Земля Великого змея - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Кириллов cтр.№ 71

Тоже мне праведник, подумал Ромка, сам-то все рассказал и не устыдился, а меня чехвостит, но вслух этого говорить, конечно, не стал.

— Что вы, дон Херонимо, я состава знать не знаю. Но мне нужна причина, способная заставить тюремщика открыть клетку. Он не великого ума, может и поддаться на эту хитрость.

— А что будет со мной? Вы хотите оставить меня здесь? — в голосе Агильяра появились плачущие нотки.

Ромка почесал в затылке. Признаться, о судьбе книжника он и не думал.

— Как можно, дон Херонимо! Я потребую взять вас в качестве толмача.

— А что будет потом, когда клетка откроется? Вы убьете этого заблудшего сына Божьего?

— Нет, выбью дух и запру в камере. — Тут Ромка не кривил душой, убийства ему претили.

— А потом мы отправимся в покой великого правителя? — теперь в голосе Агильяра слышался испуг.

— Да бог с вами, — откликнулся Ромка, поежившись от перспективы оказаться в заполненных вооруженными стражниками коридорах. — Нам бы только выбраться на поверхность, срезать лодку и предупредить Кортеса. — Он еще раз поежился, вспомнив о чудовище в озере, но пугать сверх меры добрейшего дона Херонимо не стал. — Ну, кричите же.

Книжник подошел к решетке, помялся и пропищал что-то на напевном мешикском наречии.

— Громче, громче, — подстегнул его Ромка.

Де Агильяр повторил то же самое, но уже несколько окрепшим голосом. Помолчал, прислушиваясь. Тюремщик не шел.

— Дон Херонимо, вы же пастырь, хоть и очень бывший. Представьте себе, как читаете проповедь с амвона целой толпе язычников, и нужно, чтоб ваш голос проник в сердце каждой заблудшей овцы. Ну!

Голос де Агильяра набрал силу и напевность. Были б в камерах стекла, точно б зазвенели. За дверью раздался топот. Взвизгнули петли. Распахнутая дверь стукнула о стену. Тюремщик вихрем ворвался в коридор, размахивая чадящим факелом. Узники снова закричали, но голос Агильяра перекрывал их гомон. Он возносился под каменные своды и гремел оттуда подобно трубе архангела Гавриила.

Ошарашенный его смелостью, тюремщик застыл посереди коридора, утирая с пухлых губ следы недавней трапезы и силясь вникнуть в суть происходящего. Наконец разобрав, что речь идет не о скудости рациона или его недостатке, он бросился утихомиривать остальных. Обмотанная тряпьем палка без разбора замолотила по прутьям.

Наведя относительный порядок, он вернулся к камере Агильяра. Книжник снова повторил Ромкину историю. Тюремщик внимательно выслушал его, недоверчиво качая головой, и повернулся к Ромкиной камере. Ничего не выражающие глаза обшарили загорелое лицо молодого человека. Его драную одежду, сквозь которую отсвечивало по-рыбьи белесое, давно не видевшее солнца тело. Худые сапоги с прилипшими соломинками. Покачал головой и развернулся на выход. Молодой человек остолбенел — его план рушился с треском догорающего факела.

Агильяр просунул птичью руку сквозь прутья и ухватил мешика за жирное предплечье. Тот одним движением стряхнул пальцы и замахнулся. Книжник отпрянул в глубь камеры, но говорить не перестал. Голос его становился все настойчивей, убедительней. Тюремщик некоторое время вслушивался в птичий щебет бывшего монаха, потом обернулся и опять подошел к Ромке. Снова пробежал безучастными глазами по едва различимой в свете факела фигуре и потянулся за ключами. Ромкино упавшее было сердце вновь воспрянуло и погнало по жилам кровь, густо замешанную на горячке предстоящей битвы.

