Клинки Порубежья. Книга 1. Окаянный груз - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Русанов cтр.№ 74

– Время выгадать хочешь?

– Да просто солнце последний раз увидеть…

– Хорошо. Обещаю. Слово чести.

– Верю. В-третьих, не вешать нас и не топить. Это последнее условие.

– Не вешать и не топить? Хорошо. Козма?

– Да, мазыл Тоадер!

– Слышал?

– Так точно!

– Запомнил?

– Так точно!

– Перережешь горло. Каждому. Сам. Молодым не доверяй – напортят.

– Слушаюсь!

Командир угорцев прищурился, подкрутил ус:

– А теперь слушай мое условие, пан Юржик.

– Слушаю.

– Ежели наврешь или по ложному следу отправишь, считай, не было нашего договора. Перед Гредзиком извинюсь и попрошу вами заняться. Поверь, лучше бы тебе не врать.

– Я постараюсь.

– Я надеюсь. Говори.

Ендрека опустили на прежнее место, и он, не веря своему счастью, тупо глядел в темноту, краем уха улавливая обрывки фраз пана Бутли.

– Гоните прямо по этой дороге… К хоровскому тракту… Телега запряжена парой – рыжий и гнедой коньки… В охране два человека…

«Что он морозит? – подумал медикус. – Откуда может знать про хоровский тракт? Может, они удрали назад, к Выгову? Хотя нет. Если бы к Выгову, рошиоры их раньше схватили бы, чем нас».

– Один кругломордый, волосы русые, годов сорок. Кличут Мироедом. Саблю в руках держит, как сковородник. Второй – Квирын. Усы бурые, на висках седой, щеки впалые, малость сутулится. С саблей не в ладах, но из арбалета может засветить – мало не покажется. С ним осторожнее…

– Не учи. Дальше…

– А что дальше? Все. Теперь все от ваших и ихних коней зависит. Кто шустрее, тот и выиграл.

– Ну, как скажешь, пан Юржик. Тебе нет выгоды брехать… Митрян, Гицэл! Седлайте коней. Гоните по этому проселку до хоровского тракта. После на Хоров. До рассвета телегу не сыщете – вертайтесь. Мы с паном Юржиком по-иному поговорим. Козма!

– Слушаю, мазыл!

– Этих в дом. И стеречь пуще королевского венца.

– Будет исполнено.

Тоадер развернулся на каблуках и зашагал прочь. Ендрек с паном Бутлей перестали его интересовать. По крайней мере, до восхода солнца.

– Ну что, вставайте… – Козма осторожно, совсем без злобы, толкнул Ендрека ногой в бок. Что за человек? Только что прирезал тяжело раненного, беспомощного Хмыза. Убил буднично, как кметь колет свинью или режет барана.

– Встанешь тут с вами, – огрызнулся пан Бутля. – Все бока отлежал.

– Вот заодно и разомнешься… – Козма поддержал поднимающегося пана Юржика под локоть.

– Лучше б развязал.

– Ага. Ищи дурня.

– Да ладно. Куда я денусь? Вас же десятка два.

– Если мазыл Тоадер прикажет, развяжу. А так – нет.

– Вот ты какой… Занудливый. Ну, хоть бы спереди руки связал, что ли… До ветру хочется – невтерпеж. Ты мне, что ли, гашник развязывать будешь?

Козма сплюнул в пыль:

– Ищи дурня.

– Ну так перевяжи. Свяжи спереди. Жаль, я еще одно условие Тоадеру вашему не поставил…

– Это еще какое? – Козма поднял Ендрека. – Стой, малый! Стой, не падай… Так какое там условие?

– Горелка у шинкаря больно хорошая. Я бы с дорогой душой четверть ведра употребил бы. Все равно не усну до рассвета.

– Четверть? Да ну?

– А то! Легко.

– Брешешь…

– Кобель брешет. А я, замежду прочим, шляхтич в двенадцатом колене.

– А это ничего. Завтра утречком будешь покойник в двенадцатом колене. Да стой же ты, малой!

Козма встряхнул Ендрека и, отчаявшись удержать валящегося навзничь медикуса, крикнул своим:

– Эй, Вэсил! Иди-но сюды-но! Пособи!

Вэсил примчался едва ли не бегом. Видно, Козма был не простым рошиором, а не меньше урядника. Или как там зовется эта должность в Угорье?

– Держи его! Заморил, слабосильный…

Схватив Ендрека за плечи, Вэсил вдруг охнул и начал заваливаться.

– Ты что, сдурел?! – заорал возмущенно Козма и неожиданно осекся, согнулся, хватаясь за плечо.

Падая вместе с рошиором – Вэсил так и не разжал пальцев, вцепившихся в Ендрекову тарататку, – студиозус увидел торчащий меж пальцев Козмы самострельный бельт.

Пан Юржик присел так быстро, что не удержался на ногах и шлепнулся на спину.

– Наши? – одними губами спросил Ендрек.

– Похоже, – откликнулся пан Бутля.

А из лесу вылетали верховые. Поляна, на которой притулился шинок Лексы, не отличалась особой шириной – не разгонишься. Зато и спешенные угорцы не успели приготовиться к отпору, а над их головами засверкали сабли.

Десяток всадников, не меньше.

Пронзительный свист, как у разбойничьей хэвры, заметался между деревьями.

И тут же радостный уху малолужичан клич:

– Белый Орел! Бей-убивай!!! Шпара! Шпара!

– Войцек? – удивленно воскликнул медикус, пытаясь приподняться.

– Да лежи ты, дурень! – Пан Юржик толкнул его плечом. – Под шальной бельт угодить захотел?

Кличу богорадовского сотника вторили четверо шляхтичей на справных долгогривых конях:

– Беласець! Беласець и честь! Белый Заяц!!!

Неужели братья Беласци? Откуда? Им-то зачем чужая свара?

Надо отдать должное рошиорам, они не сбились в напуганное стадо, а оказали яростное сопротивление.

В особенности мазыл Тоадер.

Кривая сабля его порхала в руках, как легкий мотылек над капустным полем. Конь налетевшего Беласця – кажется, Цимоша, точнее Ендрек не разобрал – получил острием по храпу, заржал, взвился на дыбы. А рошиор жалящим ударом разрубил всаднику ногу и нырнул в толпу.

– А ну-ка, помоги его перевернуть, – едва слышно из-за шума схватки попросил пан Бутля, кивая на безжизненного Вэсила. – Ножик вытяну, развяжемся…

Ендрек посторонился, но тут сверху донеслось:

– Я тебе вытяну!!! – Козма навис над паном Юржиком, замахиваясь саблей. – Обдурил-таки, хорий выкормыш!!!!

Но ударить рошиор не успел. Вжикнула чья-то сабля, и медикус с оторопью увидел, как отделяется от плеч голова. Первый раз в жизни! И с удивлением подумал про себя, что устал удивляться и пугаться. Интересно, на сегодня или вообще на всю жизнь?

Он поискал глазами, кто же завалил угорца, и понял, что пугаться еще не разучился.

Пан Гредзик небрежно взмахнул саблей, стряхивая прилипшие к лезвию капельки крови. На его лицо страшно было смотреть. Скорее не лицо, а кованая личина. Далекие предки зейцльбержских рыцарей, приплывая с севера на узких многовесельных ладьях, оснащали шлемы такими уродливыми металлическими масками – для вящего страху жителей побережья, которое они грабили, а затем там обосновались жить.