Каменный век. Книга 6. Люди Быка - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Щепетов cтр.№ 31

Толпа на некоторое время притихла, а потом раздались возмущенные голоса:

– Ты что же, гад?! Играй, паскуда, пой, пока не удавили!

– Высоцкого знаете? – приоткрыл один глаз Семен. – Все равно не буду! Пока выпить-закусить не дадите!

Он вновь закрыл глаз и демонстративно захрапел.

Конечно же, вскоре появились и лепешки, и пиво, и даже корытце с неким подобием каши. В общем, концерт начался. После каждого номера исполнители требовали новых подношений. Сушеную рыбу и лепешки поприличней Семен складывал в мешок, а все остальное исполнители выпивали и съедали сразу.

Первое впечатление не обмануло: судя по количеству и качеству «платы», деревня эта жила в относительном достатке, жители были не очень прижимисты и прямо-таки жаждали развлечений. В запасе у Семена имелось несколько серий концертных номеров: «пляски пьяного лешего», «песни дикого гургула» и… «коронка». Он решил все сразу не показывать, а растянуть программу на несколько выступлений. «Коронку» же приберечь напоследок, когда оперативные запасы туземцев истощатся и они начнут жадничать. Планы эти вскоре пришлось изменить.

Ночевали трубадуры в обычном месте – под навесом в центре деревни, где, вероятно, осенью обмолачивался и сушился урожай. Утром Семен запил пивом пару лепешек, в очередной раз подивился тому, как можно постоянно питаться такой гадостью, и отправился знакомиться с селением. Народ занимался своими делами и особого интереса к нему не проявлял. Семен, в свою очередь, ничего интересного тут не обнаружил, кроме странной группы построек на краю деревни недалеко от речного обрыва – две низких широких хижины и навес, крытый корой. Естественно, он туда отправился и вскоре понял, что нашел то, что давно искал, – гончарную мастерскую!

Народу тут работало много – человек пятнадцать, мужчины и женщины. Кто-то мял босыми ногами глину, кто-то лепил посудины ленточным способом, кто-то украшал их оттисками раковин или просто вмятинами от галек. Под навесом сушились сырые изделия, а в стороне были соштабелированы уже обожженные. Семен их рассматривал довольно долго и пришел к выводу, что, пожалуй, вся виденная им в этих краях керамика происходит отсюда. Здесь она делается явно не для себя (слишком много), а на продажу, точнее, на обмен. Разнообразие изделий невелико – плоские блюда, кружки, миски и «котлы» для варки разных размеров.

Появление Семена внесло некоторое разнообразие в скучный труд гончаров – над ним стали подсмеиваться и обзывать гургулом с разными прилагательными. Делалось это беззлобно, и артист решил не обижаться: он мысленно перевел на местный язык длинную фразу, в которой фигурировали мужские и женские половые органы, а также разные способы их взаимодействия. С милой улыбкой он сообщил эту фразу гончарам, и они вытаращили глаза от изумления. Потом привели их в норму, принялись смеяться и требовать повторить, только помедленнее. Семен откликнулся – еще раз объяснил мужикам, за кого он их держит. Мужики не обиделись и стали фразу разучивать, причем довольно громко. Женщины, мявшие глину, посоветовали им заткнуться, что, разумеется, выполнено не было. Семен, как джентльмен и офицер запаса, вежливо извинился перед дамами и рассказал им (без обиняков!), что, как и сколько раз он хотел бы проделать с каждой из них. В ответ одна из красавиц густо покраснела и довольно метко запустила в Семена шматком глины. Та, что была постарше, начала кричать неприличные слова и бурно выражать сомнение в сексуальных способностях «грязного гургула». В общем, завязалась утонченная светская беседа, доставившая и участникам, и слушателям огромное удовольствие.

Чтобы закрепить добрые отношения, Семен устроил небольшой спектакль: притворился пьяным в «сосиску» и стал изображать, будто хочет что-то выпить из свежевылепленной посудины, похожей на толстостенный стакан. Пальцы его дрожали, и стакан из них выскальзывал. Мужики дружно смеялись и, вспомнив вчерашнее, хлопали грязными ладонями.

– Хорош веселиться! – строго сказал Семен и с важным видом поднял указательный палец. – Учитесь, пока я жив! Вот как надо!

