Таран и Недобитый Скальд - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Завозова cтр.№ 76

— Не вижу ничего смешного! Посмотри, до чего я докатился, тебя охраняя. Не сплю, не ем, издергался весь, чуть не поседел, а два раза вообще мог заикой остаться!

— Это когда? — заинтересовалась я.

— Первый раз, когда ты поспорила с Васей-хакером, что разберешь и соберешь компьютер, не выключая его из розетки!

— Ну, было дело! — скромно согласилась я. — Но ведь разобрала же! И осталась живой.

— А ты знаешь, что все то время, пока ты в нем ковырялась, я задницей провода затыкал, чтоб не закоротило! — взвился Ула.

— О-о, бедный ты мой! — потрясение завыла я. — По чесноку, больше так не буду!

Ула хмыкнул:

— Да Вася тебе больше и не даст свой компьютер портить. А во второй раз я чуть с катушек не сорвался, когда ты на выпускном вечере чуть не устроила драку со своей учительницей литературы и русского языка.

— Ну и никакого кайфа! — обиженно заявила я. — Кто же знал, что у нее парик?! Я цапнула ее за космы, и они остались у меня в руках. Я сначала обрадовалась, думала скальп сняла…

Ула вздохнул и закатил глаза:

— О, наивная дева! А знаешь ли ты, что Ферапонтовна (это не кличка, а отчество этой моей учительницы) после две машины ментов вызвала?! Я раненой белкой по парку носился, пока они к вам в школу ехали! “Помогите!” орал, чтоб их с пути сбить!

Я восхищенно уставилась на него:

— Так это из-за тебя две милицейские машины исчезли на два дня около ларька со спиртным в парке?

— А куда, ты думаешь, я их вел? — скромно похвастался этот хулиган.

Вот это пенки я о себе узнаю! Вот это я! Господи, а что же пережил Ула, когда я в пятилетнем возрасте посеяла ключи от квартиры и лезла в дом по водосточной трубе?! Нет, я не хочу потерять Улу так рано. Я клятвенно пообещала:

— Улик, пуся, зуб даю, я больше так не буду! Самым дорогим клянусь — материнской платой с расширением памяти!

Ула хитро сощурился:

— Я бы поверил тебе, если б ты сидела такой милой старушкой в инвалидном кресле и в полном параличе. Но ведь у тебя, козы мичуринской, вся жизнь впереди!…

— Я тут абсолютно ни при чем! — заверила я парня. — А ты знаешь, что моя двоюродная прапрапра-бабка…

— Била жандармов по морде и материлась, как извозчик? Конечно, знаю! Еще бы…

Речь Улы оборвалась на полуслове. С кладбища донесся знакомый вой:

— Пожар!

Я оживилась и подбежала к окну:

— Рудя вылез из кустов! — информировала я Улу. — Ой, какой он помятый! Ну, верняк, опохмелиться ищет. А тут появляюсь я как добрая фея в роли продавщицы ликеро-водочных изделий. Точнее, спиртово-огуречных, но это уже мелочи.

— Мне идти? — робко поинтересовался Ула. — А то граф после обеда ждал меня в библиотеке…

— Иди, иди, отвлекай добропорядочное семейство, — успокоила я парня. — Только особо не завирайся. А то выйдет как с Ингерманландией — всю лапшу не обтрясем с графских ушей.

Ула обрадованно испарился. Наверное, испугался, что я могу передумать и утянуть его с собой спаивать Рудю. Вообще, никогда не думала, что всякие там аристократы прошлых веков жили в таком дурдоме. Пропавшие жены, полоумные цыгане, кладбищенские разборки с косами и топорами. А Маленберги из Швеции?! Это вообще семья маньяков, начиная с мамы Бульдог и кончая очень похожей на нее дочуркой, которую местное население приварило на костре. И куда только мне, бедной и честной девушке, не приходилось попадать! Что и кого я только не пережила!

Еще раз пожалев себя для храбрости, я отправилась на новое задание, которое сама себе и поставила.

Задание торчало под кустом в очень плохом состоянии, слава богу, далеком от белой горячки, но близком к смерти от жажды. Увидев бутылек в моих руках, Рудя засучил ножками, задвигал ручками и ясно дал понять, что хочет проверить, что там такое налито. Я побулькала лосьончиком и приветливо сказала:

— Хреново, да?

— Пожар! — уныло откликнулся Рудя, прилепив глазки к блестящему бутылочному боку.

— Твое будет! — пообещала я ласково. — Только скажи, о каком пожаре ты говоришь.

Рудя задумался, жадно поглядывая на пузырь. Я мирно взбалтывала мутное пойло и терпеливо ждала, когда он разродится воспоминаниями. Вообще, добыча информации с помощью бутылки — верное дело.

— Пожар… — задумчивый голосок Руди вывел меня из ностальгического настроения. — Церковь горела… Рудя испугался и кричал. Рудя полез в церковь, а там пожар. Рудя громко кричал.

Я вспомнила чьи-то пронзительные крики, которые слышала еще во время погружения в транс при эксперименте в НИИЧе. Скорее всего, это вопил Рудя. Как же он оказался в церкви? Наверняка полез чего-нибудь украсть, а там его не ждали.

— А что Рудя видел в церкви? — спросила я, придвигая ему бутылку.

— Пожар! — с готовностью ответил Рудя. — И женщину. Женщина тоже кричала вместе с Руд ей. Красивая женщина. Богатая. В большом платье.

Большое платье, скорее всего, значит пышное платье. Итак, там была еще женщина в богатом красивом платье. Жужа? Очень возможно. Но тогда как там я оказалась?

— А кого Рудя еще видел? — я водила бутылкой перед самым Рудиным носом.

— Рудя не помнит, — потупился дурачок. — Рудя закричал и вылез в окно. Потом долго сидел в лесу, в яме и боялся, что за ним придут.

— Кто придет?

— Они! — выдохнул Рудя. — Они зажгли церковь, они спалили женщину. Карета, большая карета приехала! Черная карета! Рудя знает, карета его искала! Женщина кричала… Женщина видела! — речь его становилась все более бессвязной, мужичок бледнел и просительно таращился на бутылку.

Я не стала больше испытывать его терпение и протянула ему ее. Рудя тут же уполз с ней в кусты.

Что ж, ситуация немного прояснилась. Какую-то женщину, скорее всего Жужу, сожгли в церкви. Еще у нас есть непонятные “они”, черная карета и женщина, которая что-то видела. Что же все-таки там случилось? Они подожгли церковь вместе с Жужей, потом приехала черная карета. Единственная карета, которая могла приехать в ту ночь, была каретой Павлы. Могла ли Павла быть той женщиной, которая “видела” что-то? Сомнительно, ведь я, то есть она, до сих пор жива. Но ведь как-то Павла оказалась в церкви, значит, что-то видела. “Они” могли и не узнать об этом.

Я затрясла головой. Чушь какая-то! Представляю, едет себе Павла в карете кромешной ночью, вдруг видит полыхающую церковь и говорит кучеру так небрежно: “Останови, милок, полюбопытствовать хочу! Вот в жизни пожаров не видела”. И потом, почему я, то есть Павла, не позвала на помощь, не заорала: “Горим?!” Нет, тут точно без шоколадного мороженого не разобраться. Кому вообще понадобилось сжигать Жужу в церкви?