— Вернись, я все прощу! — крикнул джинн, посыпая голову пеплом и заламывая руки.
Но я не обратил внимания на его старую как мир шутку продолжая шагать по щиколотку в воде (довольно холодной должен признаться) и наблюдать за паническим бегством из-под опускающейся ноги юрких оранжево-зеленых тритонов. Приближающийся с каждым шагом противоположный берег, узкой полоской вулканического стекла окаймляющий водную гладь, блестит изломанными гранями острых осколков. Среди хаотичных изломов черно-красного обсидиана вызывающе зеленеют редкие стебли простой луговой травы, проросшие в наносной почве, как символ стремления жизни к торжеству над мертвенной безжизненностью камня.
«Неужели все озеро пешеходное?» — подумал я, делая очередной шаг.
И лишь успел взмахнуть руками, с головой уйдя под воду, жадно вцепившуюся в меня обжигающе холодными пальцами.
Вынырнув, я судорожно нащупал край круто обрывающегося каменного плато и выбрался на него, звонко клацая зубами и с опозданием понимая, как именно удалось ночной незнакомке исчезнуть с моих глаз. «Это же элементарно, Ватсон», как любил говаривать один из тех, очень редких во все времена представителей правозащитной братии, которые предпочитают использовать дедуктивный метод для поимки преступников.
— Могло быть и хуже, — заметил я, отлепив от лба лепесток кувшинки и вернув его в родную стихию. — Наверное…
Во время погружения покрывало соскользнуло с меня и теперь белесой пародией на медузу медленно погружается в толщу воды. Но желания нырять за ним у меня не возникло. После секундного раздумья я пришел к выводу, что нарушения экосистемы этого озера одно-единственное хлопчатобумажное изделие не вызовет. А за его утерю завхоз храма дня Великого дракона и храма ночи Великого дракона, если у них не раздельный обслуживающий персонал, не обвинит меня в кощунстве и вандализме по отношению к храмовому инвентарю и не заставит возмещать ущерб в десятикратном размере.
— В болотной тине, мокрый весь, — прокомментировал джинн мое возвращение, — назад вернулся наш герой, что горделиво так ушел, презрев общение наше простое и скромное…
— Понял и раскаялся, — заверил я ультрамаринового раба сосуда и, упав на ложе, стянул на себя покрывающую его простыню, надеясь согреться.
— То-то…
Набрав полные щеки воздуха, джинн дунул на меня, руками придерживая тюбетейку на голове, чтобы не слетела.
Теплый воздух тугой волной ударил в спину, мягко обволакивая и согревая.
«Ведь может быть полезным, если захочет», — подумал я, незаметно сползая в беспокойный сон. Равномерное гудение джинна, по производительности переплюнувшего лучшие образцы отечественных и импортных калориферов, убаюкало лучше иной колыбельной.
ГЛАВА 16
Танцоры дня Великого дракона
Не зная куда идешь — не расстраивайся, на месте разберешься…
X. Колумб
— Вставай, Сокрушитель!
— У… — Старательно игнорируя настойчивые призывы, я постарался ухватить за рукав ускользающее от меня сновидение. Оно нехотя, но повернулось ко мне и возложило на голову свои мягкие руки. «Баю-бай…»
— Вставай! Вставай! — продолжает раздражать голос. — Тебе нужно покушать!
— Да! — Безжалостно отшвырнув сновидение, я решительно распахнул глаза и протер их кулаками. Мир вокруг приобрел резкость. Подавив зевок, я улыбнулся склонившейся надо мной Ольге: — Что-то я дико проголодался.
Сняв с небольшого плетеного блюда глиняную плошку с рисом, она воткнула в него две длинные деревянные зубочистки.
— А мясо?
— Здесь, — подавая мне рис, ответила прекрасная валькирия.
— Да?.. — недоверчиво протянул я, гадая, как можно было спрятать кусок мяса в такой маленькой тарелке.
— Кушай. Тебе нужно силы восстанавливать.
— А я много крови потерял, — прозрачно намекнул я.
— Молоко с медом, — протянув кувшин, пояснила Ольга. — Хорошо восстанавливает в теле уровень жидкости.
— Я вообще-то имел в виду вино.
— Драконы вина не пьют.
— А я пью, — понюхав молоко, сказал я. И, подумав, уточнил: — Не в данный момент, а вообще… Если пива нет.
— Здесь свои обычаи.
— А что пьют драконы? Согласно местным обычаям, разумеется…
— Молоко.
Сделав глоток, я едва не поперхнулся. Горло перехватило от густоты и приторной сладости напитка. Кто-то не пожалел меда, добавив его два к одному. И не в пользу молока.
— А что-нибудь другое?
— Воду.
— Ага, — отставив кувшин, буркнул я. И взялся за подозрительно мелкую плошку с рисом, в глубине которого, если верить валькирии, сокрыт необходимый для организма источник жиров и углеводов. — А еще?
— Настойки. Только странные. Полощут в кипятке какие-то неизвестные мне листья, пока вода не станет грязно-зеленой, словно из болота, добавляют полученную жижу в закипевший вар, кладут туда мед и пьют горячим.
— Ничего. Когда-нибудь научитесь пить его охлажденным и со льдом.
— Зачем?
— Ну… Не важно. А чем еще с жаждой борются?
— Еще варят и пьют какое-то зелье.
— Зелье? — поинтересовался я, при помощи зубочисток пытаясь отыскать в рисе кусок мяса. Но он довольно профессионально спрятался. Куда там неуловимым ниндзя…
— Ну да, — подтвердила Ольга, тряхнув огненной гривой и подозрительно косясь на мои изыскательские работы в рисовой россыпи. — Варят в воде мелкие угольки, пока вода не почернеет.
— Это, наверное, кофе.
— А почему ты не ешь? Остынет ведь…
— Да никак найти не могу… Ты уверена, что повар мясо не заныкал втихую?
— Что?
— Где мясо?
— Мясо?
— Ну да, мясо.
— В рисе. Вот кусочек, — указала пальчиком валькирия. — Вот и вот.
Присмотревшись, я был вынужден признать, что это действительно мясо, а не темные пятнышки на рисе.
— Одно хорошо — в зубах не застрянет…
Ольга промолчала, не понимая причины резкого падения моего настроения.
Мученически вздохнув, я отложил палочки, которыми смог бы совладать с приличных размеров куском мяса, но жонглировать зернами риса — это из области фантастики, и одним движением длани разрушил имидж воспитанного человека, зачерпнув ею жменю риса и ссыпав его в рот.
— Ладно, — проглотив первую порцию приличествующей дракону пищи, произнес я. — Вина драконы не пьют.
— Не пьют.
— Но мясо-то они едят не муравьиное, а баранину или говядину. А рисом отварным наверняка нечасто балуются.