Дети погибели - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Арбенин cтр.№ 6

Но как? Как, чёрт возьми?!

Николай Александрович уставился в пространство и замер.

Выхода не было.

Да, другого выхода не было.

Он в молодости часто упускал возможности, которые подбрасывала ему судьба. Потом, выйдя из крепости уже почти стариком, Морозов с жадностью хватался за всё новое, пытался наверстать упущенное. Он даже на аэроплане летал, когда ещё не знали слова «авиация»! Одним из первых в России, ещё в той, императорской, царской России.

Правда, в качестве пассажира… И было ему в ту пору… Ох! Почти шестьдесят лет!.. Быстро же годы бегут. И как быстро одна эпоха сменяет другую…

Морозов снова вздрогнул и непроизвольно вздохнул. Он – вечный пассажир. Был пассажиром в «Народной воле», остаётся пассажиром и теперь, в Академии наук. «Настоящие» академики посмеиваются за его спиной над его званием – «народный академик». Ну и пусть посмеиваются! Трофим Лысенко, создатель ветвистой пшеницы, тоже народный академик. А Мичурин?.. Э-э, нет, голубчики, научные открытия вовсе необязательно совершаются в учёных кабинетах! Часто эти открытия делают поэты, алхимики, астрологи, самоучки! Пифагор, например! Мистик, нумеролог! А сейчас о нём знают только как о математике! Великом, нужно заметить, математике! Ведь открытие – это озарение. Огонь! А если в душе нет огня, учись в академиях хоть сто лет, толстенные фолианты напиши, – их всё равно читать никто не будет…

Нету выхода. Здесь, в Борке, хуже, чем в царской крепости: следят за каждым шагом.

Морозов тоскливым взглядом обвёл стены, уставленные книжными шкафами… И внезапно замер.

Да, пожалуй… Ведь это самое обычное дело! Академики любят дарить народу свои библиотеки… И в Борке есть по крайней мере два человека, которые знавали ещё его отца. Верные люди. Хотя… нынче никому верить нельзя…

* * *

СМОЛЬНЫЙ. Кабинет Кирова.

Ноябрь 1934 года.

Человечек, сидевший перед Сергеем Мироновичем, производил впечатление какого-то древнего старичка-лесовичка. Длинная белая борода, огромная белая шевелюра, шустрые глазки за линзами очков.

– Лукавин, – сказал лесовичок.

– Что? – не понял Киров.

– Это фамилия моя, Сергей Миронович… Многие, знаете, смысл фамилии по инерции на личность переводят… Но в данном случае, уверяю вас, это совсем не так.

– Хорошо. Я не буду делать выводы из вашей фамилии, – уголком губ усмехнулся Киров. – Мне доложили, что вы… (Киров заглянул в бумагу) служили в архиве при Наркомпросе, а потом по возрасту попросились в библиотеку…

– Да-с, именно. Архивы у нас, знаете ли, вместилища тайн… – Лукавин бросил быстрый говорящий взгляд на Кирова. – Разных тайн. А мне ведь карьера не нужна, и тайнами я, извините, сыт по горло: служил архивариусом еще до революции. Ну, вот и попросился в самую что ни есть заурядную библиотеку. Однако…

Он развёл руками, оглянулся на секретаршу и понизил голос:

– Оказывается, и в библиотеках стало небезопасно…

– Что вы имеете в виду? – сурово спросил Киров. – Чистки вредных книг, изъятие троцкистской и прочей макулатуры?

– Это, конечно, тоже… Но вот недавно, буквально месяц назад… Сергей Миронович! – Лукавин тоже принял строгий вид и прижал руки к впалой груди. – Могу ли я попросить э-э… вашего сотрудника… оставить нас на минуту наедине?

Киров поглядел на секретаршу. Фыркнул:

– Сотрудница Зинаида Ивановна! Видите, человек волнуется. А может быть, у него действительно есть что сказать мне наедине, по-мужски…

Он подмигнул Зинаиде Ивановне. Та мгновенно поднялась, собрав какие-то бумаги, и вышла с каменным лицом.

«Всё равно донесёт!» – с тоской подумал Лукавин, проводив взглядом божественную фигуру «сотрудника»; фигуру не портили даже гимнастёрка и унылая тёмная юбка.

«Да… – подумал Киров, тоже машинально проводив секретаршу взглядом. – С Зининой жопой можно далеко-о пойти…»

– Я, видите ли, работаю в библиотеке в районе Сенной. До недавних пор в библиотеке – хотя она и небольшая – работали три человека. Но однажды за ними пришли.

Лукавин грустно посмотрел на Кирова. Вздохнул:

– Теперь я работаю один.

– И что же? – Киров слегка развалился в кресле. – Вам нужны новые работники? Так вы не по адресу обратились, товарищ… э-э… Лукавин.

– Нет… Пришёл-то я по адресу, и, кстати, долго добивался встречи с вами. То, что людей забрали, – не знаю, что с ними стало, – не главное. А главное, что в нашу совершенно ничтожную, скажу я вам, библиотеку несколько дней назад привезли вдруг подарок, да какой! От самого народного академика Николая Морозова. Больше двух тысяч книг, вы подумайте! Сгрузили с грузовика и уехали!

Киров, не показывая вида, что заинтересовался, молча ждал продолжения.

– Ну, книги, как положено, в связках, в ящиках. Особо востребованную литературу – труды Маркса, Энгельса, Ленина, товарища Сталина – я, конечно же, сразу выставил на полки. Потом там были научно-популярные труды, – их я тоже выставил: люди у нас очень наукой интересуются. Ну, и художественная литература, конечно…

– Постойте-ка, – Киров понизил голос. – Вы мне про Горького тоже будете рассказывать?

– Нет! Кроме Горького, классиков советской и русской литературы, в ящиках лежали и другие бумаги. Я, как старый архивариус, не утерпел: заглянул. Знаете, о чём в них написано?

Лукавин поднялся, обошёл стол и, приблизившись к самому уху Сергея Мироновича, что-то прошептал. Лицо Кирова внезапно изменилось.

– Где эти ящики сейчас? – тихо спросил он.

Лукавин прошептал:

– В подвале. В мои годы, сами понимаете, нелегко переносить такие тяжести… Так я понемножку, частями. Перетаскал, ящики поставил там же. Подвал недавно был осушен, так что всё должно сохраниться. Несколько лет, я думаю, точно.

Киров молча смотрел на «лесовика». Лукавин отвечал ему тем же неморгающим взглядом.

– Кто ещё об этом знает? – спросил Киров.

– Никто. Говорю же, таскал в одиночку, вечерами, а то и по ночам… У меня, знаете, комнатка в этом же доме. В коммунальной квартире…

Киров внезапно встал.

– Так… – он подумал, прошёлся по кабинету. – Надо выставить охрану у подвала. Другой выход из него есть?

– Есть, но он основательно завален всяким хламом. И потом, Сергей Миронович… Извините меня, ради Бога, но я бы не стал привлекать ко всему этому внимания. Дарственная на библиотеку у меня есть, акт сдачи-приёма тоже: книги привезли из Борка сотрудники НКВД… Правда, сотрудник-то был один, – внезапно оборвал себя Лукавин. – И дарственную он сунул как-то так, походя. А акт – копия, там и почерка не разобрать… Разгружали машину этот товарищ из НКВД и водитель. Ну, и я, по мере сил…