Серебряный адмирал - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 77

На этот раз де Гуева, завидев приближающихся к острову французов, был настроен куда менее миролюбиво, чем в прошлый раз, а потому напал на неприятеля при первой возможности. За собой испанский адмирал вел двадцать кораблей и семнадцать больших галер. Дюкен встретил испанцев яростным огнем, сдерживая сколь можно их горячий натиск и выжидая, когда судьба подарит ему шанс на успех. Терпение было вознаграждено. Вскоре вдалеке показались паруса. То, лавируя на ветре, спешила на помощь к французам вспомогательная эскадра Вальбелля. С подходом еще шести французских кораблей к французам чаша весов стала быстро склоняться в их сторону. Испанцы бежали, а Дюкен гнал и лупил их до самых береговых батарей Неаполя. Спустя два месяца испанцы предприняли было еще одну робкую попытку подойти к Мессине, но были вновь безжалостно отогнаны и побиты, на сей раз отрядом кораблей маркиза д'Альмейраса.

После этого вконец опечаленному испанскому королю стало совершенно очевидно, что столь любимая им Сицилия вот-вот навсегда уплывет от него в сторону Франции. Делать было нечего, и испанский монарх обратился за помощью к союзным голландцам, сразу же напомнив им обо всех своих недавних услугах, оказанных Соединенным провинциям.

В силу трактата от 30 августа 1673 года республика не могла отказать просителю. Особенностью просьбы Мадрида было то, что испанцы слезно молили, чтобы средиземноморскую экспедицию непременно возглавил Михаил де Рюйтер. В этом потомки Кортеса видели главную гарантию успеха предстоящей борьбы с французами.

В состав уходящего в южные воды голландского флота было решено включить восемнадцать кораблей, шесть легких судов, четыре брандера и несколько транспортов.

Когда генерал-адмиралу показали список кораблей, он категорически заявил:

— Идти с таким количеством вымпелов — это сознательное самоубийство! Необходимо увеличить число кораблей как минимум в два раза! Нам придется противостоять французам, у которых большой и хороший флот. Чего стоят одни провансальцы с их огромными плавучими крепостями!

— Испанский король обещал помочь своими кораблями! — возразили ему.

— Обещать можно что угодно! Я знаю испанский флот, самое большее, для чего он годен, — так это красиво утонуть! — в сердцах выкрикнул Рюйтер. — В таком деле, какое вы сейчас затеваете, надеяться следует только на себя!

— Французский флот — это всего лишь мираж! — не переставали наседать на главнокомандующего государственные чиновники.

— Может быть, для вас, сидящих на берегу, это и мираж, но, сражаясь с французскими кораблями, я воочию смог убедиться, что они более чем настоящие!

— Мне кажется, что с летами вы просто стали более боязливы и начинаете терять былое мужество! — встрял кто-то из советников амстердамской адмиралтейств-коллегии.

Лицо Рюйтера пошло багровыми пятнами. Он резко повернулся к наглецу:

— Бодрости я не лишился и охотно пожертвую, в отличие от вас, своею жизнью за Отечество, но мне прискорбно видеть, как во имя мелочной экономии вы бездарно жертвуете флагом и честью Голландии!

Однако убедить Рюйтеру никого не удалось. Генеральные штаты гульдены считать умели хорошо. Лишних средств никто выделять на экспедицию не хотел, и было очевидно, что Рюйтеру придется идти с горстью кораблей против всего огромного французского флота.

Кое-кто из друзей советовал генерал-адмиралу отказаться от участия в затеваемой авантюре, сославшись на усталость и плохое здоровье, которое у Рюйтера в последнее время и вправду стало серьезно пошаливать. Вот уже несколько недель подряд он мучался сильными зубными и почечными болями, периодически схватывали его и сильные колики. Зачем рисковать своей репутацией в столь сомнительном предприятии!

Но генерал-адмирал думал сейчас не о себе. Друзьям он говорил так:

— Эскадру погонят к Сицилии все равно, соглашусь я идти с ней или откажусь. Однако мое присутствие, возможно, поможет избежать напрасных потерь. Ради одного этого уже стоит идти в море! Государственным управителям не следует меня упрашивать. Я человек военный, и мне нужно только приказывать! А потому, если мне прикажут идти в море даже под одним флагом, я не откажусь и тогда! Я сделаю эту, быть может, последнюю свою кампанию, даже если матросам придется тащить меня на корабль на носилках!

