– Прошу вас, – резко сказал он, – не могли бы мы уже куда-нибудь пойти, если вас это не затруднит? А то…
– Поспокойней, пожалуйста! – отрезал низенький клерк и нырнул под защиту плеча другого клерка, стоявшего рядом. Бедевер принял решение.
– Мне кажется, – сказал он, – вы все очень занятые люди, у вас, наверное, много дел. Возможно, было бы проще для всех, если бы вы просто сказали мне, куда идти – нарисовали бы карту, что ли, – и тогда вы смогли бы вернуться к своим обязанностям. То есть, я хочу сказать, нам нет смысла идти целой толпой, не так ли?
Клерки начали переглядываться.
– Мне кажется, звучит неплохо, – сказал один из них.
– Замечательно.
– Великолепно.
– Благодарю вас. – Бедевер наклонился и потянул Туркина за ухо.
– Отс-тань, – проворчал Туркин. – Ещ-ще десять минут… – он клюнул носом и захрапел.
– Тур! – закричал Бедевер. – Просыпайся! – Он обернулся к клеркам. – Прошу прощения, – сказал он.
– Ничего-ничего.
– Все в порядке.
Бедевер дружески кивнул им и сильно лягнул Туркина в коленку.
Примерно десятью минутами позже они сидели в офисе.
Это был вполне приятный офис, для тех, кому нравятся чистенькие помещения с парными матово-черными корзинами для входящих и исходящих бумаг, настольными лампами с регулирующимся углом освещения, и салфеточками на столе. По крайней мере, здесь были удобные кресла.
– Очень рад познакомиться, – сказал Бедевер.
– И я тоже.
Этот атлант чем-то отличался от остальных. Он был высок, молод, с короткой стрижкой и большими ушами. В этом окружении он держался как дома; фактически, можно было предположить, что он прилагался к обстановке при продаже офиса.
– Позвольте представиться, – сказал он. – Диомед, главный помощник по организации производства, к вашим услугам.
– Благодарю вас, – отвечал Бедевер, давая Туркину яростный тычок под ребра. Тот только кивнул и продолжал спать. Диомед улыбнулся.
– Не беспокойтесь за него, – сказал он. – Это оказывает подобное действие на некоторых людей – когда их кладут на депозит. Особенно если человек к этому непривычен.
– Э-э…
– Совершенно верно. А теперь, – продолжал Диомед, – подозреваю, вы хотели бы узнать, что представляет собой Атлантида, не так ли?
– Да, – соврал Бедевер. – Вы правы.
– Хорошо, – Диомед кивнул и подтащил к себе коробку с бумажными обрезками. На протяжении разговора он сворачивал их в звенья, соединяя их в цепочку.
– В некотором роде, – сказал он, – Атлантида – это банк.
Он прервался и кинул на Бедевера острый взгляд. Ох, черт возьми, подумал рыцарь, он ждет, что я отвечу что-нибудь умное.
– В некотором роде, – рискнул он.
– В точку, – подтвердил Диомед, энергично кивая. – То есть, в том же смысле, в каком Муссолини приложил руку к развитию итальянских железных дорог, а Иисус Христос имел известность как член гильдии плотников, Атлантида является банком. Одновременно она является также чем-то другим, чем-то довольно особенным. – Диомед улыбнулся кошачьей улыбкой и сплел пальцы, словно говоря: ага, сейчас-то мозги у тебя и свернутся в трубочку.
Бедевер с беспокойством почувствовал, что его правая нога погружается в сон.
– Атлантида, – произнес Диомед, – это место, куда вкладывают деньги.
– Понятно.
– Именно так. – Его улыбка ширилась все больше, пока ей не стало угрожать потеряться где-то позади диомедовых ушей. – Теперь вы начинаете улавливать, в чем суть, не так ли?
На этом месте Туркин проснулся.
Он моргнул, потер глаза и нагнулся вперед.
– Привет, Трев, – сказал он, – а ты что здесь делаешь?
Дипломаты, должно быть, часто это ощущают, подумал Бедевер. Проводишь часы в самолетах, гостиничных номерах, в треклятых лишенных удобств конференц-залах с жесткими сиденьями, где тебе некуда вытянуть ноги; и как раз в тот момент, когда тебе кажется, что у тебя что-то начинает клеиться и, возможно, даже будет работать, какой-нибудь идиот-баскетболист все портит, и ты понимаешь, что мог с тем же успехом оставаться в своей постели.
Пусть они сами разбираются, сказал он себе.
– Ведь ты же Трев, правда? – говорил тем временем Туркин. – Тот самый Трев Хастингс, который стоял за стойкой бара Перри в «Глобал Эквитабл»! Помнишь меня? Я разносил пиццу. Ты обычно заказывал… Погоди-ка, я никогда не забываю, кто какую пиццу заказывал. Двойная пепперони и…
– С тех пор, – холодно произнес Диомед, – прошло много лет.
Позднее Бедевер не мог припомнить, чтобы он покидал свое сиденье, но в тот момент он мог бы поклясться, что подпрыгнул в воздух не меньше, чем на милю.
– Бар Перри? – переспросил он.
– У нас большая организация, – сказал Диомед. – У нее много офисов. – Что-то во взаимном расположении его бровей и переносицы посылало незримые сигналы в мозг Туркина.
– Как бы то ни было, – произнес Туркин, – давненько не виделись. Прости, ты что-то говорил?
Диомед расслабил брови.
– Деньги, – сказал он. – Что такое деньги?
Прежде, чем Туркин успел ответить, Бедевер осмотрительно ткнул его в голень носком ботинка. Затем приподнял одну бровь и произнес:
– Ага!
Это было как раз то, что надо.
– Я хочу сказать, – продолжал Диомед, – все мы знаем, что они делают. Прекрасно. Точно так же Сын Человеческий был вполне способен сколотить для вас довольно приличный валлийский кухонный шкаф. Но этим отнюдь не исчерпывалась его сущность, не правда ли?
Туркин, к огромному облегчению Бедевера, по-видимому, вполне уловил суть игры: он поскреб за ухом, кивнул и произнес: «Именно». Правда, он немного испортил дело, непосредственно вслед за этим подмигнув Бедеверу, но к счастью, Диомед ничего не заметил.
– Золото-337, – провозгласил Диомед. Он протянул руку через стол и ухватил стоявшую там "ньютонову колыбельку". – Этот континент построен на нем. Оно антимагнетично. Благодаря антимагнетизму вертится мир. Пока все понятно?
Бедевер кивнул.
– Разумеется, – сказал он, небрежно пожав плечами. – Это все знают. Расскажите нам лучше что-нибудь, о чем не пишут в воскресных приложениях.
– Хорошо, – произнес Диомед, и в этот момент Бедевер осознал, что действительно, этот человек вполне мог зваться Тревором. То есть, вполне возможно, он им и был. – Так что золото – это деньги, так?
– Верно.
– А деньги – это магия.