Центурион - читать онлайн книгу. Автор: Елена Долгова cтр.№ 110

Мы шли плечом к плечу, призрак при всей своей эфирной сущности умудрялся вполне предметно стучать ботинками по мостовой. Цель прогулки – белого камня палаццо – выходило роскошным фасадом на маленькую уютную площадь. Колонель провел меня вовнутрь, путаница комнат не отложилась в моей памяти, зато я точно помню – внутренний двор окружала арочная галерея. Подле небольшого бассейна, заполненного пустотой, стояло резное кресло. В кресле, опустив лишенную растительности голову, сидел полный горбоносый старик в черной расстегнутой шелковой рубашке, его колени укрывал мягкий кротовый плед. Фигура, в отличие от силуэта колонеля, казалась несколько менее призрачной. Я вежливо кивнул и представился, “Элвис Миниор Лютиан Аналитик,” – сдержанно ответил он. Я присел на край бассейна, выпуклые глаза старика смотрели мне прямо в лицо, пауза затягивалась, он прервал ее сам, вздохнув и закашлявшись. Я немного знал о его жизни и кое-что про обстоятельства смерти. Иллюзия реальности Аналитика была потрясающей.

Что я могу еще добавить? Не стану дословно передавать наш разговор, это заняло бы увесистый том – время в Лимбе летит совсем не так, как в мире вещей. Остановлюсь на главном. Если верить Элвису Лютиану, то во вселенной существует бог. Мне, как убежденному атеисту эта идея всегда представлялась чужеродной – она словно ищет и не может найти уголок в упорно отвергающем ее рассудке. Тем не менее, если принять эту гипотезу, она объясняет многое.

Итак, бог – Создатель, Именователь, Мировой Разум, имя в данном случае не существенно – есть. И он умирает. Время жизни этого существа непредставимо огромно, но не бесконечно. Быть может, его кончина – только уход в иные, лучшие пространства, но тогда я, потрясенный до глубины души, не задавался этим вопросом. Умирание бога уже затянулось на эпохи, быть может, оно продлится еще сотни лет.

Я молчал. Аналитик продолжил. Способности псиоников – всего лишь наследство. Прощальный дар Именователя.

Помнится, Аналитик добросовестно пытался мне объяснить избирательность дара. Все сводилось к случаю. Передача наследства шла постепенно, сначала одарялись редкие счастливчики, потом – их потомки, в конце концов – тысячи людей. До тех пор, пока…

Аналитик откинулся в кресле, словно прислушиваясь к подавленной боли. Я понял без слов. За мною стоял опыт экспедиции в Аномалию, пустая дорога на восток и в жирной копоти придорожный столб. Оказалось, что пси-дар – не благо. “Не всегда благо,” – поправил он. “А как же всемогущество мысли?” Аналитик сдержанно рассмеялся. “Вы про кассету? Это был мой личный обман”. Я внутренне согласился, существо, у возможностей которого есть предел, не может раздавать неограниченный ментальный дар другим. Я сдержанно поинтересовался причинами лжи.

Пожалуй, его ответ поразил меня едва ли не больше всех иных подробностей Лимба. Оказалось, что Аналитик при жизни манипулировал всеми – Хиллорианом, Фантомом, всей Системой Пирамиды. Мною – заочно, уже после своего самоубийства, через экспедицию и все того же обманутого Хиллориана. Колонеля он обманул дважды, сначала запугав перспективой нарушения фундаментального исключения Калассиана, потом сообщив правду о миссии Мюфа и ложь о мнимо существовавшем и якобы утраченном по вине Хиллориана всемогуществе.

“Зачем?” “Мне нужно было его отчаяние.” “Но цель?” “Моя цель – вы. Ваши взаимодействия с ним, ваша судьба и мотивации.” Признаться, это было последним, что я хотел бы услышать. Оказаться целью Элвиса Миниора Лютиана при любом раскладе – удовольствие сугубо ниже среднего.

