Волкодлаки Сталина. Операция "Вервольф" - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Тараторин cтр.№ 40

Красные, согласно их видению, призваны были отомстить белым, то бишь расе бледнолицых, за истребление индейцев обеих Америк, за разрушение их величественных цивилизаций. Были у них и иные, еще дальше идущие и неизмеримо более зловещие планы. Революция в них играла роль лишь служанки высших (точнее, низших) неизвестных. И понеслось…

Лев же Давидович со временем сам перестал понимать, что движет им в его борьбе — учение Карла Маркса или заветы Дона Хуана (самого близкого ему брухо). Это он, старик в дырявом пончо, с то и дело вспыхивающими зловещим огоньком глазами, прислал ему ровно неделю назад заказным письмом рисунок — ступенчатая пирамида, а на ней надпись: ЛЕНИН.

* * *

Генрих немного полетал вокруг шпиля высотки. Покувыркался в воздушных потоках и, утомившись, присел на какое-то архитектурное излишество. Нехитрому для мексиканских колдунов умению парить над долинами и взгорьями, поросшими кактусами, да над зеленым ужасом сельвы обучил его брухо Хуан, который и проводил с ним курс «молодого бойца», по заданию Мюллера.

Майор колдуном был попросту вампиризирован, поскольку, согласно экспертному заключению, для работы с зоной неведомого, с зоной сверхчеловеческой Силы — Нагуалем, он был непригоден. Генрих — другое дело…

Дон Хуан раскрыл ученику, между прочим, главный секрет бытия — все, что ни на есть, и все, чему еще только суждено стать, должно быть оплачено кровью. В том числе и даже прежде всего — благодатный солнечный свет. Если соответствующих богов не питать кровью, они с досады и голодухи попросту погасят светило. В этом индейцы были уверены накрепко.

Мысль эта и Генриху приглянулась. Она, почудилось, дает ключ к пониманию последних смыслов. И он с увлечением погрузился в яркий и зловещий мир бесчеловечного культа.

Впрочем, Мюллер определил его на обучение, разумеется, с далеко идущими намерениями. И именно эти-то намерения позволили столковаться арийцам с теми, кто все белое люто ненавидел. Дело в том, что Новый Мир, каковой должен был бы родиться, точнее, возродиться, в итоге всех этих операций был вожделенной целью что тех, что других.

Короче говоря, лунные нацисты планировали глобальный катаклизм. Раскалив Солнце, путем массовых жертвоприношений, а также по сговору с космическими демонами, они не просто новый потоп замышляли вследствие таянья всех какие ни на есть льдов. Они, используя сомнамбулические вояжи Лавкрафта, договорились о взаимодействии с подводным Злом. Необходимо было синхронизировать потоп и тонко рассчитанные подвижки земной коры.

И тогда свершилось бы великое — современные континенты, населенные дегенератами, погрузились бы в океанскую пучину. А со дна поднялись бы острова древних — Арктогея и Атлантида.

Лунные колонисты, а также их собратья из Новой Швабии, что в Антарктиде, с Северного полюса и иных заповедных мест собрались бы там и дали бы старт новой эре — Золотому веку Сверхчеловека.

Брухо они соглашались инкорпорировать в элиту, поскольку обнаружили у большинства из них первую — арийскую группу крови. Впрочем, планы самих брухо не вполне совпадали с вышеописанным грандиозным триумфом воли…

Что сердца рвать, что в небе парить, у Генриха получалось неплохо. Способности к запредельному в нем жили действительно несусветные. Однако сам он в них до конца уверен не был. Адепт кровавого культа резонно опасался все же уходить в дальние перелеты. Но и домой, однако, возвращаться не хотелось.