Разумеется, Рюйтер, как всегда, не доверяя никому, лично распоряжался снаряжением своих кораблей в плавание. Особо заботили его артиллерийские припасы и продовольствие. Командующий сам грыз на пробу шведские «ослы» — круглые сухари с дыркой посредине и немецкие ржаные кналлеры — «трескуны». Беседовал с провиантмейстерами, засольщиками и баталерами. Затем беседовал и наставлял квартирмейстеров, проверял качество пороха и чистоту крюйт-камер. Наконец, Рюйтер мог сказать, что его маленький флот готов к плаванию.

Принявший генерал-адмирала перед выходом в море принц Оранский был с Рюйтером холодно-вежлив. Несмотря на все заслуги этого опытнейшего моряка, принц по-прежнему более благоволил к своему давнему стороннику Тромпу. А потому принц ограничился ничего не значащими дежурными пожеланиями, велев генерал-адмиралу лишь не задерживаться в Средиземном море более полугода.

Последний вечер Рюйтер, как он обычно всегда делал перед дальними походами, провел в кругу семьи. За большим столом в гостиной собрались все: жена Анна, младшая дочь Маргарита с мужем, пастором Бернардом Сомером, рано овдовевшая старшая дочь Корнелия, средняя Алида с мужем, пастором Жаком Шорером, любимец и надежда отца — сын Енгель. Последний очень просился в средиземноморской поход с отцом, но тот брать сына отказался наотрез, сославшись на то, что это не бог весть какая война, а на его век еще сражений хватит. На коленях старого моряка ползала маленькая белокурая внучка, пытаясь достать из дедовых карманов припасенные ей сладости.

Современники вспоминают, что при расставании Рюйтер был необычайно грустен и выглядел весьма подавленно. Особенно трогательно было его прощание с женой, которую он просил, целуя руки, в случае чего беречь детей. Кому-то из провожавших его старых соратников он сказал:

— Прощаясь с тобой, я не говорю просто: «прощай», а говорю — прощай навсегда! Вернуться обратно я не рассчитываю, так как твердо знаю, что погибну раньше окончания этого нелепого похода!

— Что ты говоришь, Михаил! — замахал тот руками. — Мы с тобой еще не допили всего отпущенного нам жизнью пива!

— Ты может, и не допил, а я свое уже, кажется, выпил все! — невесело усмехнулся в ответ генерал-адмирал.

3 сентября 1675 года эскадра Рюйтера вступила под паруса. Свой флаг генерал-адмирал поднял на 70-пушечной «Конкордии». Не изменяя своей старой привычке, он первым делом приколотил молотком к переборке любимый натюрморт, поставил в углу клетку с цыплятами, а затем тщательно вымел каюту просяным голиком.

Поход сразу же начался со всевозможных неурядиц. Зайдя по пути в Кадис, где корабли пополнили запасы воды и свежей пищи, Рюйтер получил там внезапное повеление ждать прибытия на свою эскадру младшего королевского брата дон Жуана Австрийского, который должен был в перспективе властвовать на отбитой Рюйтером Сицилии. Но будущего правителя все не было и не было. Прождав бесполезно дон Жуана целых две недели, Рюйтер продолжил плавание, завернув по пути в порт Аликанте в надежде, что непунктуальный дон ждет его там. Увы, будущего «правителя острова» не было и здесь. Затем, нуждаясь в воде и дровах, Рюйтер взял курс к островам Ивес и Форментер. Разразившийся на переходе жестокий шторм разлучил его с кораблями младшего флагмана Гаана. Искать Гаана Рюйтер направился далее в порт Калиари, но там Гаана уже не было. Как рассказали местные жители, голландский вице-адмирал заходил сюда, но уже ушел. К тому же на рейде Меллаццо он обнаружил всего один испанский корабль с несколькими галерами вместо обещанной эскадры. На вопрос, где же остальные, местный вице-король де Вилла Франка лишь широко развел руками: