехнологичный комплекс. Русские продолжают в ускоренном темпе проедать Россию. Получаемые деньги лихорадочно пускали на «ножки Буша» и финскую колбасу, вместо того, чтобы тратить средства на новые технологии и предприятия. Но даже это уже не могло компенсировать падения эффективности экономики, а вослед за этим – и жизненного уровня.

Как результат наступает глубочайшая деморализация общества, начинается его распад, разгул безмозглой митинговщины и почти родо-племенного, антимперского национализма. Быть русским становится позорным, слово «русский» звучит как синоним грязного, кровавого и нелепого, связывается в умах с чередой катастроф и провалов. Власти Росфедерации во главе с Ельциным разваливают союзный бюджет, ведут переговоры с грузинскими и прибалтийскими сепаратистами. Класс «трофейщиков», почуяв новые веяния, перебегает от слабеющего Горби к Ельцину. В конце концов грянуло 19 августа 1991 года, Ельцин влез на танк, и…

В декабре 1991 года Советский Союз погибает. Заканчивается первый этап действия алгоритма русского самоубийства. Кузбасские шахтеры шлют восторженные телеграммы антикоммунисту Дудаеву, захватившему власть в Чечне…

Начинается второй акт. Но еще до расчленения СССР в высших кругах вызревает новое мнение. Старосоветская система выжить не может. Значит, спасти страну от социального взрыва можно, лишь включив ее в западную экономику. А для того, чтобы включить, нужно внутри страны сделать то же самое, что и на Западе. Отсюда появляются Гайдар, Чубайс и вся плеяда «пламенных и бескорыстных» «молодых реформаторов», комиссаров новой революционной бури.

К моменту их прихода в декабре 1991-го пропорции нашей экономики уже были нарушены. Теперь настал черед связей. С одной стороны, Гайдар, считая принятие западных условий для страны единственным спасением, собрался по-большевистски, в одночасье построить рынок. А, с другой стороны, вся воспроизводственная структура оставалась советской, монопольной. Рынок же в условиях монополии ведет к разгулу цен, к дикому росту затрат на производство (инфляции издержек). Это и произошло. Запад вбросил в Россию товарную массу, рубль продолжил стремительное обесценивание, а жизненный уровень русских стремительно падал – на фоне ломящихся от товаров магазинов. При этом накопление в нашей экономике свелось почти к полному нулю. На смену развитию пришла деградация.

Отнюдь не обнищание народа становится главной бедой России. Как стремительно ни падал жизненный уровень населения, он в первые годы гайдаровских «реформ» снижался все же медленнее, чем эффективность производства. Проще говоря, народ «при демократах» жил хотя и плохо, но при таком развале производства – все-таки не до такой степени плохо, как полагалось. Производство сокращалось гораздо быстрее, чем потребление. За счет чего? В силу опять-таки внутреннего и внешнего факторов. Внутренним фактором стало прожирание всего, что было сэкономлено на сокращении военных расходов, на прекращении помощи Африке, Афганистану, Вьетнаму, Кубе – да половине мира. По подсчетам известного А.Шохина, с 1991 по 1996 год это дало минимум 150 миллиардов долларов. И все это оказалось бездарно спущенным на «сникерсы», импортную колбасу, баночное пиво и прочую ерунду.