Орден новых меченосцев - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников cтр.№ 15

Все это совсем не означает того, что нам не надо переходить на более экономичную и совершенную технику. Но – для себя, а не для мифической «интеграции в мировую экономику». Но разве власть «реформаторов» сделала хоть что-нибудь для энергосбережения в России?

Соревноваться с зарубежьем по части шитья рубашек, делания мебели, автомобилей и прочего восточные славяне смогут разве лишь тогда, когда накроют свои города огромными прозрачными куполами, под которыми будет царить вечный май. Такими же, о каких мечтали художники-фантасты 1950-х, рисуя земные колонии на Марсе. Потому что континентальная Евразия для остального света – поистине другая планета, средоточие мирового холода. А русские для остального человечества – вечные инопланетяне. Только Гренландия и Антарктида холоднее нас, но там и люди-то не живут. Однако и чудо-купола не спасут нас. Потому что и их возведение, и поддержание микроклимата за их прозрачными стенками обойдутся в такие астрономические затраты, что и представить невозможно.

Даже в сельском хозяйстве мы неминуемо проиграем и Европе, и Азии, и Америке. В наступающей эре глобального рынка Россия уже никогда не сможет поставлять зерно в Европу. Даже если наши реформаторы, где-то откопав десятки миллиардов долларов, загонят жить в деревню три четверти нынешних горожан, оставив в городах только 13 процентов людей, как было в 1913 году. Потому как русскому крестьянину, в отличие от немецкого, голландского или французского, отведено на полевые работы в полтора-два раза времени меньше. Ему действительно приходится вести битву за урожай из века в век, как бы ни издевались по этому поводу господа хазановы, жванецкие и прочие шендеровичи из демократической интеллигенции. Нам всегда приходится укладываться в короткую пору летнего тепла, у нас уже в октябре убийственные заморозки, тогда как в Италии в эту пору еще ходят в купальниках. И если голландец может позволить себе разводить нежных коровок с фантастической удойностью, если новозеландские коровы могут круглый год щипать свежую травку да пить воду из теплых речек, то русский вынужден довольствоваться коровой, которая хоть и дает мало молока, зато выдерживает суровый климат. Или же русскому приходится строить весьма дорогие фермы и коровники с отоплением. Это тебе не скотоводческая Аргентина, где животных можно держать круглый год на вольном выпасе.

Уже при царе, еще до эры глобализации, климат был очень серьезной проблемой для аграрного экспорта из России. Копаясь в материалах особых комитетов Николая Первого, я поражался: уже в 1840-х русское продовольствие на европейских рынках вытеснялось более дешевым, американским и аргентинским. Только крайняя нищета русского села да громадные «колхозы»-латифундии южноукраинских помещиков позволяли России еще семьдесят лет сохранять экспорт хлеба. Но при этом зачастую было так: в центральной части страны люди голодают, а с юга в Европу идет хлеб. Но с тех пор Европа колоссально нарастила производство продовольствия, и в мире его давно производят с излишком. С куда более меньшими затратами, чем у восточных славян. Мы уж не говорим об азиатских странах, где погода позволяет собирать по три-четыре урожая в год. Так что тут ничего не «светит» ни великороссам, ни украинцам-малороссам, ни Казахстану, ни молдаванам.

Россия может прожить на мировом рынке, продавая свое сырье? Чушь собачья! Наше сырье расположено в самых неудобных районах мира, и добывать его там стоит неимоверных затрат. Так что на извлечение тонны нефти уйдет денег больше, чем удастся выручить от ее продажи на мировом рынке. (Исключение составляют только нефтегазовые залежи на шельфе Сахалина.) Добывать наши нефть и газ пока невыгодно – слишком затратно. В 1997-м мне довелось поездить по нефтепромыслам Тюменской области с министром топлива и энергетики Петром Родионовым, и я знаю, о чем говорю. Наша нефть гораздо более трудна, нежели нефть Венесуэлы (где ее запасы превышают россиянские), Мексиканского залива, Каспия или Ближнего Востока. Стоит Западу на полную мощь задействовать эти источники «черного золота» – и мировые нефтецены упадут настолько, что Россия просто обанкротится.

Открывая заседание правительства 16 декабря 1999 года, Путин огласил факты, все значение которых вряд ли понял сам. Оказывается, в районах Крайнего Севера добываются все алмазы России, все ее кобальт, металлы платиновой группы, апатиты, 93 процента природного газа. А еще – три четверти всей нефти, 90 процентов меди и никеля, здесь производится половина всей лесной и рыбной продукции. В климате поистине космического холода, где зимой человек, как и на Марсе, не выживет без защитной одежды и отапливаемых убежищ, добывается 60 процентов валютных поступлений страны. И эта валюта еще позволяет Росфедерации не сдохнуть с голоду, закупая продовольствие на Западе.

Но все это есть в мире, причем в гораздо более удобных для добычи местах. В условиях полной свободы конкуренции на глобальном рынке мировым покупателям гораздо выгоднее покупать чилийскую медь, иранский газ, нефть Ирака и Саудовской Аравии. Алмазы, как рассказал нам тогдашний президент компании «Алроса» Вячеслав Штыров, куда выгоднее добывать не в Якутии, а в Ботсване или Анголе, где вместо капитальных зданий нужны только навесы от дождя. В условиях чисто рыночной экономики, если бы Россия в 1917-м не «свернула со столбового рыночного пути цивилизации», богатства Кольского полуострова, Чукотки, Ямала, Таймыра, Тюмени и Томска, всей Якутии до сих пор лежали бы нетронутыми.

То, что они еще разрабатываются, то, что тамошние предприятия еще хотят – хотя и дешево – купить частные капиталисты – это заслуга Империи, убитого реформаторами Советского Союза. Именно он с 1930-х годов за счет государственных средств и мобилизации миллионов рабочих рук построил в арктических регионах поистине северную цивилизацию – с россыпью городов, сетью аэродромов, трассами шоссейных и железных дорог. Именно Империя затратила несметные деньги на то, чтобы нерыночным путем забросить в тайгу и тундру миллионы тонн техники и целые армии работников, чтобы освоить месторождения и построить рудники, шахты, перерабатывающие комбинаты и трубопроводы. Целую систему «Газпрома», наконец. Это позволило Империи обеспечить себя всем необходимым, но ни один частный инвестор, ни одна суперкорпорация этого не делали и делать не будут еще добрых тридцать лет.

Почему эта русская Арктида до сих пор не умерла и еще ухитряется продавать добытые богатства на мировом рынке? Это – заслуга не ее нынешних хозяев, всех этих потаниных, абрамовичей и березовских, а миллионов имперских рабочих, инженеров и геологов, которые построили северную промышленность с огромным запасом прочности. Сегодня новые владельцы используют советское наследство на износ, почти ни черта не вкладывая в комбинаты, рудники и промыслы. Но если они это сделают, то наши газ, медь, алюминий и все остальное окажутся настолько дорогими, что продать их будет невозможно. Наши «олигархи» разорятся. Поэтому они стараются еще и ни черта не платить ни за газ, ни за электричество. А с 2000 года собирались еще и по дешевке захватить электростанции, раздаваемые Чубайсом.

Но это положение не вечно. Заводы, комбинаты и техника износятся, бывшие советские месторождения исчерпаются, трубопроводы уже рвутся от ветхости. Износятся и электростанции. Рухнет северная сырьевая промышленность – и никто ничего не вложит в эти районы. Невыгодно. Чудовищно дорого. И тогда – конец России. Смерть и запустение. Распад. Она уже ничего не купит на мировом рынке. Не сможет.