Витязь особого назначения - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Кириллов cтр.№ 17

Мужичок подошел, церемонно неся на вытянутых руках платье беленого сукна. Подол был расшит золотой нитью с камешками. Павлиньи глаза, перья жар-птиц, башни и маковки невиданных городов играли-переливались в падающем из окон свете.

— Кто ж красоту такую сотворил?

— Да есть у нас девчоночка одна. Колченогая от рождения. Но, видать, что Бог в ноги недодал, в руки-то и ушло. Такая мастерица… Евлампия, слезно прошу, не заляпай.

Мужичок торжественно передал платье с рук на руки витязю и зашагал прочь. Ягайло так же, на поднятых руках, преподнес его девице.

— Ты еще на колено встань, — хохотнула она. — И будешь прям как лыцарь с картинки. Да не красней, а повесь лучше на край, а очи опусти, а еще лучше вообще уйди. Мне раздеться надо.

Ягайло пожал плечами, положил платье на край кадушки и сел спиной. Сорвал былинку и сунул в рот, прислушиваясь к плескам и вздохам за спиной.

— Витязь, — вывел его из задумчивости голос Евлампии. — Ты задремал никак?

— Нет, задумался просто. А ты уже все? — Не дожидаясь ответа, он обернулся.

Девица стояла перед ним в роскошном платье. С мокрыми волосами, раскрасневшаяся после горячей воды. И впрямь краснá, подумалось Ягайло, а что руки-ноги великоваты, так бывает, что не свезет. Вон, мастерица, что платье вышивала, та совсем…

— Ну, ты прям не витязь, а дума боярская, — хихикнула девица. — Хватит пялиться, омывайся давай да приходи спать. Тоже намаялся, поди, за день.

— И то верно, — ответил Ягайло. — А ты ступай, мне тоже разоблачиться надо. А платье оставь, я заодно со своим постираю.

Девица кивнула и, ни слова не говоря, отправилась к лестнице. Хромоты почти не было заметно.

Вот ведь, думал Ягайло, глядя девице вослед и натирая широкую грудь ладонью, а могла бы стирку на себя взять. Бабье все-таки дело мужские порты стирать, а не наоборот. Хотя сам вызвался, чего уж теперь…

Он набрал в грудь побольше воздуха и опустил голову под воду, расчесал пятерней волосы, выполаскивая грязь и ил. Вынырнул. Еще раз прошелся ладонями по телу и, опершись на край кадушки, выскочил из нее одним движением. Фонтан поднятой им воды преломил и разбрызгал свет далеких звезд.

Ягайло нашарил на земле сверток с чистыми портами и рубахой. Облачился. Достал из-за голенища стоящего рядом сапога короткий тонкий нож, со скрипом провел по щекам и подбородку, сбривая обгорелые остатки былой растительности, зачерпывая горстью воду и сбрызгивая на сторону. Подумал, не подрезать ли сгоревшие волосы, да решил, что так только хуже сделает, и оставил как есть. Обтер нож о штанину и вернул на место. Почистил сырой ладонью ножны сабли, обмыл сапоги, поплескал воды на кольчугу. Бросил в кадушку грязные тряпки, приложив к ним платье Евлампии. Поводил в воде рукой, закручивая ее в глубокую воронку. Потом в другую сторону. Выгреб из кадушки и скрутил, отжимая со всей молодецкой силы. Опять бросил, покрутил туда-сюда и вновь отжал почти досуха. Золы б немного для чистоты, да песочка, подумалось ему, но для похода дальнего и так сойдет.

Огляделся, куда б повесить на ветерке, но вспомнил, что не в родной деревне. Люди тут проезжие, пришлые да ушлые, ну как попрут одежку? Свернул все пожитки в тугой узел и направил стопы свои к лестнице. Не касаясь перил, взлетел на второй этаж и замер в оторопи.

