Древнерусская игра. Много шума из никогда - читать онлайн книгу. Автор: Арсений Миронов cтр.№ 104

— Слышьте, братаны! — Он надул щеки, изображая нового русского. — Меня, чисто, прикалывает ваш быт! Возьмите к себе в братву, а? Я разборки люблю. Будем вместе алюминий на Запад гнать вагонами. Я тоже стану богатый. Куплю себе джипешник, мобайл и отвязную клаву от Версаче.

Славка рывком вскочил — слегка сутулясь и наклоняя бычью голову, медленно тронулся обратно к столу: он заметил мою золотую цепь странника, по-прежнему лежавшую на лавке.

— Эй, братан! — «Новый русский» старательно выпятил в мою сторону нижнюю челюсть. — Да ты весь в голде! Меня, чисто, прикалывает твоя золотая цепь! От Версаче? Хочу такую же, братан! Я покупаю. Или давай меняться. — Мстислав вдруг заметил у самого себя на руке небольшой темный перстенек. — О! Совсем забыл, что я тоже крутой. Смотри: у меня есть, чисто, перстень — от Версаче, пять штук баксов стоит!

Он приблизил к моему лицу кулак с перстнем. Я смотрел недолго на это колечко: темно-желтый магический узор ударил в глаза! Сталью переливались голые ветви волчьих хвостов: два узких хищных тела образовали круг, в котором отчетливо вспыхнул яркий, агрессивный символ огненного пса Семаргла — крылатой собаки бога Траяна.

Я дернул Мстислава за руку и с усилием усадил рядом на лавку.

— Откуда? Где взял? — схватил его за воротник и слегка встряхнул. — Ты знаешь, что это такое? Это же кольцо огненного вука, мифического животного, наделенного фантастической силой!

— Чисто… братан! Я не хочу разборок… — пьяно промямлил Мстислав и стащил колечко с пальца. — Каюсь: у Берубоя взял. Помнишь Берубоя — лох такой позорный, и в ухе серьга? Я ему говорю: «Братан! надо делиться. Гони баксы». А он: «Баксов нет». И разошлись. А перстень остался на память.

Я больше не спрашивал ни о чем. Я вспомнил собачий оскал Берубоева лица — когда он злился, что я не спешу пускать в дело мою конницу. Да, это он: огненный пес Семаргл, посланник и преданный слуга древнего бога Траяна… Он превращается в человека и выходит из Карпатских гор. В человеческом обличье он является к людям, чтобы творить волю своего божественного хозяина. Он выполнит самые немыслимые задания. Он умрет, но вернется домой с добычей. Его сущность — огненный плевок карающего божества, столб разгневанной плазмы! Поэтому так светятся волчьи глаза. Поэтому он пытался убить меня движением руки — не будь этого нательного крестика, струя огня поразила бы меня! Семаргл-Берубой хотел расправиться со мной, как с несчастным Травенем, который лежит теперь в обозе с обгоревшими руками…

Вот тебе и «предводитель крещеных славян во Властове». И с этим крылатым псом, беззаветно преданным языческому богу, мой друг царь Леванид установил контакт по поводу переброски на Русь камнеметов! Неудивительно, что это существо могло отправлять Леваниду корреспонденцию на греческом языке… Он еще не на такие фокусы способен! Итак, Траян выпустил своих Семарглов на свободу! Если верить мифу, их должно быть двое — вук огненный и вук снежный. Первый мне уже знаком — под именем Берубоя он устраивает Траяновы делишки в моих землях… Где снежный Семаргл, левая рука карающего божества, — пока неизвестно. Возможно, тоже где-то рядом… Злобные крылатые палачи, исполнители Траяновой воли начали свою охоту. Это значит, старый Траян вовсе не так глуп, как все думают. Он пытается играть свою игру. Что ему нужно? За кого он — за Чурилу или против?

Я вскочил и, возбужденно потирая руки, прошел к краю мансарды. Позади с пыхтением и вздохами поднялся дружище Мстислав — подошел и встал за спиной, обиженно сопя.