После чего он раскатал комочек глины и приделал к «стакану» ручку.

– У-у-у, – сказали мужики и сгрудились вокруг изделия. – Да-а-а…

Воспользовавшись паузой, Семен подобрал с земли довольно толстую полуметровую палку и принялся обмазывать ее керамической массой, макая время от времени ладонь в миску с водой. Народ занялся обсуждением достоинств и недостатков усовершенствованного стакана и не обращал на гостя внимания. Когда же обратил, в руках у Семена был почти законченный, грубый, но натуралистичный макет… Ну, в общем, макет того, что «цивилизованные» питекантропы при людях скрывают набедренными повязками.

Восторженный вой приветствовал рождение нового произведения искусства. Оно пошло по рукам и в этих умелых руках быстро приобрело еще более натуральный вид. Женщины, продолжавшие мять глину, вытягивали шеи, пытаясь рассмотреть, что там происходит в мужском коллективе. Коллектив заметил их любопытство и отреагировал – дам окружили и начали демонстрировать им Семеново произведение, делясь соображениями по поводу того, как его можно использовать. Фантазия у мужиков оказалась буйной… Тетки отругивались, как могли, но силы оказались неравными – гогот стоял на всю деревню. В конце концов женщины, помогая друг другу, выбрались из глины, растолкали мужиков и убыли в направлении хижины старейшины – жаловаться, наверное.

Веселье стало стихать и, чтоб поддержать его на должном уровне, Семен предложил совместными усилиями изготовить макет некоторой части женского тела соответствующего размера. Идея была подхвачена с большим энтузиазмом, но выполнить задуманное до конца не удалось. В мастерскую явились сразу два деда и принялись наводить порядок – драконовскими, надо сказать, методами. В общей сутолоке все новые произведения, включая усовершенствованный стакан, были уничтожены, а Семен огреб клюкой по спине. Впрочем, он был далеко не единственным пострадавшим.

Мужики вернулись к своим горшкам и мискам, тетки возобновили бесконечное топтание в глине, а Семен, почесывая ушибленную спину, побрел к себе под навес. Удар стариковской палки пошел ему во благо: смутный план, возникший при виде штабеля готовой посуды, обрел четкие очертания. На току Семен хлебнул местного пива, заработанного вчера, и за контуром генерального плана выстроилась вереница планов локальных, обеспечивающих выполнение основной задумки. Так и так получалось, что придется устраивать премьеру «коронного» номера – нужен хороший заработок. До вечера было еще далеко, и Семен вместе с Нилок отправился в ближайший березняк – репетировать.

За свою короткую, но бурную артистическую карьеру Семен успел убедиться, что наибольшим успехом у мирного населения пользуются почему-то песни В. С. Высоцкого. Вначале он пытался делать нечто вроде перевода текстов на здешний язык, но вскоре убедился, что игра не стоит свеч – оно и так действует, особенно если петь с надрывом и сопровождать исполнение посылом соответствующих «мыслеобразов».

Присутствие в деревне «бродячих артистов», вероятно, несколько изменило распорядок жизни: бригады лесорубов начали возвращаться задолго до вечера, чем вызывали неодобрение старейшин. Примерно со второй половины дня народ с делом или без дела шарахался по центральной «площади». Одна из женщин принесла чем-то набитый мешок, уселась на него и, на виду у всех, принялась кормить грудью ребенка. Грудь, правда, наружу она не выставила, а высунула лишь сосок через прорезь в рубахе. Юмор ситуации заключался в том, что расположилась она там, где позже должен был образоваться первый ряд зрителей, – заняла место! Народ это понял, и началась цепная реакция – люди тащили чурбаки, бревна, тряпки, располагались на них по кругу и начинали заниматься своими делами – выпивать, закусывать, кормить детей, обсуждать новости и ругаться с женами. Две женщины что-то шили, а один мужик принес охапку прутьев, уселся возле нее и очень ловко продолжал плести начатую ранее корзину. Те, кто подходил позже, – самые работящие – оказывались в проигрыше. Им доставались лишь задние «стоячие» места. Начались пререкания и ссоры. Старейшины были явно недовольны происходящим, но, похоже, у них хватило ума не испытывать прочность своей власти, противореча пожеланиям трудящихся.