Мы вращаем Землю! Остановившие Зло - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Контровский cтр.№ 51

Ночь прошла на удивление спокойно. Утром Павла разбудил Полеводин, успевший вскипятить чайник. Завтра оказался скудным — черный хлеб и банка тушенки.

— Так подъели все, что добыли на Дембицких складах, — чуть виновато объяснил ординарец, извлекая из заначки пачку трофейных галет.

Бивак уже шумел голосами, хлопали дверцы, урчали моторы. Гиленков, подтянутый, чисто выбритый и напряженный, как натянутая струна, садился в свою машину.

— Я на КП к Дремову. Связь как всегда — по радио. Морозец, — Юрий снял кожаную перчатку и потер кончик носа, — но денек у нас будет жарким. Ну, ни пуха, ни пера!

«Виллис» комдива рванул с места, взметнув крутящийся снежный вихрь, в который упало запоздалое дементьевское «К черту!».

А в восемь ноль-ноль земля вздрогнула — тысячи орудийный стволов выплюнули огонь и сталь. Непрерывная обработка артиллерией и авиацией переднего края немецкой обороны продолжалась полтора часа, и «катюши» 405-го дивизиона тоже спели свою партию в общем многоголосом хоре. Что оставалось на пресловутом «Восточном валу» после этого огненного шторма, Дементьев увидел собственными глазами, когда дивизион «РС» вошел в прорыв и двинулся на запад: земля, перепаханная вдоль и поперек, исковерканные танки, разбитые машины, перевернутые пушки и трупы, трупы, трупы — горы трупов.

Армия Чуйкова прорвала немецкую оборону и ушла вперед на десять-пятнадцать километров. Обгоняя пехоту, в прорыв устремился подвижный передовой отряд восьмого корпуса: танковая бригада полковника Темника, 400-й полк самоходок подполковника Хватова, две зенитные батареи, саперный и понтонный батальоны — рек впереди хватало, — а за ними вытянулась походная колонна «катюш». Пехоты в отряде было мало — десант на броне, и все.

Ударный отряд двигался быстро — до ста километров в сутки, останавливаясь лишь для заправки горючим и пополнения боезапаса. Передовые отряды 8-го и 11-го корпусов не ввязывались в бои для занятия городов и деревень, обходили узлы сопротивления, оставляли на съедение идущим позади них частям огрызавшиеся группы противника. Танковый нож вонзался в незащищенное подкожное мясо Зверя, резал жилы коммуникаций и нервы линий связи, рвал артерии, по которым, натужно пульсируя, проталкивалась к фронту свежая кровь пополнений. Нож этот вызывал болевой шок паники, заставляя Дракона корчиться в страхе. Если где-то отряд натыкался на более-менее организованную оборону, которую нельзя было обойти, полковник Темник, избегая ненужных потерь и экономя время и силы, пускал в ход дивизион «РС». Дивизион стрелял с ювелирной точностью, после чего танки шли дальше по дымящимся развалинам, вминая в мерзлую землю обломки сожженной техники и обгорелые трупы немцев.

Подвижный передовой отряд выполнял поставленную задачу: достичь заданного рубежа, закрепиться там и держаться до подхода основных сил корпуса. В сорок пятом году русские войска хорошо научились воевать, оставив далеко позади учителей, не скупившихся в свое время брать со своих учеников щедрую плату кровью и жизнями.

* * *

Дементьев впервые участвовал в глубоком танковом рейде. Памятуя наставления Гиленкова «В рейде зевать не приходится — если не хочешь схлопотать в борт фаустпатрон, крути головой на триста шестьдесят градусов», он добросовестно выполнял эту инструкцию, сожалея порой, что у него нет глаз на затылке, и что шея человеческая несколько отличается от оси, на которой крутится колесо. И на второй день рейда, когда ударный отряд миновал лес и оседлал шоссе, уходившее к какому-то небольшому городку, Павел одним из первых заметил на этом шоссе колонну немцев — темную толпу на серой ленте дороги, рассекавшей пустынную заснеженную равнину.