«И хрен ли там делать, — думал он, зависнув на манер врубелевско-лермонтовского демона над Москвой. — Упырь этот беспонтовый нажрался небось до отвала и на боковую в гроб залег». Генрих с досадой плюнул, сконцентрировав в своей ядовитой слюне все клокотавшее в нем презрение к обывателям и их городу, готовому шлюхой распластаться то под чекистскими недоумками, то под дегенератами-демократами. Задумчиво проследил за полетом белого сгустка.

«Надо по уму все же персонажей подбирать, — вернулся он к тяжким своим размышлениям. — Майор-то все больше коммерсов хватает по кабакам ночным. Скины и вовсе по привычке чурок-гастарбайтеров таскают. А ведь ацтеки только воинов плененных вражеских в жертву приносили, а всякую шелупонь — типа там крестьян, ремесленников — не трогали. Вот и результат был, что называется, налицо. А если низшие касты потрошить продолжать, солнце путем не разгорится».

Вот только где брать этих истинных воинов, у которых сердца не дрожали бы ни в груди, ни вне ее, было непонятно. Погоны на плечах — это в нынешнюю эпоху тотального вырождения отнюдь не показатель — их кто ни попадя таскает. Генрих заглянул в зеркально отполированное лезвие жертвенного обсидианового ножа. Там иногда он кусочками видел будущее. Но солнце заволокло опять напрочь, и пророческие глубины древнего клинка остались непроглядны.

— Опять суки-янки свое метеорологическое оружие в ход пустили, — выругался Генрих. Действительно, в ЦРУ догадывались, что глобальная жара — дело рук врагов прогрессивного человечества. И, как могли, укутывали Землю в облака.

И в этот безрадостный миг монотонный городской гул, доносившийся снизу, разорвали выстрелы. Генрих с высоты вгляделся. Неподалеку от соседней станции метро шла оживленная перестрелка. Это полковник Козлов гонял ваххабитов. И что-то екнуло в груди у «демона». Почуял он, что там и найдет он подходящего кандидата в жертвы.

Генрих усмехнулся: «Я прям, как Хищник из одноименного кинофильма, — где стрельба, туда меня и тянет». Однако уйти в ассоциации он себе не позволил, а вместо этого мощно оттолкнулся от стены высотки и понесся в воздушных струях к опоясанному вспышками выстрелов театру «Современник».

* * *

— Ну и какого же хера, позвольте поинтересоваться, вы, полковник, до этого джамаата доебались? Чем они вам не угодили? — поинтересовался депутат Кабанов, багровый от возмущения. Он прибыл к «Современнику», всполошенный звонком Абу-Джихада. Философ-мистик регулярно перечислял ему на счет крупные суммы саудовского происхождения. Поэтому парламентарий никак не мог оставаться равнодушным к притеснениям мусульман.

Казаков о причинах обеспокоенности своего собеседника догадывался. И даже пожалел, что к нему вернулось зрение — опять эти паскудные рожи видеть. Они, их обладатели, яростно и сладострастно насиловали его несчастную родину, а Козлов ничего не мог поделать. Погоны обязывали на вытяжку перед этой сволочью стоять.

— А что, по-вашему, терпеть беспредел этот? — все же не выдержал он. — Нам сигналы от населения что ни день поступают — ваххабиты народ терроризируют. То девчонок в мини-юбках на бульваре поймают, мешки из-под картошки на них наденут и так вокруг прудов водят. То у мужиков пиво отнимут и по шеям надают. Что они со своим уставом в наш огород?

— Какой огород? Вы чего, Козлов, бредите, забыли, какой год на дворе? Мы вам тут гебистский произвол разводить не позволим, живо погоны потеряете, — взъярился не на шутку депутат.

— Не вы мне их давали, не вам и срывать, — уперся полковник.

— Немедленно снимайте оцепление, идиот, там в театре у них актеров да обслуги человек сто в заложниках. Трупы, если что, на вас повесим, под суд пойдете. А в СИЗО мы вас в мусульманскую камеру определим. Ну, как, годится? — злорадно выпалил депутат.