Последние герои империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Шигин cтр.№ 34

В мемуарах директора Департамента министерства иностранных дел Лопухина есть интересные свидетельства о деятельности Рощаковского на дипломатической службе. В Афинах отставной лейтенант вскоре стал доверенным лицом у королевы эллинов Ольги Константиновны. Помимо этого ему часто приходилось мотаться по всей Европе, выполняя личные дипломатические поручения Николая II. Через какое-то время Михаил Сергеевич получил новое назначение в Константинополь. Во время одной из своих поездок по Европе Рощаковский посетил и Норвегию. В популярном среди яхтсменов городке Ханке он познакомился с неким Бернером Гарвиком, богатым рыботорговцем и владельцем нескольких судов. Помимо этого местный олигарх имел красивую моторную яхту «Виргиния». Гарвику льстило знакомство с всемирной знаменитостью, Рощаковский был, в свою очередь, рад выйти в море на быстроходной яхте и вспомнить свое недавнее миноносное прошлое. Впоследствии это случайное знакомство очень пригодится семье Рощаковских.

Другой на месте Рощаковского на его должности угомонился да предался купаниям и созерцаниям древностей. Но не таков был Рощаковский! Едва освоившись в Греции, он читает нотации королеве о том, что ее сыновья — молодые принцы из королевского дома — плохо относятся к России. Королева терпела-терпела (она все же была посаженой матерью на свадьбе Рощаковского и сама пригласила его на службу в Афины!), а потом попросила перевести докучливого дипломата куда-нибудь подальше.

В начале 1914 года Рощаковский получил приказ прибыть для продолжения службы в российскую дипмиссию в германский Дармштадт, где находился двор великого герцога Гессенского Эрнста Людвига. Герцог приходился родным братом русской императрице Александре Федоровне. Вскоре в Дармштадт перебралась и семья Рощаковского. По воспоминаниям очевидцев, дом приближенного ко двору дипломата отличался особым гостеприимством, многочисленностью немецкой и русской прислуги.

В Дармштадте отставной лейтенант откровенно захандрил. В небольшом германском государстве, откуда была родом императрица Александра Федоровна, и вправду было тоскливо. Великосветские балы, знакомства с коронованными особами и бесконечные пустые разговоры. К такой жизни бравый вояка приспособлен не был. Его непосредственный начальник в Дармштадте говорил своему знакомому дипломату «Смотря на Рощаковского, я всякий раз представляю себе океанский дредноут, спущенный в садовый пруд, в котором ему некуда повернуться».

Теперь уж и сам Рощаковский все больше и больше жалел, что ушел в пылу гнева с флота. Тем более что флот действительно начал возрождаться, ежегодно пополняясь новыми кораблями, улучшая организацию и основательно готовясь к будущему столкновению с Германией, которое Рощаковский считал неизбежным

Весной 1914 года российское посольство покинуло Дармштадт. Там остался в качестве поверенного в делах лишь Рощаковский. Теперь именно ему предстояло руководить миссией в условиях быстро ухудшавшихся российско-германских отношений.

Великий герцог Эрнст Людвиг, частенько попивая кофе с Рощаковским, сетовал на плохие времена.

— И все же я полагаю, что дело не зайдет слишком далеко! — высказал он свои пожелания.

— Что касается меня, то я с пессимизмом смотрю на дальнейшее развитие событий, — попивая герцогский кофе, качал головой Рощаковский. — Война между нашими державами неизбежна. Весь вопрос только в том, когда именно все начнется.

Все началось 1 августа 1914 года Российской дипломатической миссии сразу же пришлось покинуть Дармштадт. Рощаковский нанес прощальный визит к великому герцогу. Далее путь его семьи лежал через Германию, Швецию, Финляндию в Петербург, ставший ныне Петроградом. До железнодорожного вокзала Рощаковского сопровождал военный эскорт, о котором распорядился великий герцог. Возбужденные горожане махали русским дипломатом кулаками и кидали в машины камни.

Вернувшись в Петроград, Рощаковский немедленно подал прошение о возвращении на военную службу. Имея немалый боевой опыт, он считал невозможным отсиживаться в тылу в столь страшную для России годину. Ни морской министр Григорович, ни командующий Балтийским флотом Эссен не горели желанием брать Рощаковского. О боевых делах его в прошлую войну оба знали не понаслышке, однако обоих смущала близость Рощаковского к императору. Мало ли какие дела будут происходить в ходе войны на флоте, не обо всем же докладывать Николаю, а тут его личный дружок под боком, поди за ним уследи.

С Эссеном у Рощаковского состоялся предельно откровенный разговор.

— Боюсь, захандришь у нас! Твои ведь однокашники уже к адмиральским орлам подбираются, а ты все еще в лейтенантах!

— Я воевать хочу, а не карьеру делать! Вы меня помните по Артуру, неужели я в чем-то подведу своих старых артурцев?

— Ладно, Миша, проехали! — хлопнул его по плечу Эссен. — Брать я тебя готов, но только должности для тебя подходящей нет!

— Как это нет? — поразился Рощаковский. — Но хоть что-то есть?

— Есть должности командиров тральщиков! — хмыкнул в бороду Эссен. — Но это не для тебя. Тральщики из пароходов реквизированных — самотопы еще те.

— Я готов! — дернул головой Рощаковский. — Я по морю соскучился!

Есть сведения, впрочем, не доказанные, что Рощаковский имел придворный чин камергера, что по табели о рангах соответствовало адмиралу. На флот же он вернулся в скромном чине старшего лейтенанта. Да о том ли печаль, когда Отечество в опасности!

С сентября 1914 года до лета 1915 года Рощаковский командует 3-й отдельной партией траления Балтийского флота.

Каждый выход в море на наскоро приспособленных для траления лоханках мог стать последним Чтобы жена не волновалась, Рощаковский, возвращаясь с очередного траления, отправлял ей телеграммы с единственным словом: «Жив».

Партия траления Балтийского флота именовалась среди офицеров кратко, но емко — «клуб самоубийц». Название себя оправдывало, потому как рвались на минах приспособленные под тральщики пароходики пачками, а вместе с ними гибли и их команды. В командиры тральщиков по этой причине старались кадровых офицеров не назначать, а ставили призванных из запаса прапорщиков по адмиралтейству. Такой если и погибнет, то для флота особо невелика потеря. Когда же на ржавый тралец ступил герой японской войны и личный друг императора, многие приходили просто глянуть на такое чудо.

Рощаковский же, на палубу ступив, первым делом вызвал боцмана:

— Почему ржа и грязь повсюду?

— Да все равно, ваше благородь, не сегодня, так завтра топнуть, чего же зазря корячиться!

— Чтобы к послезавтра корабль сиял как новенький: ржавчину оббить, палубу отскоблить, медь начистить, резину отбелить, корпус покрасить!

— Так у нас и краски-то пет!

— Как нет?

— Да не дают! Говорят: «Чего на вас краску-то переводить, все одно скоро все перетонете!»

Рощаковский вынул из кармана тугой бумажник, сунул его боцману в руку: