Гнев орка - читать онлайн книгу. Автор: Максим Калашников

ОБ АВТОРАХ

Максим Калашников (Кучеренко Владимир Александрович)

Родился 21 декабря 1966 года в Ашхабаде. Вырос в славном городе-герое Одессе. Историк по образованию (МГУ). Служил в рядах Вооруженных сил СССР.

В журналистике с 1989 года («Вечерняя Москва», «Мегаполис-Экспресс», «Российская газета», «Стрингер»).

Принадлежал к крайне великодержавным политическим течениям. В 1993-м был на стороне противников режима.

Книги: «Московский спрут» (1993), «Москва – империя тьмы» (1995), «Сломанный меч Империи» (1998, переиздание – 2002), «Битва за небеса» (2000, переиздание – 2002). Женат. Отец двоих дочерей.

Юрий Крупнов

Родился в 1961 году в г. Электросталь, вырос в Ногинске, живет в Москве.

Председатель движения «Партия России» и общественной организации «Образовательное общество», советник Российской Федерации 1-го класса, лауреат премии Президента Российской Федерации в области образования.

Работал в Российской академии образования и Министерстве образования РФ. В 1992 году совместно с Независимым методологическим университетом организовал издание альманаха «Россия-2010», посвященного восстановлению России как мировой державы через опережающее развитие промышленности, образования и науки на принципах тысячелетней самобытной государственности.

В 1996 году организовал Институт учебника «Пайдейя». В 1996-2000 годах Институтом учебника «Пайдейя» разработано и выпущено 32 экспериментальных учебника.

В 2000 году в составе коллектива стал лауреатом премии Президента Российской Федерации в области образования за 1999 год.

В октябре 2001 года организовал общественное объединение «Образовательное общество», а в марте 2002 года – общественное объединение «Партия России».

Далекий звук автомобильных моторов заставил его схорониться в придорожной лесополосе. Вжавшись в густую траву, он замер, сжимая в руках самое главное свое богатство – старый автомат Калашникова. Слегка приподнявшись на локтях, он вперился взглядом в полотно разбитой автострады.

Кажется, то был какой-то гуманитарный конвой. Впереди катили две бронемашины «Брэдли», развернув пулеметные башни «елочкой». Первая – направо, вторая – налево. Мелькнули белые американские звезды на скошенных зеленых бортах. Дальше шла колонна тупоносых грузовиков со значками сил ООН на дверях кабин. Взгляд выхватил головы солдат в затянутых камуфляжной тканью касках, белозубую ухмылку на негритянской роже…

Обдав шоссе облаком выхлопных газов, колонна скрылась за поворотом, оставив справа ободранный дорожный указатель «Ольховка – 5 км». Человек, залегший в лесополосе, снова чутко прислушался. Ничего. Он ощупал подсумки. Озадаченно подумал о том, что осталось всего два с половиной магазина к автомату и всего одна банка тушенки. Вчера ночью он пробовал обшарить обгоревший остов подбитого бэтээра у обочины в поисках патронов. Тщетно. Кто-то поживился уже до него, оставив в мертвой стальной коробке только груды разлагающегося человечьего мяса. А значит, очень скоро придется выйти на охоту. Нет, дальше по дороге он не пойдет – впереди явно расположился блокпост сил ООН, или как там еще. В одиночку с ним не сладить.

Человек извлек из-за пазухи засаленный автодорожный атлас, открыл нужный лист, что-то напряженно соображая. Вид человека был ужасен: грязная камуфляжная одежда, дикая борода, засаленные космы шевелюры. И – дикий блеск в глазах.

Нет, отлеживаться придется до сумерек. А там… Может быть, чем-то съестным доведется разжиться в этой Ольховке. Может быть…

В обнимку с автоматом он забылся чутким сном в кустах. Пришел сон, тревожный и призрачный. Снилась маленькая Людмилка. Вот она, сидя на диване, протягивает ему розового зайца. Такую забавную куклу-перчатку. «На уку… На уку одеть… Заесь…» – лепетала ему во сне дочка, прося надеть зайца на руку и поиграть с ней. Человек проснулся, оскалив зубы, сморщившись, словно от дикой боли.

Сколько прошло с тех пор? Всего два месяца. Тогда, в июне, НАТО в первый раз бомбило Москву. Крылатая ракета целилась явно в казармы бригады внутренних войск на Подбельского. Но что-то засбоило в ее мозгах – и «томагавк» врезался в многоквартирный дом брежневской постройки. Тогда, когда сам человек спешил домой с работы. Восемьсот килограммов взрывчатки превратили дом в груду щебня. И там, под обломками, осталось все, что было у человека – жена и дочь, книги, рукописи, жалкие сбережения.

Он смог сохранить рассудок, разгребая окровавленными руками бетонные обломки, бросаясь на скрученные прутья арматуры, слушая стоны из-под завалов. А потом разжился вот этим старым АКМ, вырвал кое-что из разрушенного склада и двинул прочь из обезумевшей столицы. С одной мыслью: на юг! Туда, где еще могут быть люди, готовые драться…

В первые дни было сравнительно легко. Тогда удалось подкрасться к группке мародеров и расстрелять их, добыв кой-какое золотишко, еду, патроны и даже пачку долларов. Тогда его вырвало жестоко – до желчи. Превозмогая головокружение от запаха теплой крови, он обшарил одежду убитых, забрав все ценное. К сумке с консервами и хлебом он не мог притронуться еще два дня.

Он уходил из обезумевшего города, и ветер трепал остатки старого рекламного плаката на обочине: «Третье тысячелетие – время любви, мира и согласия».

А потом был долгий путь из Москвы. На остатках энергии батареек карманный приемник приносил обрывки информации. На ультракоротких волнах царствовали возникшие оккупационные станции. Какие-то ушлые мальчики и девочки с русскими именами игриво сообщали сводки «сил ООН» – в промежутках между вечной эстрадой. Гораздо больше толку было от передач на английском языке – от Би-би-си. Демократия в России победила окончательно. Единой страны больше не было: образовались Поволжская федерация, Центророссия, Северокавказский союз, Ингерманландия – вкупе с Сибирской и Дальневосточной республиками. Откуда-то, как тараканы из щелей, бойко повылазили многочисленные президенты и прыткие молодые политики. Шли бесконечные интервью с «простыми людьми», бурно радующимися наступившей новой эре и прощанию с имперским прошлым. И лишь иногда говорили о боях с группами партизан на Брянщине и где-то на юге… Хоронясь по лесам и заброшенным домам, он чувствовал возникновение какой-то новой жизни вокруг. Встреченная на опушке бабка сначала до смерти его испугавшись, потом перекрестила его, поделившись тремя круто сваренными яйцами. Причитая, рассказала, что в их поселке уже обосновалась новая полиция. Те же омоновцы, подчиненные комендатуре Полицаи…

– А вообще у нас немцы стояли, милок.

– Какие немцы, мама? Америкосы.

– Не, сынок, немцы. С черными орлами на рукавах. И говорят, как лают: «нихт», «лос», «цурюк»…

– Понятно. Бундесвер.