Чтоб не спугнуть мешика, он отступил подальше от решетки и нарочито покорно склонил голову. А потом даже присел на тюфяк. Громыхнув массивной связкой ключей, мешик вошел в камеру, заполнив собой большую ее часть. Ноздри идальго обожгло луковым перегаром и вонью давно немытого тела. Огромный живот колыхнулся у самого лица, а толстенная безволосая рука нависла над головой, норовя уцепиться за волосы. Содрогнувшись от отвращения, Ромка отпрянул. Мешик сделал еще шаг, окончательно зажав его пузом в углу, схватил за шиворот и, как нашкодившего котенка, выволок из камеры в узкий коридор.

Ромка дернулся, пытаясь вырвать остатки трещащей по швам рубахи из толстых пальцев. Обмотанная тряпками палка опустилась на затылок. Боли не было, но мир качнулся и начал меркнуть. Едва не соскальзывая за край забытья, Ромка представил себе, как его, избитого и растерзанного, притаскивают в тронный зал. Допрашивают — и, быстро поняв, что он соврал и ничего не знает, отправляют на жертвенный камень. Он снова дернулся, превозмогая звон в голове и резь в подмышках от натянувшейся рубахи. Вырваться опять не удалось.

Ромка зажмурился, ожидая нового удара, но вместо этого мешик качнулся сам и разжал пальцы. Все тело молодого человека заныло от предчувствия нехорошего. Он заскреб по камню ногтями и подошвами, торопясь убраться от падающего тела. В мгновение ока оказавшись у потушенной жаровни, Ромка услышал сочный шлепок, будто на мостовую уронили кусок мяса, а потом звонкий, с треском удар, будто следом упала спелая тыква.

Обернувшись, он понял, что чутье его не обмануло — тюремщик оступился и во весь гигантский рост припечатался к каменному полу. Не тратя времени на благородство, Ромка приподнялся и обрушил на ворочающееся тело выставленный локоть. Что-то хрустнуло, индеец затих. Стихли и остальные узники. В коридоре повисла гнетущая тишина. Только булькало что-то в животе поверженного супостата. Ромка поднялся, отряхивая с рубахи несуществующую пыль. Узники опять загомонили в своих клетках и потянули руки к поверженному гиганту. Облегченно выдохнув, молодой человек поднял взгляд и встретился им с лихорадочно блестящими в свете чадящего неподалеку факела глазами де Агильяра. Тот победно улыбнулся и гордо вскинул голову.

— Дон Херонимо, неужели это вы его? — спросил Ромка.

— Да, вот этими самыми руками подцепил за лодыжку. Колосс оказался слабоват в коленях.

Молодой человек вскинул два пальца к виску, отдавая книжнику воинский салют, и, стараясь не прикасаться к жирному телу, стал шарить по полу в поисках отлетевшей связки ключей. Он заметил ее в смуглой руке, которая пыталась втащить ее сквозь узковатые прутья решетки в одну из камер. Освобождать иных узников, кроме Агильяра, в Ромкины планы не входило. Шагнув вперед, он ухватил кольцо и потянул. С той стороны держали крепко. Он наступил на пальцы каблуком и чуть повернул ногу. Узник за решеткой взвыл и выпустил добычу из рук. Преступив через чудовищных размеров ляжки мешика, Ромка встряхнул связку и пригляделся.

Подбор ключа к камере Агильяра занял минуты полторы. Замок щелкнул, дверь скрипнула, и книжник оказался на свободе. Худой и грязный, в висящей лохмотьями одежде, он порывисто обнял Ромку и тут же отстранился, устыдившись проявления чувств. Молодому человеку тоже было не до сантиментов. Быстро оглядев камеры, не лежит ли в какой без сознания флорентиец, Ромка ухватил книжника за запястье и выволок за порог.

Перед тем как захлопнуть дверь, он метнул ключи в темноту: если повезет какому заключенному до них добраться, его счастье. Иначе заглушить вопли бывших сокамерников, далеко разносящиеся по гулким коридорам, не было возможности. А зная характер борова-охранника, другие стражи могли заинтересоваться, почему он так долго не наводит любезный его сердцу порядок.