— Немцы, — захрипела рация голосом капитана Бочковского, — человек восемьсот-девятьсот. Предположительно маршевый батальон.

— Атакуй, — приказал в ответ полковник Темник, командовавший отрядом.

И около тридцати танков, развернувшись широким веером, обрушились на немцев. Те оказались практически безоружными: у большинства из них не было ни фаустпатронов, ни даже карабинов — маршевые батальоны довооружались на подходе к линии фронта. На шоссе началась дикая бойня — истошные крики размазываемых по асфальту людей тонули в треске пулеметов, в грохочущем рычании моторов и в лязге танковых гусениц. Дементьев смотрел, и всплывали в его памяти лесная поляна на берегу маленькой речушки подо Мгой и красноармейцы, падавшие под гусеницы немецких танков. «Вот оно и отрыгается, — думал он с мрачным торжеством. — Мне отмщение, и аз воздам…».

Немецкий маршевый батальон был вытоптан танками начисто, и когда колонна «БМ» проходила через место побоища, Павел Дементьев увидел зрелище, которого он не видел за все годы войны.

Покореженное полотно шоссе был сплошь залито кровью — оно стало красным, как будто кто-то аккуратно закрасил его на протяжении нескольких сотен метров. Под колесами машин хлюпало и чавкало, «бээмки» шли по изуродованным обрывкам человеческих тел, словно по кочкам, разбрасывая по сторонам фонтаны брызг из багряных луж. Дементьеву хотелось, чтобы эта дорога по перемолотым костям поскорее кончилась, однако «катюшам» пришлось притормозить — впереди началась стрельба, и надо было дождаться прояснения обстановки.

Дементьев разыскал Бочковского — танк комбата стоял чуть в стороне от дороги.

— Вот, Павел Михайлович, до чего немцы дожили, — сказал танкист, поздоровавшись с Дементьевым и показывая на окровавленное шоссе. — Их уже в бой бросают без оружия!

— А ты вспомни начало войны, Володя. Помнишь, как наши солдаты бросались на немцев с голыми руками, чтобы добыть винтовку или автомат? Око за око, Володя, — ответил Павел, подумав про себя: «И поражение, и победа одинаково смердят мертвечиной. Но нам нужна победа — только так».

— Да эти не очень-то и бросались, — Бочковский усмехнулся. — Они удрать норовили, но от «тридцатьчетверки», — он любовно похлопал по броне танка, забрызганного кровью по самую башню, — в чистом поле разве убежишь?

Воспользовавшись остановкой, на дорогу выскочил Полеводин. Зоркий глаз Василия приметил грузного немца, лежавшего на обочине лицом вниз. Сам по себе труп не вызвал бы у ординарца никакого интереса — вон их сколько валяется, дохлых, — но на вытянутой вперед руке немца поблескивали часы. Бытовала у солдат мода — меняться трофейными часами «не глядя», вот Полеводин и решил подтрофеить. Присев на корточки, он взял немца за руку, примеряясь, как бы ему снять тикающий трофей, и вдруг резко отскочил назад.

«Труп» зашевелился, встал и безропотно поднял руки. Мясистое лицо немца было бледным, из его широко раскрытых глаз еще не ушел ужас. Тучный, с «пивным» животом, немец не двигался, да и оружия у него не было — он просто стоял с поднятыми вверх руками. А Полеводин сорвал с плеча автомат и всадил в немца короткую очередь.

Немец покачнулся и захрипел. На лице его проступило жалобное недоумение: «За что?». Полеводин то ли взвизгнул, то ли всхлипнул и дал вторую очередь, затем третью. Немец медленно упал навзничь; над его грудью, развороченной пулями, ударившими в упор, потянулись вверх струйки теплого пара, хорошо заметные в морозном воздухе. Солдаты молчали: передовой отряд пленных не брал — возиться с ними было некогда, да и некому.