Планета Героев - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Шведов cтр.№ 48

– К сожалению, в евро.

Я готов был выложить и сто миллионов каких-то там евро, только чтобы вернуть улыбку на лицо Натали, закручинившейся по поводу несчастий мужа. Если вы скажете, что я влюбился, не стану возражать. А кто бы не влюбился, глядя на ослепительную красавицу двадцати лет от роду с совершенно умопомрачительной фигурой?.. Между нами, даже баронесса Крэг до Натали не дотягивала, а Кэт считается одной из самых красивых женщин Парры. Эх, кабы не мое преклонение перед Александром Сергеевичем, который, к слову, был вдвое старше своей жены, я бы не удержался и осыпал ее не только грязными купюрами, но также цветами и комплиментами. Я твердо решил, что набью морду Дантесу, и от этого решения на душе сразу же полегчало.

– Я все улажу, Саша,– сказал Венедикт Владимирович.– Будет у тебя особняк не хуже, чем у нового русского.

В общем, Пушкина мы уломали. Обрадованная Натали тут же пообещала, что пригласит меня на первый бал, который они с Александром Сергеевичем дадут по возвращении в родной дворец. Я в свою очередь выразил надежду, что если не первый, то второй танец на этом балу останется за мной.

– Какой разговор, Никита? – стрельнула в меня глазами Натали.– Попляшем до упаду. Помню, на школьном выпускном так оторвалась, что каблук отлетел.

– Вы учились в школе?

– Скорее в гимназии,– поправилась Натали.– А потом в институте благородных девиц в Смольном.

Разговор с Натали мы вели наедине, поскольку все остальные мужчины ушли покурить на кухню. Мне показалось, что я понравился своей собеседнице. Нет, я не собираюсь компрометировать женщину. И не подумайте, что на что-то намекаю.

Все было пристойно и невинно. Просто играла музыка. Натали спросила: а почему бы нам не потанцевать? Ведь до бала еще далеко. И я немедленно согласился. Я же не знал, что в земных танцах кавалер и дама очень тесно прижимаются друг к другу. Дама при этом еще и обнимает его за шею. В общем, мы поцеловались. Короткое умопомешательство, не повлекшее за собой никаких последствий.

Конечно, я был смущен. Мне кажется, смутилась и Натали. Мы оба почувствовали неловкость и, чтобы снять ее, выпили по предложению госпожи Пушкиной на брудершафт.

– Теперь мы с тобой на ты, Никита! – захлопала в ладоши хозяйка.– Я так рада, что встретила столь воспитанного молодого человека. Кругом одни братские чувырлы.

Кто такие эти «братские чувырлы», я не понял, а спрашивать было неудобно. Тем более что моих ушей достигли разговоры, которые вели на кухне курильщики. То есть я их слышал и раньше, но не обращал внимания, поглощенный целиком Натали.

– А ты этого Мышкина хорошо знал? – спросил Александр Сергеевич.

– Да,– подтвердил Венедикт Владимирович.– Тот еще был фрукт.

– Откуда у него столько денег? – волновался Бенкендорф.– Ты нам голову не морочишь, Веня? По-моему, никаких Мышкиных среди наших олигархов не числится.

– Много ты знаешь! – хмыкнул Жигановский.– Ты, Сенька, как родился рванью, так ею и остался. А Мышкин был вхож к Папе. С Семьей – на дружеской ноге. Я его не один год поддаивал. Но прижимистый был, старый хрыч! Если и отстегивал, то по маленькой. Я подозревал, что у него большие капиталы, но, честно говоря, не думал, что настолько.

– А мальчишка что, полный идиот? – спросил Александр Сергеевич.– Неужели вот так просто возьмет и пятьдесят миллионов за дворец выложит?

– Да ему эти пятьдесят миллионов – как тебе пятьдесят рублей! – огрызнулся Венедикт Владимирович.– Ты только держи марку. И Наташку предупреди. Чем больше она будет ломаться, тем лучше.

– Все-таки неловко,– вздохнул Пушкин.– Человек не в себе. Его, по-моему, три дня назад из психушки выпустили.

– Это не он идиот, это ты идиот! – рыкнул Жигановский.– Зачем психу миллиарды? Мы его определим в престижную лечебницу, и будет он у нас как сыр в масле кататься. Не для себя же стараемся. Судьба Отечества решается. Такой шанс, Сашка, а ты тут благородного из себя строишь! Неловко ему, видите ли.

Что ответил на слова Жигановского Пушкин, я не расслышал, поскольку меня отвлекла Натали, положившая руку на мое плечо. Очень трудно целовать женщину и одновременно слушать разговоры на кухне. Я выбрал первое и целиком этому отдался. Наверное, моралисты меня осудят, но ведь есть оправдание: я влюбился в эту женщину!.. Хилое, конечно, оправдание, но ведь ничего не поделаешь.

Первый поцелуй можно было назвать нечаянным, а вот второй мог завести нас очень далеко, и, пожалуй, завел бы. Мешали бубнившие рядом чудаки, которые в любую минуту могли появиться в комнате. Больше я никаких угрызений совести не почувствовал. Конечно, Пушкин – Великий Поэт, но из услышанного разговора я понял, что он был не до конца искренен со мной. И с чего он вообще взял, что я идиот?!

Другому подобного оскорбления я не простил бы и вызвал немедленно на поединок. Но, во-первых, слово было брошено не в глаза, а в частном разговоре, который я теоретически слышать не мог. А намеренным оскорблением считается лишь произнесенное громко и при свидетелях. Сомневаться же в умственных способностях своих знакомых не возбраняется никому. Что касается Венедикта Владимировича, то я с самого начала знал, что имею дело с налимом очень большого масштаба. Но такой мне и был нужен – порядочного человека я бы не стал вербовать. Зато на Бенкендорфа я здорово рассердился и решил ему денег не давать.

– Ты меня с ума сведешь, Никита,– прошептала Натали.– Я слишком много выпила. Извини, мы не должны больше встречаться. Я ведь замужняя женщина.

Возможно, на другого человека эти слова произвели бы большое впечатление. Кое-кто, наверное, решил бы, что все кончено и осталось только утопиться. Но у меня был слишком большой опыт общения с баронессой Крэг, чтобы принимать слова Натали за правду. С Кэт мы прощались навек раз тридцать.

Продолжению нашего разговора помешали курильщики. Мне показалось, что Александр Сергеевич глянул на нас с подозрением. Я уже ожидал бурной сцены, но ничего не случилось. Натали мило улыбнулась мужу и сказала, что мы выпили на брудершафт и перешли на ты.

– А это идея! – обрадовался Венедикт Владимирович.– Ведь мы с вами друзья, Никита, давайте завершим все формальности.

Для завершения формальностей мне пришлось выпить трижды: с Пушкиным, Бенкендорфом и Жигановским. Правда, я настоял, что буду пить вино, и не встретил возражений.

– Не смеем более обременять вас своим присутствием,– сказал Венедикт Владимирович, обращаясь к чете Пушкиных.

– Хорошо посидели,– подтвердил Бенкендорф.

– Встретимся на балу, сударыня,– сказал я Натали.– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он состоялся как можно скорее.

Скажу честно, я был на вершине блаженства. Возможно, свою роль сыграла рюмка, выпитая на посошок, а может, я вообще в этот вечер много выпил, но настроение у меня было такое, что я готов был свернуть горы!

– Дай порулить,– попросил я у Василия, когда мы из душных апартаментов Александра Сергеевича спустились в прохладную, расцвеченную разноцветными огнями московскую ночь.