Никифор и Евлампия сидели прямо на полу под дверью опочивальни. Между ними стояло блюдо с жареным поросенком, дурашливо зажавшим в пасти печеное яблоко. Мелкими желтыми зубами мужичок огладывал оторванную ляжку, запивая ее квасом из стоящего рядом жбанчика. Девица же, набив полный рот, с трудом пережевывала длинную полосу мяса, оторванного от спины. По ее голым выше локтя рукам, поблескивая, стекал жир. Хорошо хоть рукава догадалась закатать, чтоб красоту-то не угваздать, мелькнуло в голове Ягайлы, а на язык вывалилось совсем другое:

— Вы что ж устроились родственника единокровного-то жрать?

— Ягайло, ты о чем? — дернув горлом, сглотнула девица очередной плохо пережеванный кусок.

— Первый раз вижу, чтоб свиньи свиненка харчили, да руками, да на полу, — нахмурился воин.

— А чем ты думал, когда, уходя, нам ключа не оставил? — посклочничал Никифор.

— Правда, Ягайло, — примирительно пробормотала сквозь чавканье Евлампия, — мы приходим, а тут такое изобилие, а животы-то подвело, как было не отведать?

— Ты не стой столбом, дверь отпирай, чтоб приличным людям гузно на жестком не отсиживать. Да и сам поешь, — милостиво разрешил Никифор.

Стараясь не наступить в блюдо, Ягайло сунул ключ в скважину и толкнул дверь. Его спутники, не переставая чавкать, подхватили с пола снедь и занесли ее в комнату. Водрузили на стол и продолжили трапезу. Прикинув размеры поросенка и скорость, с которой он исчезал в ненасытных ртах, Ягайло развесил влажную одежду на вбитых в стену колышках и присел к столу. Одним росчерком ножа отрезал себе кусок грудки и впился в нее зубами. Теплый сок потек в горло, умопомрачительные ароматы перца и душицы защекотали нос. Только сейчас он понял, что за последние два дня у него маковой росинки во рту не было. Он заработал челюстями, сквозь хруст прислушиваясь к неторопливому разговору, который вели уже порядком насытившиеся Никифор и Евлампия.

— От люди-то живут, — жаловался Никифор. — Чтоб мне телегу справить у мастера, нужно было два года, почитай, корячиться. Поле, огород, куры, гуси, коровы две. Ни отдыху, ни продыху. Жена по ночам глаз не смыкала, над прялкой маялась. Я, бывало, наломаюсь, залезу на печку, а она сидит внизу, пальчиками тонкими ниточку скручивает да на веретено наматывает, а у меня, вот те крест, аж слеза на глаза наворачивается… А тут у них аж две телеги стоят, сеном заваленные. Да хорошие такие. Одна добротная, крепкая. Хошь лес на ней вози, хошь сено, хошь покойника на кладбище, хошь невесту на свадьбу. А вторая вообще с крытым верхом. А внутри сиденья сделаны и мягким обиты. Кто же такое диво удумал-то?

У Ягайлы свело челюсти, волчий аппетит улетучился, а животе стало пусто и холодно.

— Что ты сказал? — медленно, с расстановкой переспросил он Никифора.

— Ты чего, витязь. — отпрянул мужичок, чуть не подавившись с испугу. — Почто глаз бешеным стал?

— Где ты видел крытую телегу? — спросил Ягайло, и голос его был звонок и остр как нож.

— Так там, за коновязью, когда свою телегу ставил. Смотрю, сена навалено горой. Не снопы, а как-то так… Не пойми что. Ну, я сенца чуть отщипнул, кобылке своей, а там край деревянный. Разгреб немного, полюбопытствовал, влез подальше, а там, значит… А рядом еще один сноп, — затараторил мужичок. — А под ним… Витязь, да не смотри ты так, боязно мне, — взмолился Никифор.

— Успокойся, Никишка. Нет ни в чем твоей вины, — ответил Ягайло, вставая.

Посмотрел на притихшую Евлампию. Та съежилась в углу и ответила ему жалостливым, понимающим взглядом. Если телеги из княжьего обоза тут, значит, и те, кто на него напал, убил воеводиных людей, тоже неподалеку.