— Братан, если тебе не нравится мой перстень, давай наликом заплачу! Без вопросов, какие проблемы? Хочешь баксы? Эй, братан! — Измазанная сметаной рука потянула за край моего плаща. — Продай цепь! Что хочешь за нее отдам. Вот ты, к примеру, чего хочешь больше всего?

— Чего я хочу? — повторил я машинально, вглядываясь в бастионы Опорья. — Сейчас я больше всего на свете хотел бы взять крепость до захода солнца. Однако… почти нет шансов.

— Тебе хочется крепость? Эту, что ли? — Бисер выпрыгнул из-за спины, заслоняя улыбающейся рожей панорамный вид на Опорье. — Нет проблем, братан! Славик это устроит. Давай так: я тебе крепость, а ты мне цепь. По бартеру. Лады, братан?

Я молча отстранил его. Мой друг явно устал: нельзя пьянствовать на голодный желудок.

— Обижаешь, братан! У Славика есть завязки! — Неуемный Мстислав выбросил за перила растекшийся блин и замахал обеими ручищами у меня перед носом. — Давай сюда свою цепь — через час будешь сидеть в кабинете Рогволода и угощать сигарой его личную секретаршу! А твои пацаны будут гулять по Опорью и шутливо стрелять прохожих!

— Ладно, договорились, — сказал я успокаивающим тоном, пытаясь перехватить взгляд кого-нибудь из слуг. Славке пора отдохнуть…

Но Бисер был уже в противоположном углу — выдернув из мешка один из запасных халатов Леванида, поспешно накинул на плечи. Ярко-розовое, богато расшитое одеяние торгаша-южанина неожиданно пришлось моему «новому русскому» весьма к лицу. Нашарив в ворохе острого железа какой-то кинжал, Мстислав поспешно отрезал подол халата, превратив платье в злобную пародию на свободный пиджак середины 90-х годов. Закатав узкие рукава и вальяжно распахнув полы, Бисер вразвалку прошелся передо мной взад-вперед и томно спросил, как мне нравится его новый бордовый пиджак.

— Ты пойми, братан: я не могу идти на дело без крутого прикида. Я не лох какой-нибудь! Ну ладно, пора на разборку с Рогволодом.

И откуда взялась эдакая ловкость? — я не успел перехватить его. Издав воинственный хрип, Бисер соскользнул с лесенки как молодой лев — внизу глухо выругался невзначай задетый катафракт, взвизгнула ущипнутая славянка, носившая ведрами воду в княжескую баньку… И тут же стихли гулкие шаги: через пару секунд алый пиджак мелькнул мимо камнеметов… Я зажал глаза рукой, чтобы не видеть, как яркая точка ломанулась через оборонительный вал под самые стены Опорья, под стрелы и камни осажденных…

Я просто сумасшедший! Как позволил ему уйти?! Это безумие: по счастливому случаю встретить в этом аду старого друга и — тут же потерять его… Глупо, по пьянке отправить на смерть! Рядом со мной скрипнул стульчик — это Саул вскочил с места и тоже бросился к краю мансарды. Я открыл глаза и не поверил себе: тяжкие врата Опорья медленно приоткрылись, чтобы впустить человека в огненном куцем халате! Фигурка человечка юркнула в щель между створками, и ворота вновь захлопнулись.

Потом время остановилось. Мы с Саулом боялись переглянуться — время постепенно тронулось, но во внешнем виде крепости ничего не изменилось. По-прежнему били по стенам мои камнеметы, лениво отстреливались опорьевские лучники… Однако мы знали, что Мстислав уже внутри. Прошло всего десять минут, но я словно постарел на полгода, неотрывно вглядываясь в колкий рисунок бойниц и с тошнотворным замиранием сердца ожидая, не полетит ли со стены вниз обезглавленное тело в идиотском красном кафтане…

Я не понял поначалу, что за светлое пятно возникло на верхней кромке надвратной башни. Узкий кусок рваной ткани вздулся на ветерке и бессильно свесился вдоль стены… Что за недобрую шутку задумал Рогволод?