Рай под колпаком - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Забирко cтр.№ 10

По мере того как спор разгорался, крепло ехидное желание вмешаться: Наконец я не выдержал.

— Мужики, — сказал я, подавшись в их сторону, — вы не правы. Как по мне, то я бы всем нашим современным политикам памятник поставил.

На мгновение среди спорщиков воцарилась тишина.

— Как так всем?! — возмутился крепыш с багровым лицом, сверля меня непримиримым взглядом.

— А вот так. Поголовно. — Я выдержал паузу и добавил: — На кладбище. — Затем отхлебнул пива, подождал, пока смысл сказанного дойдет до спорщиков, и подвел окончательный итог дискуссии: — И чем раньше, тем лучше.

Сразил я спорщиков, что называется, «по счету раз». Они мгновенно протрезвели, испуганно втянули головы в плечи, переглянулись между собой и вдруг начали бочком выбираться из-за стола.

М-да… Не получилось у меня «хождение в народ». Хотел им вдогонку крикнуть: «Мужики, куда вы? КГБ давно нет, и я не провокатор!» — но передумал. Это только усугубило бы ситуацию.

— Эй, парень! — позвал кто-то, и я интуитивно понял, что обращаются ко мне. Повернул голову и увидел, что на меня смотрит Полковник, сидевший на парапете у края стола.

Кажется, напросился со своими политическими сентенциями. Захотел пообщаться с народом — получай желаемое. Сейчас начнется нытье ветерана о том, как и где он воевал и чем ему Родина за ратный труд заплатила.

— Что тебе, дед?

— Там у ребят водка осталась, — попросил он, — не передашь?

Ошибся я. Не интересовала Полковника политика, а привлекали более простые, материальные вещи. Я взял бутылку с остатками водки и отнес ему.

— Еще и пиво осталось, — сказал я.

— Не, спасибо, — отказался Полковник. — Пиво на мочевой пузырь действует, а в моем положении бегать туда-сюда обременительно. Разве под себя ходить.

Разведя руками, мол, хозяин — барин, я вернулся к своей кружке. Полковник достал из сумки мятый полиэтиленовый стаканчик, налил водки, выпил, как воду, не морщась и не закусывая. Затем вынул из кармана тряпицу, вытряхнул на нее из стаканчика остатки водки и тщательно протер орденские колодочки. Ритуал, надо понимать, хотя что он означал, я не знал, а интересоваться не хотел. Хватит с меня одной попытки «хождения в народ».

У длинного металлического стола собралось довольно много народу — кто втроем, кто вдвоем пили пиво, водку, закусывали, курили, приглушенно переговаривались. По всему видно, что мой политический спич ни на кого не произвел впечатления, кроме четверых ретировавшихся спорщиков. Скорее всего, просто никто не слушал рядом стоящих, у всех были свои проблемы. Как и у меня. Мои проблемы тоже не имели никакого отношения к политике. Не было их до сегодняшнего дня; откуда они взялись на мою голову?! Стоял бы сейчас здесь, смаковал пиво, как все вокруг. Так нет же…

С безоблачного неба по-весеннему пригревало солнце, в лиловом сквере чирикали воробьи, но на душе было гадко. Пиво сняло стресс, я немного разомлел, но радости от этого не испытывал.

— Свободно?

О стол грохнула кружка с пивом, шапка пены колыхнулась, но не слетела.

Я поднял глаза и обомлел. Передо мной стоял молодой рыжебородый парень с фотографии, предъявленной так и не увиденным мною пассажиром. Обещал «налетчик», что парень появится сегодня-завтра-послезавтра, но я никак не ожидал, что это произойдет так скоро. Лицо у парня было симпатичным, приветливым, и никакой антипатии, вопреки предубеждению, навеянному словами таинственного пассажира, он не вызывал.

— Ка-анешно, дарагой! — Не знаю почему, но во мне заговорило кавказское радушие. — Какые могут быть вапросы? Присоединяйся… — И тут черт дернул меня за язык: — Тэмбэсаддон!

Парень вздрогнул, застыл, как-то странно посмотрел на меня расширившимися зрачками и вдруг стал оседать, заваливаясь под стол.

— Во нажрался! — прокомментировал кто-то.

Вконец растерявшись, я глянул под стол. Парень лежал на асфальте, раскинув руки, глаза неподвижно смотрели в безоблачное небо. Никто на инцидент не обратил внимания. Ну, перепил мужик, теперь отдыхает — эка невидаль! Дня не проходило, чтобы кто-нибудь на асфальте либо неподалеку, в липовом сквере, не «отдыхал», перерасслабившись.

И только седой высокий мужчина, в одиночку пивший пиво рядом со мной, среагировал адекватно. Он нырнул под стол, присел перед парнем на корточки, потрогал его шею, затем расстегнул куртку парня и, став на колени, приложил ухо к груди.

— Что с ним? — с замиранием сердца тихо спросил я.

Мужчина поднялся с колен, распрямился, отряхнул брюки.

— Обширный инфаркт миокарда, — ровным голосом сказал он. — Надо «Скорую» вызвать, чтобы констатировала смерть.

— Может, и милицию?

— Зачем? Криминальной составляющей в его смерти нет.

Седой мужчина посмотрел на меня, и по его глазам я понял, что этот человек сталкивается со смертью не впервой.

Вечером я напился. Под видом того, что пошел искать телефон-автомат, чтобы вызвать «Скорую помощь», покинул место происшествия, но звонить не стал. Зашел в гастроном, взял литровую бутылку коньяка и направился домой. Дома убрал звук на автоответчике, выключил сотовый телефон и принялся пить «по-черному». Но аристократический напиток не брал, и я сидел трезвый как стеклышко, хотя начал сразу со стакана. И в то же время в голове наблюдался полный сумбур — все события сегодняшнего дня раздробились на отдельные эпизоды, будто осколки разбитого зеркала, и никакие хотели упорядочиться в целостную картину. Создавалось впечатление, что электрошок напрочь уничтожил умение выстраивать логические цепочки и делать выводы.

Что это за слово, которое убивает наповал?! Не может такого быть! В спецподразделении нам читали лекции по практической психологии: степени внушаемости, зомбированию… Как ни зомбируй человека, невозможно внушить ему совершение самоубийства, поскольку инстинкт самосохранения управляет психикой, а не наоборот. Конечно, можно косвенно подтолкнуть человека к самоубийству, например, внушив, что он умеет летать. Однако стопроцентной гарантии, что зомбированный «отправится в полет» с крыши небоскреба, а не из окна второго этажа, этот способ не дает. Есть только один стопроцентный способ — воспитание с детских лет фанатика-смертника, но тогда фанатик идет на самоубийство осознанно. А чтобы вот так вот, только от одного имени случился обширный инфаркт миокарда…

Волосы на голове зашевелились, меня охватил озноб. Имени, конечно же, имени! И Ремишевский, и неизвестный пассажир в моей машине пытались с помощью загадочного прибора определить какое-то имя! Мое имя. Один огорчился, но старался при этом не показать виду, другой же, наоборот, похоже, обрадовался… Причем настолько, что «на радостях» шарахнул меня мощным разрядом электрошокера… Да и сам я интуитивно догадывался, что им надо — спрашивал же, что означает «Тэмбэсаддон» по-йорокски…