Понты и волшебство - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Мусаниф cтр.№ 66

Страница

Последнее, что я видел, перед тем как потерял сознание, был бегущий ко мне Кимли, мне еще показалось, что бежит он в какой-то странной плоскости, чуть ли не по вертикальной стене. Потом до меня дошло, что с ним-то как раз все в порядке, проблемы с моим собственным положением в пространстве. Я падал. Последнее, что я слышал, был оглушающий, чудовищный треск.

А потом наступила восхитительная тишина.

Говорят, что достигшие истинного просветления йоги отправляются в нирвану, но, поскольку никто из просветленных не возвращался оттуда, что эта нирвана собой представляет, никому не известно.

Викинги верили, что после смерти их ожидает Валгалла, вечный пир за одним столом с богами, и доставят их туда на своих лошадях блондинистые девахи с пронзительными голосами, чьи имена созвучны имени моего меча. По вышеприведенным причинам никто не знает, что подают за столом богов.

Индейцы отправляются в Страну Вечной Охоты, и в глазах белого человека это совсем не выглядит раем. Вечно красться по лесу с луком в руках и томагавком за поясом… Белые завоеватели истребили всю дичь, заставив краснокожих мечтать о нормальной охоте хотя бы после смерти.

В мусульманском раю истинных правоверных ублажают прелестные гурии, так что эта религия мне близка хотя бы по духу. В христианском раю нет никого, кроме ангелов, вечно играющих на арфах и поющих псалмы. На мой взгляд, коротать за этим занятием вечность довольно скучно.

Во всевозможных разновидностях ада всегда подбирается более любопытная и интересная для общения компания. Если бы не эти чертовы котлы с кипящей серой и сковороды с раскаленным маслом, там было бы совсем ничего.

Особенно избирательно подходили к своим грешникам древние греки. Подумать только, назначить каждому пытку, соответствующую его прегрешениям! Достаточно вспомнить самых известных клиентов греческого ада, Сизифа и Тантала. Вот что я называю индивидуальным подходом к работе с клиентами.

Современные люди не верят ни в рай, ни в ад. Они проникли в космос и убедились, что за облаками рая нет. Они пробурили землю и не обнаружили никаких признаков ада. Дарвин выдвинул унизительную теорию о происхождении человека, развеяв миф об Адаме, Еве и их пребывании в райском саду.

Потом кто-то умудрился клонировать овцу, взяв на себя роль Создателя, и теперь собирается клонировать человека.

Никто, кроме священников, не верит в легенду о непорочном зачатии. Кто-то подводит теоретическую базу под чудеса, сотворенные Иисусом. Математики, ехидно потирающие свои логарифмические линейки, подсчитали точные размеры Ноева ковчега, получили его объем и взялись утверждать, что он не мог вместить все имеющиеся на земле виды животных даже в единственном экземпляре, не говоря уже о парах. Никто, кроме далай-лам, не верит в новые воплощения Будды. И даже шахиды только прикрываются Кораном, скрывая за религией тягу к насилию ради насилия и жажды наживы.

К чему я веду?

Веры практически не осталось.

Продвинутые дети перестали верить даже в Деда Мороза. Их не проведешь, они знают, что на самом деле подарки им покупают мама и папа, а вручает нанятый за деньги не совсем трезвый человек. [25]

И непонятно, почему принято считать, что рай должен находиться прямо у нас над головой, а ад — под ногами? А как насчет других измерений и параллельных миров? В параллельные миры сейчас верит куда больше народу, чем в рай. Почему бы теологам не разместить рай там? По крайней мере, это может вернуть часть верующих в лоно церкви.

Зачем нам вера? — говорят скептики. Если загробная жизнь существует, мы попадем туда и без веры, а если нет… Что ж, тогда мы были правы, не так ли? Но в глубине души они не испытывают бравады, которую готовы демонстрировать на публике. Наедине с самими собой им тоже хочется, чтобы было хоть что-нибудь, чтобы был хоть какой-то смысл в существовании разумного куска протоплазмы, именуемого человеком.

Отрицая веру в богов, цивилизованный человек изобретает себе новые культы. Ведь что такое коммунизм, как не попытка построить рай на Земле, коли уж на небесах все обломалось?

Как следует из их не воплотившейся в практику теории, коммунисты равны между собой. Мертвые тоже.

Страны третьего мира искренне считают, что рай находится в США. Американцы уезжают в Тибет в поисках смысла. Диктаторы всего мира уверяют, что рай в их стране, и для них это действительно так. Рай там, где нас нет, уверяют русские. Что ж, теперь мы есть практически везде.

Цель существования религий всего мира в том, чтобы избавить рядового обывателя от страха смерти. Избавившись от страха смерти, обыватель начинает жить и превращается в человека.

Я не боялся смерти и не верил в Бога. В Бога, как в сверхразум, вездесущий, наблюдающий, всевидящий и всемогущий. Мне были ближе законы кармы, которые гласят, что человек сам определяет свое будущее. Своими делами. Своими поступками. Своими мыслями.

Я не верил, что Бог — это существо.

Но, будучи между жизнью и смертью, валяясь в забытьи после удара Пожирателя Душ, я встретил кого-то, очень на него похожего.

Я стоял посреди НИГДЕ. А может быть, и не стоял, потому что под ногами было НИЧТО.

НИЧТО и НИГДЕ не имели цвета, звука, расстояния. Не имели объема, света, текстуры. Даже не вакуум. Просто НИГДЕ и НИЧТО.

Он возник передо мной без всяких театральных эффектов. Его не было, а потом он стал. Время не имело значения, потому что мы были в НИКОГДА. Он не был благообразным старцем, белоснежным голубем или пылающим кустом, его вид не повергал в трепет и не заставлял уверовать. Он просто был.

Мужчина моих лет, стройный, подтянутый, в спортивном костюме «Найк», заменившем белый балахон. На ногах у него были кроссовки той же фирмы. Хорошее лобби у корпорации в высших сферах, подумал я. Тут они и «Рибок» и «Адидас» обскакали. Бороды у него не было, печали и особой мудрости в глазах тоже.

— Привет, — сказал он.

— Привет, коли не шутишь, — сказал я. — Где я?

— НИГДЕ.

— Я мертв?

— Здесь и сейчас?

— Нет, вообще. А что, есть разница?

— Здесь и сейчас никто не жив и не мертв, потому что здесь НИГДЕ и НИКОГДА, — сказал он. — Так что разница есть.

— А вообще?

— Вообще ты жив, — сказал он. — Наверное, для того, чтобы описать твое состояние, человек бы употребил слова «чуть жив». Но для меня эта разница ускользает. Все люди «чуть живы», с моей точки зрения. Жизнь — это преходящее состояние, лишь смерть постоянна для вашей формы жизни.

Страница