Мародер - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Забирко cтр.№ 31

Аура флуктуационного следа вокруг меня мигнула, и се яркость плавно снизилась до уровня первого порядка.

– Тебе бы палачом работать… – глухо обронил я тени. Не имело никакого значения, чьими руками был убит наркодилер – так или иначе тень – часть меня. Вот он, мой первый труп… Рано или поздно каждому пиллиджеру приходится через это проходить. У меня это случилось сейчас. Убей я в южной башне Всемирного торгового центра негра-уборщика, то принял бы этот факт спокойно – мародер так или иначе был обречен. В отношении же Сэма Рудакова все было иначе, хотя эпитафию «Люди гибнут за металл…» заслужили как тот, так и другой. В конечном счете, и мне когда-то такая эпитафия подойдет.

На душе было столь гадко и тошно, что когда я совершил обратный прыжок в базовое время и увидел на ещё минуту назад пустой скамейке сидящего таймстебля Воронцова, то ничуть не удивился. А чего я мог ожидать? Да ничего хорошего.

– Во-от… – протянул он, хищно оскалившись. – Правильно говорят, что преступник возвращается на место преступления. Вы что, не могли выбрать точку перехода подальше отсюда? А вдруг бы здесь уголовный розыск устроил засаду?

– Общественного туалета рядом нет, – буркнул я, хотя так и подмывало отбрить, чтобы не молол чепухи. Будь здесь посторонние, вариатор никогда не дал бы разрешение на прыжок. Таймстебль, к сожалению, не посторонний, а жаль. Век бы его не видеть.

– Вижу, походка у вас выровнялась, – с издевкой заметил Воронцов. – Копчик перестал болеть? Да вы подходите ближе, присаживайтесь. В ногах правды нет.

Я подошел к скамейке, сел. Так знает о моей тени таймстебль или нет? Или намек на походку – очередное проявление его зловредности? Судя по возрасту, он в службе стабилизации давно и большую часть жизни провел здесь, а не там. Это там, среди своих, постанты красавцы, а здесь – изгои. Когда постоянно ощущаешь брезгливое отношение окружающих к своей внешности, характер бесповоротно портится.

– А в чем она, правда? – поинтересовался я.

– Какая правда?

– Которой в ногах нет.

Воронцов захихикал.

– С этого момента, – заявил он, – вы от меня полностью зависите. Следовательно, вся правда для вас заключена во мне, верите вы в нее или не верите.

Я благоразумно промолчал. То, что он «повязал» меня кровью, еще ничего не значило, но разочаровывать таймстебля я не стал. Пусть помечтает, в свое время самонадеянность ему аукнется. Мудрость заключается не в том, чтобы поставить возомнившего о себе наглеца на место, а в том, чтобы сделать это в подходящем месте и в подходящее время. Мое время еще не настало.

– Чем обязан? – холодно спросил я.

Воронцов смахнул ухмылку с лица. Не такой реакции он ожидал.

– Я предрекал, что вы станете богатым… – исподволь начал он.

– Вы намекаете на пятьдесят тысяч моего долга?

– Не то чтобы намекаю… Но долг платежом красен.

Воронцов навязчиво демонстрировал свою жадность. Чересчур навязчиво, чтобы я в нее поверил. Была, ох была более веская причина, которую он неумело вуалировал. К сожалению, я о ней ничего не знал и лишь догадывался о ее существовании.

Я положил на колени кейс, открыл, достал пять пачек стодолларовых банкнот и передал таймстеблю. Воронцов взял деньги, неловко повертел в руках, будто не зная, что с ними делать, и рассовал по карманам.

«А вдруг он их ест? – неожиданно подумал я. – Что если для постантов доллары – особый деликатес, превосходящий по своим вкусовым качествам газеты, отпечатанные на свинцовых матрицах?»

– Что-то еще? – спросил я.

– Да… Так, мелочь. – Воронцов усмехнулся. – Никак не могу понять, каким образом вы убили Рудакова? Вы что, обладаете психокинетическими способностями?

Я внимательно посмотрел на таймстебля, пытаясь в который раз определить, темнит он или на самом деле не знает о существовании тени.

– Я и тебя так могу, – мрачно заверил я. – Хочешь умереть?

Лицо Воронцова вытянулось – он понял, что я не шучу.

– Вы бы оставили фамильярный тон, – натянуто сказал он, на всякий случай отодвигаясь. – Я к вам уважительно, на «вы», а вы…

В его голосе проскользнули просительные нотки, и я наконец понял, что о моей тени он не догадывается. Может, вообще понятия не имеет, что это такое. Вот сэр Джефри – тот определенно знает. Знает и очень боится. Быть может, и я боялся бы, если бы знал.

Я посмотрел на Воронцова и ощутил брезгливость. Нет, не к его внешности, хотя она того заслуживала, а к его сущности.

– Ладно уж, – махнул я рукой, – живите…

Он встал со скамейки.

– До скорого! – высокомерно попрощался и засеменил прочь из сквера.

Я ничего не ответил.

Спал я как убитый. Не в смысле «без задних ног», а просто ничего не снилось, зато постоянно присутствовало чувство невосполнимой потери. Будто не я убил человека, а меня убили, и тоска по покинувшей тело жизни тяжелым гнетом давила на сердце. Если бы был верующим, то определенно решил, что так себя должна ощущать душа, в результате насильственной смерти попавшая в чистилище.

Проснувшись, я долго лежал в постели, уставившись в потолок. Ни думать о чем-то, ни делать что-либо желания не было. Пролежал так с полчаса, затем через силу встал и поплелся в ванную комнату. Ощущение смерти – это все-таки только ощущение, и я пока жив.

Тени нигде не было, но искать ее я не собирался. Найдется, никуда не денется. А пропадет без следа – жалеть не буду.

Когда я включил душ, тень тоже не появилась. Ну и черт с ней. То ли понимала мое состояние и не хотела попадаться на глаза, то ли ей разонравилось купаться, хотя в последнее не верилось.

Контрастный душ немного взбодрил, я побрился, но когда решил почистить зубы, то увидел, что зубная паста полностью выдавлена из тюбика, причем столь тщательно, что ни следа в тюбике не осталось; Странно, в общем-то недавно покупал… Или ею в мое отсутствие воспользовался Воронцов? Знаю, что постанты обожают картон, газеты, пластиковые стаканчики, но вот о зубной пасте до этого времени сведений не имел. Интересно, как санитарно-гигиеническое средство совмещается в желудках постантов с ржавой плесенью? Не конфликтует? А хорошо бы…

Надев халат, я вышел в гостиную и увидел на столе сиротливо стоящий стакан с водкой. Обломки джампа со стола исчезли – Воронцов позаботился, уничтожая улики несанкционированного содействия пиллинджеру. Я взял стакан, понюхал, но пить не стал. За сутки водка выдохлась и практически не пахла. Честно говоря, пить не хотелось. И есть не хотелось, хотя со вчерашнего дня во рту росинки не было. Там, бывало, по трое суток не ел, но здесь с какой стати голодать?

На кухне я заглянул в холодильник, равнодушным взглядом прошелся по полкам с пакетами деликатесов. В общем-то ради этого изобилия я и находился здесь, но сегодня меня ничто не радовало. Не только пищей насущной жив человек… И все же из психологического ступора нужно выходить.