Новый Мир - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Николаев, Александр Столбиков cтр.№ 33

— Значит, вы против? — уточнил Сталин.

— Да. Категорически против.

— Хорошо… — протянул Генеральный односложно, так, что было непонятно, к чему это «хорошо» относится.

— Хорошо, — повторил он более твердо, — мы поняли вашу позицию. Товарищ Великанов?

Великанов встал, поправил галстук привычным жестом школьного учителя старорежимной школы. Хотя он уже много лет как не вставал за кафедру, старые привычки остались. Каждое выступление Кирилл Александрович проводил, как лекцию в экономическом вузе, просвещая неразумных студиозусов. Это безумно раздражало членов Политбюро и вообще всех, кому доводилось иметь дело с Наркомом государственного планирования, но Сталин ценил его профессионализм, и остальным приходилось мириться.

Великанов долго тасовал стопки бумаг, раскладывал пасьянс статистических выкладок, умещал «простыни» графиков, затем толковал их предельно занудно и сухо-информативно, препарируя сырьевые запасы и индустриальные возможности Империи с точностью профессионального хирурга. Или патологоанатома.

— …таким образом, из всего вышеуказанного понятно, что предлагаемый нам, как сказал Георгий Максимилианович, «проект»… очень… э-э-э… опасен. Британия гораздо слабее совокупной мощи передового союза главных социалистических держав мира. Но не будем забывать, что она по-прежнему вторая капиталистическая держава мира. С очень высоким уровнем и культурой производства. Их слабость — в ограниченности ресурсов и малочисленности населения. Еще пятнадцать, может быть, чуть больше, лет, и мы с немецкими товарищами превзойдем англичан по всем без исключения показателям и параметрам. Наша победа — в отсутствии спешки и стабильном развитии. Этот путь долог, требует терпения, но он неизбежно увенчается успехом. Я против войны — категорически!

— Спасибо, ваша позиция понятна. Теперь давайте послушаем представителя военного ведомства. Борис Михайлович?

Начальник Генерального штаба откашлялся, тяжко, с надрывом. За последний год он сильно сдал, тяготы войны и военного режима оказывались слишком тяжелыми для стареющего маршала, но он по-прежнему оставался одним из самых опытных и грамотных военных Союза, автором «Наступления маршала Шапошникова», повергнувшего противника в Северной Франции. Борис Михайлович не мог себе позволить отдыха и перерыва.

— Что здесь можно сказать, товарищи… С военной точки зрения, предлагаемая операция — откровенный бред. Со мной подробное письменное обоснование.

— Сейчас не нужно, подождет. Сейчас нужна ваша общая оценка, — сказал Сталин.

— Да. Повторюсь, предлагаемый нам план — бредовый по своей сути. У нашей страны есть техническая возможность все это организовать и выполнить. Но нет опыта. Предлагаемая и требуемая координация, как собственных войск, так и действий с немецкими союзниками, нам сейчас не по силам. В принципе.

— В принципе? — эхом отозвался Молотов. Берия протестующее сверкнул пенсне, Маленков и Великанов слушали с воодушевлением.

— В принципе, — твердо повторил Шапошников. — Не забудем, что Красная Армия — армия достаточно молодая и еще только набирающая опыт. Мы многому учились и многому научились. Но для того, чтобы организовать подобную операцию, нам нужно еще минимум года три учебы и организации.

— Это ваше однозначное мнение? Не может ли быть так, что вы несколько… недооценили наши силы? — осторожно, но с ощутимым вызовом спросил Берия.

— Более чем, товарищ Берия. Я готов ответь за него своей карьерой, репутацией и…

Шапошников не закончил. Но его прекрасно поняли.

— Так что же, немцы нас просто водят за нос? — с легким прищуром спросил Сталин.

— Не совсем. У немцев есть очень специфическая гордость и… э-э-э… некоторое чувство превосходства. Но и мы не лыком шиты. У нас не готовы просто так признавать их первенство и отчасти главенство. Поэтому любой план, который нам предложат, будет встречен в штыки.

— Это обычная практика Генерального штаба и армии — встречать в штыки предложения союзников из ложной гордости? — задал вопрос Берия.

— Нет, Лаврентий Павлович, это неизбежное корпоративное соперничество. Мы ведь не хотим, чтобы наши советские командиры чувствовали себя бедными родственниками, не так ли?

Отповедь была хороша, и Берия замолк, всем видом выражая неприятие и возмущение.

— Мой коллега Хейман должен был это учитывать, так же как и возможность того, что сведения о немецком предложении все же просочатся, — продолжил Шапошников так же ровно и плавно, словно ничего не произошло. — Поэтому нам предложили образ действий, который для нас категорически неприемлем и будет неизбежно отвергнут. Это не план. Это предложение совместного сотрудничества. План нам еще только предстоит создать.

Тихо стучали за окном капли талой воды, срывающиеся с сосулек. «Оттепель, — подумал Шапошников, — вот и новая весна». Желтоватое, размытое тучами пятно солнца заливало комнату и людей ровным неярким светом. В тишине было слышно, как скребет в отдалении лопата — где-то далеко чистили от снега дорожки.

— Возможно ли то, что нам предлагают, с военной точки зрения, пусть и по совершенно иному… плану? — наконец спросил Сталин.

— Это невероятно сложно и крайне опасно, — просто сказал Шапошников, — Но… Да. Это возможно.

Главные слова были сказаны.

И сразу все участники заговорили друг с другом и с начальником Генерального штаба, как будто лопнула невидимая преграда, доселе заставлявшая их молчать.

Совещание продолжалось еще почти час. По его окончании члены политбюро без лишней спешки разошлись, погруженные в раздумья. Лишь Сталин остался и долго сидел, укутанный клубами дыма из принесенной референтом трубки, напряженно думая. Потом он долго, с полчаса или более, ходил вокруг стола, заложив руки за спину.

И, наконец, решился. Для дальнейших действий ему понадобился шифровальный блокнот, карандаш и телефон. Сталин около десяти минут работал с ними. Дальше ему оставалось только ждать, и диктатор с головой окунулся в повседневную работу, временно вычеркнув из памяти все происшедшее.

Через четыре часа в огромный светлый зал совещаний Объединенного Министерского Контроля в Марксштадте вошел незаметный человек и передал запечатанный конверт одному из присутствующих на заседании кабинета министров Германской Демократической Республики — высокому светловолосому мужчине в гражданском костюме, но с безукоризненной военной выправкой. Собственно, сама телеграмма путешествовала от Москвы до Германии не более часа. Остальные три заняла передача ее по инстанциям, так, чтобы гарантированно запутать и потерять все ее следы в огромном ежедневном документообороте.

Тот, не дрогнув ни одним мускулом лица, положил конверт в карман, чтобы открыть его через час, в одиночестве и вооружившись своим шифроблокнотом. Через двадцать минут он получил несколько групп из трех чисел каждая. Адресат закурил длинную тонкую папиросу. И только выкурив ее полностью, до фильтра, достал с большого, во всю стену, книжного шкафа тонкую книжку в потертой серого цвета обложке — сборник статей русских философов на языке оригинала. Книга ждала этого момента с двадцать восьмого года. Он раскрыл ее на условленной много лет назад главе и начал соотносить числа — номер страницы, строка, буква в сроке. Числа складывались в буквы, буквы — в одну короткую фразу из девяти слов.