Против ветра! Андреевские флаги над Америкой. Русские против янки - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Коваленко cтр.№ 44

— Повреждения? Потери?

Слушает доклады, отдающие тяжелой работой. Но пожар тушат, поступление воды не превышает мощности помп, тяга доведена до полной… Потом левая рука сама стягивает фуражку, правая поднимается ко лбу и кладет медленный крест. Двое — осколками пушки, четверо — щепой, один в машине обварен насмерть из сорванной трубки… Снова будет печальная служба — в море. Груз принят, пора прорываться домой. Везти руду для будущей брони и медь для снарядов. А что на помпах — это нормально, трампы так, бывает, месяцами ходят. Пока помпы в состоянии откачать воды больше, чем ее поступает, — чего бояться? Впереди гостеприимные верфи Чарлстона, в котором заканчивают обдирать разломанный остов «Нью-Айронсайдз». Вместе с тем, что взято в Гаване — за хлопок и кровь, — выйдет достаточно железа и золота, чтобы ранней весной верфи покинул не хлопковый, а нормальный, железный броненосец.

Вот тогда судьба «Анаконды» и решится окончательно!

А прапорщик Гришин будет стоять при расколотом орудии и упорно требовать у самого ла Уэрты:

— Почините ее!

На все объяснения, что заварить лопнувший по длине ствол в Чарлстоне нельзя — даже у Круппа, даже в Англии! — будет следовать одно:

— Хорошая пушка, точная. Да что там — лучшая она у нас была! И она не виновата, это канониры картуз с мелкозерным порохом вогнали, в спешке-то… Так она только и взяла, что подносчика да заряжающего. Брызнула бы в стороны — вся погонная батарея сейчас бы рыб кормила. Почините ее, капитан. Хотя бы под половинный заряд! Больно точная.

Он хлопал по чугунному стволу, словно кавалерист — по шее коня, сломавшего ногу. Капитан Уэрта не нашелся, что ответить. Совершенно не ожидал, что к пушке кто-то будет относиться как к живому существу. Держаться за нее, даже сломанную и разбитую. Привык к другому… К идиотам, которые из невежественного интереса сунут в воздушную камеру заряд пироксилина.

Потому — растерялся, потому — молчал, а русский, почувствовав слабину, говорил все громче…

— Отец? Что тут? Мистер Гришин, добрый день!

Еще и дочь из-за спины выскакивает. Не хватало, чтоб Берта заразилась одушевлением неодушевленного и начала относиться к изделиям, как к котятам. И не пускать очевидный лом в переплавку!

— О какой пушке речь? Номер два? Заводской… — девочка приложила руку ко лбу, но цифры выдает без запинки.

— Точно, — подтвердил Гришин, — именно она.

— Покажите повреждение. Это? И только? Ясно… Мистер Гришин, я лично займусь вашим орудием. Уверяю вас, через две недели получите назад как новенькое. Да, решительно обещаю!

— Но…

— Никаких но, па-а. Конечно, лично заботиться о каждой пушке я не могу, но эта — не каждая. В качестве исключения. Тем более, я точно знаю, что нужно делать!

Если это так, то старому дураку пора на покой. Не столько из-за того, что дочь обошла, хотя ее никто не учил ни баллистике, ни сопротивлению материалов — сколько из-за того, что не разглядел в девочке артиллерийского гения. Если это не так… Гнать ее с завода! Не хватало еще в семье артиллериста-экспериментатора.

Но вот русские довольно кивают и отдают смертельно раненного бойца похоронной команде… да что за мысли! Обычной рабочей команде с завода.

Дочь шепчет на ухо:

— А знаешь, что я придумала, па-а?

И что? Заварить трещину, поверх посадить обсадку толщиной с обычное орудие? И новые тройные стяжки. Весить будет побольше «Болотного черта». Нет, она говорит…

— Разорванное изделие — в переплавку. Новая пушка получает тот же номер, в паспорт вносятся новые характеристики — якобы после ремонта. Только русским не говорить. Хитрая я, правда?

— Нет, — недоверчивый взгляд. — Ты у меня умная, дочь. И никуда я тебя из конторы не отпущу. А вместо этого постараюсь уговорить мистера Мэллори официально назначить тебя ко мне заместителем. Хоть жалованье будет на иголки…

Берта важно кивает. Потом, не выдержав, виснет на шее. А что? Не смотрите, что у Горацио ла Уэрты голова в седине — он еще крепок, как скала. Вполне в состоянии донести дочь до экипажа. Вот с женой похуже. Марта, родив шестерых — а выжило трое, — несколько раздалась вширь. И весит, словно кованое ядро к одиннадцатидюймовке…

Орудие номер два, левое носовое, сделает еще не одну сотню выстрелов. Его не разорвет, и оно всегда будет самой точной пушкой «Александра Невского»!

Начало мировой войны в сентябре 1863 года — не первый из периодических всемирных военных пароксизмов человечества, но первый, о котором мы можем с уверенностью сказать: его начало не позднее сентября того года было абсолютно предопределено. Сентябрь был последним сроком… к чести Европы, она держалась до последнего.

К 1863 году напряжение дошло до предела, кризисы следовали непрерывной чередой, и если не один, то другой неизменно привел бы к началу войны — войны, в которую неизбежно втягивались все державы, имеющие сколько-нибудь заметный вес.

Теперь можно только гадать, как выглядели бы воюющие коалиции, если бы война была спровоцирована не Индийским, Польским и Франкфуртским кризисами, а каким-нибудь иным сочетанием — например, голштейнским, венецианским, балканским… Тогда, вероятно, мы увидели бы Австрию и Пруссию, в едином строю выступающими против Дании, поддержанной Швецией и Норвегией; Францию, вместе с Италией наступающую на Вену; русские эскадры, базирующиеся на Нью-Йорк и вместе с североамериканцами перехватывающие английские суда…

Что, если бы Франц-Иосиф предпочел попытке объединения Германии надежное удержание границ? Тогда, во Франкфурте, он был действительно велик: и когда объявил о присоединении Австрии к Германскому таможенному союзу, и когда согласился разделить высшую власть с высоким съездом, отдав в руки собрания государей вопросы войны и мира для всей Германии, но в особенности — когда он бросил Галицию под ноги немцам — всем немцам мира…

Его жест был понят. Восстановление Польши… Старинная, феодальная щедрость. Кость либеральным партиям. Смертельный удар Пруссии и болезненный — России. Готовность идти до конца. И — главное.

Вена показала, что лоскутная империя для нее — лишь предмет торга. А Германия — превыше всего. На съезд приехал император Австрии — его покинул кайзер Германии и венгерский король… Под громовое «Хох!» над Европой нависла тень империи Карла Пятого. Война… немцы не думали, что коалиция с Францией и Великобританией может не то чтобы проиграть — встретить значительное сопротивление.

Отсталая Россия, бедная маленькая Пруссия, слабейшая из великих держав. Серьезный ли это враг? Никто в те дни еще не мог представить силу казнозарядной винтовки Дрейзе… Но в Европе был человек, готовый играть в войну с любыми шансами — и он привел народ на бойню. Когда французы двинулись на Рейн, а австрийцы — на Вислу, на занятый французами Рим и на австрийскую Венецию рванулись гарибальдийские полки.