В бездне времен. Игра на опережение - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Рюриков cтр.№ 38

– Почему так важно время?

– Турки привезут опиум на переработку. Отдадут его в Ливане, а деньги должны будут получить в Турции. И если в это время лабораторию и запасы наркотика уничтожат, сицилийцы потеряют деньги. И с оплатой у них возникнут проблемы. Это последняя операция в той разработке, по которой разведка Рейли брала. Прощальная, можно сказать.

29.10.1930. «The Times».

Кровавое убийство в Ливане!

Вчерашний налет неизвестных преступников на виллу гражданина Италии Чезаре Руссо, в окрестностях Бейрута, еще раз продемонстрировал, что ситуация в этой стране далека от стабильности. Нападавшие взорвали виллу, убили семерых граждан Италии, включая хозяина имения, и четырнадцать человек из числа охраны и слуг поместья. Французские власти не проявляют большого рвения в расследовании…

Подполковник Сиволапов перечитал выпавшую из конверта газетную заметку и улыбнулся.

«Молодец Степаныч, – удовлетворенно подумал он. – Лихо, двадцать один бандит! Интересно, кто там виллу-то штурмовал? Эфиопы его знакомые или арабы, Разведчастью прикормленные? Что тут у нас дальше-то в письме? Ага:

«Что еще написать? Я, ты знаешь, прозою плохо передать могу. Лучше стихами. Вот это, пожалуй, выразит все мои переживания. Опубликуют его в «Альманахе муз» только в марте, но тебе посылаю сейчас – цени!»

Владимир снова расплылся в довольной улыбке и прочитал:

ДОРОГА

Вот судьба моя, – лента странствий

От Кронштадта до Сомали.

Я блуждаю один в пространстве

И не вижу своей земли.

Золотые края Колхиды —

Ах, читатель, не осуди, —

На меня возлагали виды,

Но по-прежнему я в пути.

В утонченном раю Парижа

От поэзии и вина

Я пьянею, но знаю, вижу,

Что дорога еще длинна.

Дальше, дальше… Александрия,

Дамиетта, Бейрут, Харрар…

Ощущаю огонь внутри я,

Не дающий покоя жар.

Все не то, – города и горы,

Гибралтар, Африканский Рог.

Это призрачные узоры

В паутине моих дорог.

В мире странствуя без опаски

Сорок пять бесконечных лет,

Я свободно меняю маски:

Путешественник и поэт,

Казанова, глава охранки,

Ясновидец и чародей…

Я беспечен, но бдит Архангел,

Отводя череду смертей.

Значит, путь мой не бесполезен,

Значит, правильно я иду,

Значит, в сонме стихов и песен

Я Поэму свою найду.

Значит, скоро в краю суровом

Я на деле, а не в бреду

Обуздаю пространство словом

И страну свою обрету.

* * *

«Ох, Степаныч, – подумал чуждый тонким переживаниям подполковник. – Стих-то отменный, но вот Бейрут ты зря помянул. Хотя, с другой стороны, все равно посторонний никто не поймет. А вот кому положено – поймут и порадуются. Торопов с Ежевским те же, они его поэзии большие поклонники, помнится. А про главу охранки, это ты загнул! Хотя… чего в жизни не бывает».

С этими мыслями Сиволапов аккуратно сложил письмо и спрятал его в ящик.

«Потом еще перечитаю, – решил он. – Все ж стихи, вот не отнять у него, цепляют за душу…»

После удачной, давно лелеемой в мечтах поездки, где почти отрешившемуся от служебных забот Гумилеву удалось пройти с юга на север лежащую между Абиссинией и Красным морем Данакильскую пустыню и исследовать нижнее течение реки Гаваша, еще месяц он любовно обрабатывал привезенный материал. Отчеты ушли в два адреса. Один – в Академию наук, немедленно опубликованный сразу двумя журналами, и второй, секретный, но от того отнюдь не менее обширный – в Разведчасть Жандармского корпуса.

Вкупе с благодарностью коллег из разведки Николай Степанович получил по выходу из отпуска императорское благоволение, связанное, как он подозревал, не столько с его африканскими трудами, сколько с предыдущей разработкой, вспоминать о которой не рекомендовалось, да и не хотелось. И являясь по начальству, полковник предполагал неспешное вхождение в курс происшедшего за год, непременные африканские байки сослуживцам и уж только потом неизбежный вихрь должностных забот.

Не сложилось. Вернувшись из долгой, занявшей почти год, поездки в Африку, Николай Степанович очутился в ситуации, именуемой обыкновенно «с корабля на бал». Бал, правда, случился совсем не веселый. Седьмого ноября, на следующий день после выхода его на службу, террористы боевой группы эмигрантской «Объединенной революционной социал-демократической партии», в просторечии «Объединенки», отметили десятилетие «революции двадцать первого года». Боевики перехватили на дороге в Царское Село автомобиль Великого князя Бориса Владимировича. Второго наследника трона после сына императора, мужа дочери Николая, княгини Ольги. Засада была организована грамотно, князь погиб вместе с шофером и десятком казаков охраны.

В связи с взорвавшей империю трагедией начальник Охранного Департамента оставил Гумилева при себе, поручив обобщение приходящих со всех концов России материалов, связанных с всплеском левого террора. Боевиков искали те, кому заниматься розыском положено по штатному расписанию, а Николай Степанович круглосуточно пытался свести льющийся на штаб-квартиру поток донесений, отчетов, сводок наружного наблюдения и сообщений внутренней агентуры воедино, каждые три часа укладывая на стол начальнику итоги розыска.

* * *

Результаты пока не обнадеживали. Нет, принадлежность убийц к «Объединенке» выяснилась сразу, об успехе вопили все газетенки красной эмиграции, кампанию подхватила легальная пресса, как в России – пока еще ужасаясь и требуя наказания злоумышленников, так и за рубежом, часто с затаенным злорадством.

Установить же конкретных исполнителей и организаторов пока не удавалось. Все прошедшие дни шли повальные обыски и аресты известных жандармам подпольщиков, сочувствующих подполью, подозреваемых в связях с подпольем… Под беспощадным нажимом ведущих офицеров агентура Корпуса без оглядки на возможность расшифровки пыталась выловить хоть какую-то информацию. МИД давил на Британию и Германию, основные пристанища антиправительственной эмиграции. Но до сих пор плоды усилий всей карательной машины империи сводились к одной, навязшей в зубах до зубовного же скрежета канцелярской фразе: «установить не представилось возможным», а потому домой полковник не уходил уже четвертые сутки, прихватывая минуты в кабинетском кресле.