Там, где горит земля - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Николаев, Александр Поволоцкий cтр.№ 5

— Томас, — дружески разрешил его сомнения Фрикке. – Просто Томас.

— Прошу вас… Томас… — робко произнес капитан, стало видно, что он ещё совсем юн. – Машина ждёт.

— Да, конечно, — Фрикке окинул окрестности долгим взглядом. Камни, припорошенные снегом, вьющаяся прихотливыми зигзагами дорога, дымы нефтяных заводов за горизонтом, видимые даже на фоне смурного низкого неба. У парадного входа дисциплинированно выстроился десяток сервов из домашней прислуги.

— Примите распоряжение, — сказал Томас, и полицейский вытянулся, внимая великому человеку.

— Сожгите дом, — скомандовал Фрикке. – Я привык нему, но не планирую сюда возвращаться. А старых друзей привык провожать в огненном погребении.

Капитан молча кивнул, принимая приказ и широким жестом указал в направлении приземистого военного автомобиля.

Машина бодро катила на широких ребристых колёсах, удаляясь в сторону ракетопорта Молде. Дом пылал, как гигантский погребальный костёр, в языках пламени корчились, вздрагивали картины, изображавшие батальную историю Евгеники, жалобно стонали обугливающиеся деревянные панели, с обреченным треском гибла мебель.

Жалкая горстка сервов, оставленных владельцем, жалась поближе к огню. Жить им оставалось до того часа, когда пожарище остынет, угли подернутся инеем, и зимний мороз заберёт всех. Один, самый молодой и сильный, все же не стал дожидаться общей участи. Он бежал по заснеженной пустоши, надеясь выбраться к ближайшему жилью. Остальные смотрели ему в спину с обреченной жалостью. Конечно, домашний серв по своему положению находится гораздо выше промышленного раба, но закон не знает снисхождения – собственность, оказавшаяся вне дома не при исполнении обязанностей и без разрешения хозяина, подлежит утилизации.

Снежинки падали все чаще, исходя крошечными струйками пара на светящихся углях.

По странной прихоти великого экономического механизма, стартовая площадка ракетопланов в Норвегии находилась не в крупном городе, наподобие Тронхейма или Осло, а почти на побережье, в достаточно провинциальном Молде.

Стеклянный куб небольшого аэропорта ранее служил местной достопримечательностью – оазис техногенного совершенства среди северной природы. Но в минувшем году, для защиты от погодных напастей, пришлось закрыть щитами почти все остекление, чтобы его не вынесло приходящими из Атлантики ураганами. Остался лишь зеркальный пояс, идущий по всему первому этажу, снабженный съемными ставнями. Сквозь окна был виден усиливающийся снегопад, мириады снежинок танцевали и искрились в свете прожекторов. Обычные авиарейсы уже отменили, но ракете такая непогода – не помеха.

В зале для особо важных персон, декорированном в кремовых тонах, было тепло. Легко одетый Томас чувствовал себя превосходно, удобно устроившись в комфортном кресле–шезлонге. Несколько попутчиков, наоборот, натянули на себя множество одежек и теперь либо откровенно мучились от духоты, или без изысков поснимали теплые шубы и пальто на модной меховой подкладке.

Сквозь полуприкрытые веки Фрикке обозревал соседей, развлекаясь догадками об их роде занятий. Впрочем, здесь не требовалось особенной наблюдательности. Купить билет на ракетный транспорт межконтинентального класса мог только очень состоятельный человек. Но не элита, её представители в состоянии позволить себе личный транспорт и индивидуальные путешествия. Так что — промышленники, бизнесмены, средний и низовой состав. Сословие, которое пока не посвящено в План, но всеми фибрами стяжательской души чувствует неладное. И потому суетится, нервничает и отравляет жизнь окружающим своим глупым раздражением. Особенно самый ближний, в кресле, располагающемся почти напротив Томаса. Толстяк в полосатом костюме и безвкусном черном пальто прятал глаза под широким козырьком кепки и разглядывал Томаса. Глупец искренне считал, что рассеянный и расслабленный внешне нобиль этого не заметит, а Томас очень не любил назойливого внимания.

Сквозь полуприкрытые веки Фрикке в ответ обозрел неожиданного и нежданного соседа. Странный тип — значок чистоты вместо заколки на галстуке, но лоб слишком покат, а форма крючковатого носа весьма близка к границе Эталона. И взгляд неприятный, маслянистый, как будто смазанный салом. Томаса передернуло, его живое воображение сразу нарисовало отвратительный мазок куском жира по голой коже. И ведь может оказаться, что в ракетоплане их места окажутся рядом… Ягер скривился и неожиданно решил позволить себе небольшую шалость. В конце концов, что за день рождения без подарка?

Толстяк непроизвольно вздрогнул, когда сосед, казавшийся дремлющим, пружинисто встал и как‑то неожиданно оказался совсем рядом. Словно единым слитным движением перетек из одного положения в другое.

— Добрый день, — вежливо приветствовал любопытствующего Томас, присаживаясь рядом.

Тот забормотал что‑то невнятное, но отдаленно смахивающее на скомканное и крайне нервозное приветствие.

— Вы меня узнали, — удовлетворенно заметил Фрикке.

— Д–да… — выдавил упитанный бизнесмен (или нет? Томас так и не определился окончательно с профессией собеседника). В его маленьких глазках промелькнул огонек неприкрытого страха, вполне понятного, учитывая род занятий Томаса.

— Вижу, моя скромная персона вас весьма заинтересовала, — снова констатировал ягер. – В свою очередь замечу, что и вы привлекли моё ответное внимание.

Он внимательно, с бесцеремонностью и живым интересом естествоиспытателя обозрел толстяка, морща лоб над сдвинутыми бровями.

— У вас крайне любопытная форма черепа, — сообщил Томас в завершение осмотра. – Я бы сказал, весьма необычная.

— Я н–не понимаю… — забормотал собеседник, вжимаясь в спинку кресла, стараясь отодвинуться от страшноватого спутника как можно дальше.

— Вы наверное знаете, что во времена второй Переписи и обновления евгенических сертификатов многие представители нечистых рас старались всеми способами проникнуть в ряды Нации. Или сохранить прежнее положение, — поведал Томас, не спуская глаз с бизнесмена.

Ягер знал, что очень немногие в состоянии выдержать его взгляд. В свое время он неоднократно смотрел на себя в зеркало, стараясь понять, что такого необычного и магнетического в достаточно заурядных органах зрения неопределённо–серого цвета. Так и не понял, и с тех пор относил такое действие не за счет собственной силы и необычности, а за счет слабости оппонентов. Этот явно не был образцом стойкости, его глаза беспорядочно вращались в орбитах как у сломанной куклы.

— Самая первая сертификация опиралась на весьма несовершенный диагностический и организационный аппарат, — продолжил просвещение Томас. – Очень многим удалось преодолеть сито отбора. Поэтому повторная проверка была подготовлена очень тщательно, с учетом ошибок прошлого и новейших достижений евгенической науки. Но некоторым особо хитрым, а так же богатым удалось пройти и её. Просто подкупить проверочные комиссии было невозможно, поэтому они прибегали к помощи медицины и хирургии. Изменяли форму носа, корректировали череп с помощью химически нейтральных вставок, осветляли кожу. Даже меняли цвет глаз, впрыскивая красители. Очень опасная процедура, знаете ли, шестьдесят процентов вероятности слепоты.