Варяжский сокол - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шведов cтр.№ 18

– Что ты предлагаешь?

– Гордон должен умереть.

– А разве это что-то изменит? – спросил хриплым голосом Трасик.

– Это изменит все, – твердо сказал Карочей. – Завид наконец станет кудесником, и у него пропадет всякая охота помогать княжичу Сидрагу.

– А боярин Драгутин?

– Даджан – это моя забота, так же как и боготур Осташ. За их смерть мне уже уплачено.

– Кем уплачено?

– Кудесником Гордоном.

– Ты лжешь, иудей! – вскинул голову Трасик. – Кудесник может покарать боготура, но только принародно обвинив его в измене! А убить даджана – значит навсегда поссориться с его богом. Он мог желать их смерти, но никогда не стал бы платить убийцам.

До сих пор Карочей считал Трасика умным человеком. Во всяком случае, о вещах обыденных великий князь ободритов рассуждал вполне здраво. А теперь вдруг выяснилось, что он насквозь пропитан мистицизмом. В этом, видимо, тоже была вина его матушки, ибо впечатления, полученные в детстве, способны долго отравлять нам жизнь.

– Расписка рабби Зиновия, – протянул ган пергамент князю. – Это арабские письмена, но в цифрах ты должен разобраться. Гордон заплатил мне шесть тысяч денариев, две из которых мне пришлось отдать наемным убийцам.

– Заметь, ган, я тебя об этом не просил, – поспешно проговорил Трасик.

– Это правда, – усмехнулся ган. – Но ты, надеюсь, не слишком огорчишься, если в суматохе отлетят головы твоих племянников?

Ответа Карочей не дождался, да и не настаивал на нем. В конце концов, от этого человека ему нужно было только одно – смерть кудесника Гордона. Все остальное он сделает без его помощи.

– Зачем тебе нужна эта смерть? Ведь все и так будет улажено.

– Ничего не будет улажено, князь, если Гордон останется жив. Более того, я даже пальцем не пошевелю, пока не узнаю о смерти кудесника.

– Почему?

– Потому что он убьет меня, как только я устраню даджана и боготура, дабы его участие в этом деле осталось в тайне. Я даже знаю имя убийцы и готов назвать его тебе – это Гийом Сакс, верный и давний сподвижник кудесника Гордона. Гордон давно уже стал Драконом, князь Трасик, а ты этого не заметил.

– Предатель, – едва слышно прошептал Трасик.

– Тебе уже тридцать лет, князь, – холодно произнес ган Карочей. – В такие годы пора становиться мужчиной.

При виде этого капища Трасика всегда охватывал трепет, хотя бывать здесь ему доводилось много раз. Он был избранным, во всяком случае так говорила ему мать. Княгиня Синильда носила его еще во чреве, когда ей явилась во сне сама богиня. Ведунья Ангельда истолковала ее сон и во всеуслышанье объявила об этом кудеснице. Еще не рожденное чадо посвятили Макоши и провели соответствующий обряд. А через три месяца родился мальчик, названый Трасиком. Это серьезно ударило по авторитету кудесницы, не говоря уже о ведунье Ангельде. Именно она неверно истолковала сон княгини Синильды, и именно это ей припомнили пятнадцать лет спустя, когда Ангельде предстояло стать самой близкой к Макоши ведуньей, взамен ушедшей в страну Света кудесницы Камилы. Но Трасик прошел не только обряд посвящения богине, но и черный обряд в храме Велеса. И хулительницы ведуньи Ангельды умолкли. Ибо слишком очевидной была воля богов. Ангельда стала кудесницей не в последнюю очередь благодаря Трасику и своему давнему удачному пророчеству, а среди ведуний утвердилось мнение, что сын Синильды рожден для великих дел. После смерти матери Трасик принял ее имя и прошел очистительный обряд, давший ему права на четвертый ранг посвящения. Тогда ему исполнилось всего двадцать лет, и он слепо шел за кудесницей Ангельдой, которая наперед знала его судьбу. Теперь, в тридцать лет, Трасик в этом усомнился. Тень Калинова моста повергала его в трепет – неужели он, избранный, рожден только для того, чтобы его душа стала легкой добычей навий? А как же удача, дарованная ему самой Макошью? Да, он солгал во время черного обряда, когда подтвердил слова матери, обвинявшей князя Драговита в насилии, но ведь то была ложь избранного, и свершилась она по воле богини. А Макошь гневалась на Драговита, ибо он отказал ее ведунье в том, в чем мужчина отказывать не вправе. Много позже Трасик догадался, в чем же состояла вина его старшего брата, но и тогда не стал осуждать мать. Ибо княгиня Синильда всего лишь выполняла волю своей богини, как и все другие ведуньи, созданные лишь для того, чтобы быть сосудами ее божественной сути. Как выполнял эту волю и Трасик, участвуя в обрядах, смысла которых не понимал. Случалось это не часто, и Трасик почти уверился в том, что доля избранного богиней и дальше будет не слишком обременительной. И когда вдруг выяснилось, что это далеко не так, он растерялся. Он никак не мог набраться смелости, чтобы прийти в храм Макоши и спросить у богини и ее кудесницы, что же ему делать дальше. Сегодня он на это решился, точнее ему просто не оставили выбора. До испытания на Калиновом мосту осталось всего пять дней, и уклониться от суда Велеса он уже не мог. Во всяком случае, за отмену приговора с него потребовали страшную плату. Подаренный Карочеем перстень жег его палец, он знал, что в этом перстне смерть кудесника Гордона, но не отшвырнул его прочь, а всего лишь внутренне сжался, как перед прыжком. Трасику вдруг пришло в голову, что, возможно, он для этого и избран – избран самой Макошью, чтобы избавить мир от Дракона, завладевшего душой кудесника Гордона. Трудно быть ведуном Чернобога, не измарав при этом хотя бы части своей души. Гордон будет не первым ведуном, ставшим Драконом, но он будет первым, которого карает не ведун равного ему ранга посвящения, а ведунья Макоши. Трасик не знал, случалось ли такое раньше, но хорошо понимал, что Гордона не может убить ни один ведун Велеса, ибо все они ниже его рангом. Возможно, боги, которые все знают наперед, заранее побеспокоились о рождении избранного, дабы он взял на себя эту миссию и спас созданный богом Родом мир от напасти.

Трасик с трудом подбирал слова, пытаясь донести свои мысли до кудесницы Ангельды. Кудесница слушала его внимательно, но по ее сухому лицу трудно было понять, что она думает в эту минуту. А ведь на ней лежала не меньшая ответственность за этот мир, чем на Трасике, ставшем благодаря ее то ли ошибке, то ли озарению Макошиной ведуньей Синильдой. Он дорого бы дал сейчас, чтобы заглянуть в ее глаза, однако взор кудесницы был устремлен вниз, на украшенный священными знаками подол платья. Возможно, в этих знаках она пыталась отыскать ответ на вопросы, мучившие их обоих.

– Спроси у нее, – проговорила вдруг она хриплым голосом.

– У кого? – растерянно переспросил Трасик.

– У своей матери, и ее ответ будет ответом богини Макоши.

Трасик сглотнул слюну, подступившую к горлу. Ему вдруг стало страшно. Он буквально взмок от ужаса. Говорить с ушедшими в страну Вырай дозволялось немногим. Да и то, если была полная уверенность, что ушедший попал в страну Света, а не в страну Забвения. А вот у Трасика такой уверенности не было, не могло быть ее и у кудесницы Ангельды. Так почему же она толкает его на столь опасный шаг?