Он говорил и говорил, и я верил ему, хотя знал, что вера моя опрометчива до безумия. По какой-то сложной причине, рассчитанной Аналитиком в Системе, я был винтиком, на которой держалась вся комбинация. “Мы должны создать общество, в котором дар Именователя не смогут сделать злом.” Я удивился, разве бог в традиционной концепции может быть источником зла? “Именователь не зло, он по-своему любит нас. Но во зло можно использовать все, любой дар, даже талант, даже свободу.”

“А нельзя ли обойтись без сомнительных подарков свыше?” – спросил я. “А вы бы выбросили такое? Вы бы сумели подавить соблазн? Вспомните коня Сея.” Я напряг память – Элвис намекал на древнюю легенду о заколдованном коне, который обрекал владельца на несчастье. Каждый новый владелец, прекрасно зная об участи предыдущего, теме не менее, вожделел чуда. Элвис Миниор погладил кротовый плед и неожиданно брюзгливо добавил: “Когда дела устаканятся, отпадет печальная необходимость в таких, как я.”

Я понял, что пора уходить. Напоследок я поинтересовался антиподом Именователя – если выбрать концепцию, в которой присутствует не абстрактный Мировой Разум, а настоящий бог, так должен же, в конце концов, быть и дьявол. Хотя, по мне так сам Элвис Миниор Лютиан Аналитик и есть самый настоящий сатана.

“Оркус? Мы сами создаем себе зло.”

Я уходил по арочной галерее, унося в душе этот двусмысленный ответ Аналитика.

Вежливый призрак Хиллориана ждал меня за порогом. Мне показалось, что он не хочет расставаться – я прибавил шагу, покидая серо-розовый город. Колонель упрямо брел следом до самых скал.

Уход из Лимба давался тяжело. Казалось, тяжесть города тащит меня вниз, камень под пальцами крошился, уступы скалы ускользали из-под ног. Почти на середине пути я увидел бесформенный комок, прилепившийся к скале. Им оказался злосчастный Ральф. Каленусиец был все еще жив, он зацепился за что-то и теперь ненадежно висел, явно не имея возможности дотянуться до подходящей опоры. Я не видел лица его – только макушку, висок, мокрые от тумана волосы. Я задержался ненадолго, закрепился как мог, нашел на ощупь его ледяную руку, сжал ее, и потянул каленусийца на себя. Несколько секунд мы болтались между небом и землей, потом он справился, ухватившись за уступ неподалеку.

Восхождение закончилось без эксцессов и в полном молчании. Там, наверху, не было никого. И все так же я ощущал незримое присутствие маленького замерзшего существа. Присмиревший Ральф молчал, стараясь смотреть мимо меня. Мы вместе, встав лицом к обрыву, пятились в мутное облако, потом исчезло и оно, превращаясь в мираж, в холодный утренний туман, в горький, почти невидимый дым догоревшего костра…

Я очнулся и обнаружил, что лежу ничком на той самой круглой огороженной поляне, Фалиан нетерпеливо тряс меня за плечо. Ральф, бледный до трупной синевы, но живой, валялся рядом. Я встал и пошел прочь, не обращая внимание на яростные окрики луддитов. Наверное, я шатался как пьяный. Уже близ окраинных домов Туле я почувствовал легкую боль в кисти. На двух фалангах левой руки, у основания ногтей, там, куда пришелся удар Ральфа, сочилась кровью глубокая рваная ссадина.

“Относительность реальности.”

Ну и во что мне теперь верить или не верить?

Dixi.

* * *

Хэри Майер скептически прищурился на свечу в медном подсвечнике.

– Dixi? “Относительность реальности”? Причем здесь моя книга? Фанатики накачали вас наркотиком и оставили спать на поляне. Успокойтесь. Вы пересказали собственный бред – несомненный и стопроцентный. Нематериальное невозможно облечь в такие яркие вещественные образы, пси-сфера – лишь мир абстрактных идей. К тому же, просчитать и организовать события на годы вперед – такое недоступно никакому Аналитику, никакой Системе Пирамиды. Кстати, каким образом в дело попал этот несчастный Ральф?