Специальный агент высших сил - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Зубко cтр.№ 60

Черт согласно кивнул головой.

— Но «Летучий Голландец»… Странно все это.

— И что теперь будем делать? — спросил Дон Кихот, любовно поглаживая блестящий бок своих лат. Но когда он потянулся к мечу, которым обзавелся на пиратском корабле, то с огорчением обнаружил, что он исчез.

— Ничего нового на ум мне не приходит…

— Что за жизнь у бедного черта?! — воскликнул ангел-хранитель, взмахнув крыльями. — Бросайте меня за магический барьер. Только осторожно, а не как в прошлый раз. Я едва без перьев не остался.

Добрыня и в этот раз не подкачал. Взяв на руки скрутившегося калачиком черта, он отвел руку за плечо и мощно забросил верещащий (хотелось бы верить, что от восторга) пушистый комок с выглядывающими из него крыльями, рогами и хвостом за пределы антимагического барьера.

— А мы что будем делать? — поинтересовался Добрыня Никитич.

— Ждать, — ответил я, чувствуя, что не так давно уже говорил что-то подобное в точно такой же обстановке.

Опустившись на песок, я вытянул ноги.

— Я тебя люблю, — прошептала мне на ухо Ливия. Потеснив Рекса, она забралась ко мне на руки и прижалась к груди.

— Седина в голову — бес в ребро, — непонятно к чему произнесла Яга, подмигнув благородному идальго. — Пойду перекушу. Никто не желает составить компанию?

— Не откажусь, — согласилась Леля.

— И я что-то проголодался, — признался Добрыня.

— А я лучше по острову пройдусь, аппетит нагуляю, — заявил Дон Кихот.

Слушая равномерное дыхание задремавшей жены, я осторожно достал и закрепил в ушах комочки наушников. Надеюсь, эти дикари не испортили электронику. Утопив указательным пальцем кнопку пуска, я обнял за плечи Ливию и уставился на мерцающую невдалеке стену.

Жесткие аккорды, возникнув из тишины, обрушились на мои перепонки массированной атакой гитар и барабанов. Прорываясь сквозь них, раздался хриплый голос Борова, в котором слышится сдерживаемый рык:

…Нет пощады,

нет пощады,

нет пощады врагу.

Черный викинг,

адский демон,

неприступный в бою.

Смерть над флагом,

кровь и знамя

цвета адской реки.

Нет пощады,

враг повержен

от железной руки…

Что такое? При виде медленно приближающегося к антимагическому барьеру корабля у меня возникло чувство дежа вю. Впрочем, внешним видом появившееся судно сильно отличается от своего предшественника — пиратского корабля, оно значительно меньше его по размерам и имеет всего одну мачту, зато вдоль его бортов тянутся ряды весел. Первым сквозь преграду прошла вырезанная из дерева носовая фигура, изображающая голову дракона с широко раскрытой пастью и торчащим вперед змееобразным языком. Ухватившись за драконьи надбровные дуги, черт расправил крылья и принялся махать мне руками и что-то кричать.

«Наконец-то!»

Я вскочил на ноги и помахал в ответ.

Возвышающийся за спиной черта человек, тряхнув густой гривой русых волос, приветствовал меня вскинутым над головой мечом. Стоящие вдоль бортов воины повторили его жест, завершив его звонким ударом о прибитые к бортам щиты.

Звон потревожил Ливию, и она, проснувшись, поднялась на ноги. Рекс для поддержания репутации рыкнул.

Корабль, послушный воле сидящих на веслах гребцов, повернулся боком и замер, демонстрируя свое длинное и узкое тело. Стоящие вдоль его низкого борта воины, в лохматых шкурах и в насунутых по самую переносицу шлемах, издали воинственный клич.

Черт схватился за голову и попытался прыгнуть за борт. Но стоящий за его спиной светловолосый воин, должно быть, конунг или ярл, оказался проворнее и успел перехватить рогатого за хвост и втянуть обратно.

— Дракар, — едва слышно прошептал я, холодея от дурного предчувствия. — Викинги.

«Вот ведь угораздило черта за помощью послать… Второй раз на одни и те же грабли…»

Человек, идущий за веру на костер, вызывает уважение, а посылающий на него по той же причине других — презрение. А ведь они оба делают одно дело.

Томас Торквемада

Остановившись у зеркала, Пантелей замер, рассматривая свое обезображенное лицо. Щемящее чувство жалости к самому себе сжало его сердце, комок горечи подступил к горлу, на глаза навернулись слезы…

— За что? — вопросил горбун у отполированной до зеркального блеска поверхности. — За что мне это наказание?

Отражение не ответило. Оно со слезами на глазах смотрело на человека, заглядывающего в него из тога, трехмерного мира. Зеркалу и раньше не доставляло особого удовольствия лицезреть горбатую фигуру с крысиными чертами лица, а при нынешнем его разноцветье… ужас! Одно ухо больше другого раза в два, но это еще что, позавчера оно было просто-таки гигантским, словно у слона, и ложилось на плечо, к тому же уши различаются своей раскраской. То, что поменьше, — естественного грязно-серого цвета, оттенки второго варьируют от темно-багровой мочки до иссиня-черной верхней части. Нос вообще напоминает свежевскопанную картофелину. Весь такой шишковатый, с оспинами глазков и лохмотьями шелушащейся местами шкуры. Из-за распухших черных губ выглядывают гнилые зубы, с видимыми с первого взгляда в их неровных рядах вакансиями. Из-за этого при разговоре Пантелей иногда издает свист, не придающий внятности его бормотанию. В остальном же лицо горбуна представляет собой один огромный синяк разной степени заживания.

— О-хо-хо…. — скорбно вздохнул он, вытерев рукавом глаза.

Сидящий за столом в дальнем углу над тарелкой Ванюша сострадательно шмыгнул носом, чувствуя себя виноватым. А тут еще Локи потешается вовсю:

— А ухо-то, ухо… Ха-ха! Таким от мух отмахиваться можно. Хи-хи…

Ванюша поднял маску Локи на лоб. Порой ему казалось, что, кроме розыгрышей, на ум скандинавскому богу ничего не приходит. Если он не потешается над результатами какой-то проделки, значит, занят подготовкой следующей. Теперь ребенок начал понимать, за что Один — это у них самый старший бог, как у славян Сварог, — заточил шутника в маску. А когда разбуженный Мамбуней Агагукой Алатырь-камень развеял всю окрестную магию, кроме той, которая служит новоявленному божку, то исчезло и проклятие Одина. Пускай и частично: Но это позволило Локи не только глупенько хихикать и корчить маску в улыбке как раньше, но и общаться с тем, на ком она надета. А это уже прогресс после почти века вынужденного молчания. Осталось обождать, пока исчезнет магия амулета Агагуки, мощь которого, усиленная Алатырь-камнем, не дает Локи покинуть временную тюрьму и вернуться в свое тело, оставшееся в Валгалле. И как только эта магия исчезнет… он свободен.

— Пантелей, сделай то, Пантелей, сделай это, — кроша в булькающую в котле кашу одну морковину за другой, бормочет себе под нос горбун, — а у меня все косточки болят немилосердно. Все болит, и взглянуть страшно.