Тень воина - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Перемолотов cтр.№ 43

— Этот мерзавец в мокрых штанах оскорбляет своим видом славный город Экзампай! — взревел Квача. — Поучите-ка его, как следует входить в наш город, и вышвырнете так, чтоб ему больше никогда не хотелось сюда вернуться!

…Гаврила шел к воротам, словно корабль к берегу — надеясь, что уж там-то всем неприятностям конец. От леса до стен было не меньше трех поприщ, да жара… А там, за каменными стенами наверняка была тень, вода и самое главное — волшебник Гольш. Каменные стены казались Гавриле настолько крепкими, что за ними не было места опасностям, что подстерегали его в лесу, да и воды в городе должно быть не меряно — вон сколько народу, а значит должны быть колодцы.

А Гольш… Может до него и дело-то не дойдет, а встретит его прямо в воротах друг Митридан и … Он прибавил шаг, чтоб обогнать тех, кому в городе, по сравнению с ним, и делать-то было нечего..

Когда воины окружили его, он не почувствовал страха. По сравнению с недавними разбойниками они были олицетворением порядка.

Не думая о плохом, он улыбнулся, и ему улыбнулись в ответ.

И ткнули кулаком под вздох.

Удар отбросил его назад. В воздухе его перевернуло, и он увидел, как быстро приближается другая улыбающаяся морда. Еще удар. Его понесло назад…

«Светлые Боги — подумал он. — Опять этот мешок…»

Страха в нем не было. Он закрыл голову, прижал мешок к груди и стал ждать чуда. Удары сыпались на него один за другим. Было больно, но никто не грозил и никто не требовал у него ничего — ни денег, ни покорности, ни мешка. Это оказалось самым удивительным — никто не позарился на заветный мешок.

Боль плескалась в нем, не перехлестывая, однако через край. «Не убьют» — подумал он, и тут же понял, что чуда не будет, и что тут придется надеяться только на самого себя. Меч он уронил, после первого же удара и тот теперь валялся где-то под ногами. Да и что пользы от меча, если никогда его в руках не держал? Оставалось Митриданово колдовство. Чья-то нога влетела под ребра, и он почувствовал смешенное со злобой сожаление, что не напился у ручья. Кто ж знал, что все так обернется?

Страх проснулся в нем, но это был совсем другой страх. Он бы и вспотел, да как? Воды в нем не было и полкружки, да и те полкружки впитала одежда.

Уворачиваясь от ударов он жадно ловил ноздрями запахи, но в нос попадала только пыль. А вокруг уже стояли люди — кто смеялся, а кто охал от жалости…

…Квача смотрел, как стражники валяют пришлого дурака, и руки его непроизвольно подергивались. Вот ведь вояка — даже меч выпустил, дурак. Он сдерживался, сколько мог, но не устоял. Наскоро опрокинув кружку и даже не почувствовав вкуса, бросился вперед.

— А вот я его поучу! — вскрикнул десятник. Стражники расступились и он, распаренный, влетел в круг, чтоб повеселиться вместе со всеми.

Он успел поддеть его кулаком всего-то пару раз, как все изменилось.

Этот мешок с костями, что они только что играючи перебрасывали друг другу, в одно мгновение отяжелел, стал неподъемным. Удары, что только что назад сотрясали его и отбрасывали назад теперь словно пролетали мимо. То есть не мимо — как раз теперь любой удар отдавался болью в кулаках, словно били не по человеку, а по дереву.

Квача ударил незнакомца и отошел. Тот сидел, скорчившись, закрывая голову руками. Несколько мгновений он еще оставался на земле, а потом медленно, словно с трудом разгибал в себе железный стержень, встал. Квача, когда думал про купцов и воинов, не зря считал работу стражника лучше. Пришлось ему и самому походить с купцами по миру. Насмотреться пришлось всякого и от этого, наверное, он не любил непонятностей. А этот человек был непонятен.

Квача сделал шаг назад, другой. Борс, то ли глядя на десятника, толи оттого, что сам что-то почуял, также отодвинулся от незнакомца подальше. Квача успел подумать, что надо взять парня на заметку — умный и соображает быстро, но тут вдруг незнакомец вскрикнул и раздвинул в сторону руки.

Стражники, что оказались не такие сообразительные, как их десятник, разлетелись в стороны. Оставшиеся попытались сбить его с ног, но лучше б они попытались свалить дерево. Странный пришелец взмахнул рукой, и оба-двое умылись кровавыми соплями.

Десятник начал медленно соображать. Уже догадываясь, что увидит, Квача обежал его и заглянул в лицо. Ничего… Видал он такие лица… Лицо белое, словно мукой обсыпанное, глаза даже и не смотрят, вроде. Такой натворит… Квача раскинул руки, отгораживая прохожих от незнакомца, заорал:

— Одержимый! Это одержимый!

Ну и одержимый, а делать то что?

Стражники, кто смог подняться с земли взялись за мечи. Были бы одни — ничего, зарубили бы втихую и дело с концом. Всякое у ворот случается, почему и этому не случится? Но кругом купцы, торговцы. Сразу донесет кто-нибудь, что его люди первыми начали. Мечи еще не успели подняться над головами, как он сообразил.

— Бочку сюда! Быстро!

Уже понявшие, чем может закончиться эта стычка, стражники рысью бросились в караулку. Их тени, ломаясь в беге, пересекли площадь перед воротами и нырнули в темноту. Незнакомец медленно повернулся и пошел за ними. Квача сразу сообразил, что будет, если тот загородит собой дверь. Караулка сразу же превратится в мышеловку, только вместо мышей там будут его воины. Он заскрипел зубами от отчаяния, оглянулся.

— Держи!

Борс, размахнувшись, бросил ему щит. Круг мелькнул над головой странника. Квача подхватил окованный медью круг и сунул руку в петлю.

— Эй! Сюда!

Одержимый не обратил на Квачу внимания и тогда десятник выпрыгнул навстречу. Пять шагов, три, два… Одержимый взмахнул рукой как молотом и обрушил удар на голову десятника. Слава Богам, что он еще успел отпрыгнуть и загородился щитом. Удар отбросил его к караулке и приложил о стену. Щит раскололся, и он видел мир сквозь дыру в нем.

Упасть его угораздило у самой двери. Он корчился в пыли, не в силах сдвинуться с места, а мимо, уже и сами сообразившие, что надо делать, пробежали Стахат и Маген, держа на руках бочку. Из нее плескалось направо и налево и в воздухе густо запахло хмелем.

Одержимый, если и хотел пить, то никак не показал этого. Даже не посмотрев на руку, которой досталось не меньше, чем щиту, он наклонился и ударил перед собой.

В кого он там метил осталось загадкой, но попал удар в бочку.

Бочка не вскрикнула, но вздохнула. Удар не расколол ее. Кулак молодца пробил обе стенки и застрял в ней. Стражники, что несли пиво, разлетелись в стороны, наверное, благодаря Богов, что на пути кулака оказалась бочка, а не те, кто ее нес. Поток пива обрушился на незнакомца, и он остановился. Терпкий запах коснулся каждого и в толпе, окружившей место схватки, не нашлось ни одного мужчины, который не глотнул бы судорожно, представив все сразу — и жару, и пыль, и жажду, и пиво.

Не сделал этого разве что сам одержимый.

Тело его, словно лишившись какого-то внутреннего стержня, стало сминаться, складываться, и упало в пыль. Рука, до последнего сохраняя движение, дотянулась до меча, словно хотела защитить себя отточенным железом.